Кровь избранных - Кай Дзен

Герман открыл шквальный огонь. Его заволокло дымом, и он завопил во все горло, когда понял, что магазин пуст. Пока немец перезаряжал оружие, на него градом сыпались пули.

Те немногие, что остались в живых, отстреливались до последнего патрона, стараясь сдержать натиск нападавших. Вытянув руку, Дитрих отбросил люгер. В ушах звучали слова Германа: «Их слишком много…» Скоро все было кончено. Рейнджеры ходили между распростертых тел и стреляли в висок каждому, в ком еще теплилась жизнь. Штурмбанфюрер мрачно смотрел на красную жидкость, заливавшую ботинки. В здании запах порохового дыма раздирал легкие. А снаружи бушевала вода, словно хотела смыть напрочь весь лес.

Дитрих поднял лицо, рассматривая окруживших его людей в черном. Хофштадтер сунул руку в карман куртки, и рейнджеры схватились за оружие. Но тот лишь вытащил сигару. Один из десантников выдвинулся вперед, растолкав остальных.

— Мне бы следовало без лишних слов прикончить тебя, мистер Эйч, но хочу, чтобы ты знал предателя. — Молния осветила заросшее щетиной лицо Понтичелли.

В этот момент вошли трое насквозь промокших и грязных людей, один из которых держал шкатулку.

— Ладно, образцы наши, — ухмыляясь, сказал Джордж. — Мы годами следили за вами, пока не вычислили это место. Один из лабораторных техников информировал нас всякий раз, когда привозили очередных подопытных из Корумба. Теперь он такой же труп, как и все остальные. Нам известно, что в шкатулке Аль-Харифа нет, но есть очень ему близкое вещество. На всякий случай мы отправили людей из УСС и в Новую Германию, чтобы они добыли записи твоего отца. Я только сделал свою работу, штурмбанфюрер. И не будем поминать прошлое? Нет, все же не выйдет, нацист гребаный…

Понтичелли поднес пистолет ко лбу Дитриха, держа палец на курке, и добавил:

— Ах да! Привет от Артура.

На губах Хофштадтера застыла легкая улыбка. Он не мог показать, что боится умереть. В сущности, жизнь не что иное, как все подчинившая себе воля. А остальное не имеет значения.

Не важны любовь креолки, нежность матери, безумные мечты отца, дружба Отару. Ничего не значит ужас людей, корчившихся от действия ядов после неудачного эксперимента. Амбиции, ненависть, меланхолия, прощение, месть — это все мелочи. Штурмбанфюрер вдруг почувствовал, что карман куртки оттягивает книжица в темно-красном переплете.

Мы ждали, пока она умрет,И время так сжалось,Что наши души и слова не успели вымолвить,Как новость уже пришла.Она вспомнила и забыла,А потом легко и безропотно,Как тростник над водой,Встрепенулась и умерла.[82]

Дитрих вдохнул свежесть дождя, лившегося в пробоины на крыше. Он не закрыл глаз, не отвел взгляда и ничего не сказал.

2

Новая Германия, Паргвай,

май 1948

Часы пробили три. Отару сидел в кабинете у камина и перечитывал записи. Положив документацию на столик, японец стал наблюдать, как языки пламени поглощают поленья. Сняв очки, Хиро потер переносицу. В технической команде, собранной штурмбанфюрером, обнаружились недюжинные таланты. За последние годы они проделали громадную работу. С тех пор как Отару поселился в Мато-Гроссо, ученый каждые пять-шесть недель возвращался на несколько дней в Новую Германию. Время от времени японец нуждался в передышке, и тогда Дитрих, или Герман, или Налетилич на самолете везли Отару в Парагвай, чтобы тот мог привести в порядок чувства и мысли.

Глядя на небо сквозь переплетение ветвей и листьев, Хиро ощущал себя словно в клетке. По ночам он почти не смыкал глаз. Его одинаково угнетали и тишина, и шум леса, и скрывающиеся в темноте причудливые деревья. Жизнь проходила в постоянном страхе катастрофы, и когда удавалось заснуть, японцу снились лианы, которые душили и погребали под собой. Некоторое облегчение приносили компрессы спартеина.[83] Исследования отвлекали от зеленого монстра за окном, но чудище все равно вламывалось в мысли, как струя воды пробивает плотину.

Отару взял из стопки листок с последними записями. Осталось всего несколько шагов. За четыре года проб и ошибок ученый уже приблизился к цели. Хиро начал вспоминать расчет вероятностей. Вот эта комбинация молекул должна быть верной, из нее может получиться Аль-Хариф. Надев очки, японец еще раз просмотрел формулы.

