Интервенция - Иван Алексин

не тянет, но с наскока нас теперь не возьмёшь. Тем более, что мы и весь запас чеснока, не жалея, по периметру высыпали. Но вот что в долгосрочной перспективе? Не думаю, что Ходкевич нам спокойно до подхода армии Скопина-Шуйского здесь даст простоять. Не для того он сюда так спешил.

Подъехали к реке, дав напиться коням. Я с сомнением посмотрел на пусть и не широкую, но полноводную реку, перевёл взгляд на сотню воинов князя Трубецкого, переправляющихся, держась за коней к другому, густо заросшему кустарником берегу.

— Дмитрий Михайлович, — окликнул я суетящегося неподалёку воеводу. — Ты зачем на тот берег людишек послал? Или войско в лес, — кивнул я на берёзовую рощу, стоящую сразу за кустарником, — увести хочешь?

— Нет. Река может и не широкая, а глубоко, — зло сплюнул в воду Пожарский. — Для того, чтобы много воинов утонуло, хватит. И обоз с артиллерией тогда придётся бросить. Так пусть там хоть сотня за нашим тылом присмотрит. Сунутся к реке ляхи, хотя бы упредят.

— А если с той стороны переправу наладить? — не оставлял я надежды вырваться из западни. Нам бы только до леса добраться. А там Ходкевич со своей конницей не сильно разгуляется. Там совсем по другому битва пойдёт. — Там и нужно всего лишь несколько деревьев свалить да клади через реку сложить.

— Не успеем, Фёдор Борисович, — кивнул Пожарский в сторону показавшихся из леса всадников. — Уже не дадут.

— Не дадут, — нехотя согласился я. — Но ты всё же пошли кого-нибудь из людишек Трубецкого вдоль реки. Может брод сыщут.

Князя Дмитрия Трубецкого я поставил во главе отряда вместо Подопригоры во многом от безысходности. Доверить командование своей лёгкой конницей одному из тысячников, я просто не решился. Слишком свежи ещё были в памяти ошибки Глеба, Кердыбы, того же Якима. А князь Дмитрий, всё же опытный воевода. И теперь, учитывая полученные из Москвы вести, довольно лояльный.

А куда ему теперь деваться, когда у бывшей царицы Марии Шуйской девочка родилась? Может к самозванному Петру податься или на выкликнутого во Пскове королевича Владислава ставку сделать? В общем, нет теперь моему царскому величеству в Русском царстве достойной альтернативы. Поневоле о том, как мою к себе милость вернуть, думать станешь. А всё Тимоха Грязной, будь он не ладен! Напился на радостях, что я его за принесённое известие шубой со своего плеча и чином окольничего пожаловал и давай языком трепать. К утру об этой новости весь Брянск судачил! А я лишь глубокомысленно молчу и эту «новость» никак не комментирую. И Валуев вместе с моими рындами молчит. С брянским воеводой я на этот счёт серьёзный разговор имел, а рындам Никифор строго-настрого об услышанном трепаться запретил. Он хоть и сам трепло страшное, а дисциплина у него железная. Так что ни Трубецкой, ни остальные бояре, потом, когда выяснится вся правда о родившемся ребёнке, меня во лжи уличить не смогут. Сами и виноваты, раз пьяному болтуну поверили!

* * *

Бой начался уже на закате, когда Солнце довольно низко опустилось к горизонту, почти касаясь верхушек деревьев. К тому времени Ходкевич уже вывел свои войска в поле и, не став окружать импровизированную крепость со всех сторон, расположил свои силы вдоль берега реки. Первыми в нашу сторону, как и ожидалось, тронулись пехотинцы; медленно, не спеша, неотвратимо.

— Ты погляди, государь! — откровенно удивился Никифор. — Среди них копейщиков совсем нет. Одни стрелки. И не боятся же, что наша конница наскочит и всех порубит.

— Как же, порубишь их, — не согласился со старшим рындой Ефим. Он последний из воевод, ещё не отъехал к своему отряду, затесавшись среди рынд. — Только сунься к пехоте и под удар гусарских хоругвей попадёшь. Наверняка наготове стоят.

Гусар за стеной панцирной конницы практически не было видно, но я тоже не сомневался; стоят. И Ходкевич, верный своей тактике, всеми силами будет стараться выманить нас под их удар. Поэтому преследовать даже «разбитого» и «запаниковавшего» врага, мы не будем. Знаю я эту излюбленную хитрость гетмана. Пусть сам себя преследует. А вот восемь тысяч чистых стрелков — это сильно! И если верить, одетой в начищенные латные нагрудники первой шеренге, они все ещё и колесцовыми мушкетами вооружены. Это где же Ходкевич столько денег взял, чтобы услуги восьмитысячного, прекрасно экипированного отряда наёмников оплатить? Польский сейм настолько расщедрился или из собственных средств доплатил?

Я мысленно заскрипел зубами, гоня прочь дурные предчувствия. Много. Восемь тысяч выстрелов, это очень много. Особенно, если учесть, что мои пехотинцы в ответ только четырёхтысячным залпом ответить смогут. В том преимущество наступающих и состоит, что Ходкевич ничего не опасаясь, всю свою пехоту в одной точке может сосредоточить, а Пожарскому во все стороны кроме реки поглядывать нужно и хоть минимальное число копейщиков со стрелками по всему периметру держать. Иначе обойдут, прячась под дымовой завесой, что накроет поле боя и никакой чеснок с рогатками их уже не остановит. Придётся, видимо, князю Михаилу, сразу с козырей начинать.

Словно услышав меня, одна за другой рявкнули пушки, плюнув в сторону наступающего врага картечью.

— Рано, — выдохнул я, пытаясь хоть что-то рассмотреть, сквозь поднявшуюся пелену густого дыма. — Поспешил Мизинец. Ближе нужно было подпустить.

— Ничего, — не согласился со мной Никифор, провожая взглядом отъехавшего Ефима. — Пока пушки перезарядят, они как раз ближе подойдут.

— Перезарядят! — зло передразнил я его. — А то, что картечных зарядов едва по десятку для каждой пушки осталось, забыл? Всё на пехоту истратим, чем конницу будем встречать?

Я в сердцах махнул рукой, не в силах сдержать рвущегося наружу раздражения густо замешенного на волнении и тревоге. До чего же всё же трудно, вот так почти со стороны за начинающимся сражением наблюдать. Наверное, гораздо проще самому в схватку кинуться!

Дым, наконец, рассеялся, открыв картину продолжающей движение пехоты. Если первый пушечный залп и нанёс какой-то урон врагу, то неудачники остались где-то там, позади сомкнувших ряды товарищей. И вновь им навстречу рявкнули пушки.

В этот раз вслед за залпом донеслись многочисленные крики раненых. Но наёмники не остановились, продолжая быстро сближаться и сквозь начавшийся рассеиваться дым я увидел изготовившись к стрельбе стрелков. Слитный залп полутысячи мушкетов опередил их буквально на мгновение, практически выкосив первую шеренгу. Место отстрелявшихся тут же заступили другие, ставя мушкеты на сошки. Вот только и враг не дрогнул.