Без стука вошла Фелипа, и Отару взглянул на нее, стараясь скрыть удивление. На миг их глаза встретились. Японец положил на место листок и снял очки, ожидая, что будет дальше. Девушка с трудом выговорила по-немецки:

— Отсюда надо уходить.

Покосившись на окно, креолка приложила палец к губам. Хиро встал и хотел было выглянуть наружу, но она жестом удержала его. Тогда Отару поднялся на цыпочки и издали посмотрел сквозь стекло. Через двор от корпуса прислуги пробежали какие-то люди. Голос девушки понизился до шепота:

— Следуйте за мной.

Фелипа уже собиралась выйти, но ученый загородил ей дорогу:

— Подожди минуту. Они явились сюда за этим. — Японец указал на записи.

Когда огонь охватил листки, их края загнулись кверху. В кабинете стало светлее.

— Прежде чем уйти, нам надо кое-что взять. — Подумав о подземном коридоре, Отару ощутил, как сдавило в груди.

Хиро заметил, как напряглось лицо ожидавшей его девушки. Фелипа отрицательно покачала головой:

— Нет времени. Налетилич предупредил об опасности и велел уходить скорее. Я не знаю, где он сейчас.

Отару застегнул пиджак:

— Слушай, даже если босниец будет нас прикрывать, то все равно долго не продержится. Единственная наша возможность — выйти потайным ходом, пока эти люди обыскивают дом. А ты должна сделать кое-что для меня. Пошли скорее.

Несколько перебежек, и наконец за коридором с чучелами кайманов показалась лестница в подземелье. Фелипа, не раздумывая, начала спускаться, Отару за ней, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Запах плесени сразу забил дыхание. Обернувшись, девушка увидела, что японец застыл на месте шагах в десяти от нее. Креолка быстро вернулась к Отару, взяла за руку и потащила в туннель.

Дверь распахнулась, и на кухню вошли двое военных из УСС. Первого сразу же выпихнул из помещения мощный удар ногой в грудь. Второго Налетилич кинул на стол и молниеносно перерезал горло кухонным ножом. Рейнджер тут же вломился назад в помещение, стреляя наугад в темноту, и босниец с залитым кровью лицом оказался с ним рядом.

По колебанию стен Фелипа поняла, что где-то стреляют.

— Держитесь за меня и не бойтесь.

Отару с досадой оттолкнул протянутую руку и прерывисто вздохнул:

— Быстро иди вперед, подымись по винтовой лестнице. В сейфе у стены найдешь дневники, записную книжку и деньги. На столе лежит чемоданчик, сложи все туда. Скорее! Шифр одиннадцать-ноль-ноль-восемнадцать-восемь!

Креолка хотела что-то ответить, но передумала и быстро побежала к другому концу туннеля. У Хиро кружилась голова, и он вытащил из кармана коробочку с пилюлями. Рука задрожала, и таблетки рассыпались. Отару наклонился и попытался на ощупь поднять хоть несколько. Японец проглотил все, что удалось найти, и шагнул вперед. Хиро показалось, что потолок падает ему на голову. Ученый инстинктивно пригнулся и пошел, ставя ступни плотно одну к другой. Держась рукой за стену, Отару добрался до того места, где, на его памяти, должен быть выход около дуба. В голове возник образ дерева в струях свежего ветерка, и это взбодрило японца. В другом конце тоннеля что-то звякнуло.

— Отару, поторопитесь. Я все взяла, — услышал он голос запыхавшейся Фелипы.

Тем временем Налетилич, обезоружив трупы нападавших, направился вдоль стены к входу в виллу. Он облизал пересохшие губы и помолился милосердному Аллаху, чтобы тот принял души убитых. А в дом уже входили рейнджеры, рассредоточившись от распахнутой двери по всем направлениям. Томимые жаждой смерти, десантники взбежали по лестнице и начали осматривать каждое помещение. У входа они оставили караульного. К нему метнулся босниец, почти незаметный в темноте. Лезвие проникло в низ живота, и оттуда вместе с кишками вывалились экскременты.

Фелипа нажала на ручку, но плотно закрытый люк не поддавался. На помощь обессиленного Хиро можно было не рассчитывать.

— Мы в ловушке. — Японец повалился на землю. — Нам не выбраться отсюда, а налетчики быстро найдут туннель. С минуты на минуту они будут здесь.

Креолка, стиснув зубы, надавила за рычаг обеими руками, налегая всем весом. На ладонях у нее обозначились глубокие борозды. Хиро судорожно ловил ртом воздух, схватив руками залитую потом шею, и что-то смущенно бормотал. Фелипа расплывалась у него в глазах. Из сумки, висевшей у девушки через плечо, что-то выпало и, словно осенний лист, плавно приземлилось возле ноги японца. Отару протянул руку и поднял карту четвертого аркана, «Императора».