Стормберги - Лиза Марклунд

закрыла лицо руками, зарыдала так, что плечи затряслись.

– Я такого от тебя не ожидал, – сказал Карл и шагнул к двери ее маленькой комнатки.

– Подожди, – сказала она сквозь слезы. – Не уходи. Мы должны поговорить. Я должна тебе все рассказать…

– О чем? О том, хороший ли любовник мой отец?

Она с трудом поднялась, пошла за ним, схватила за руку.

– Послушай меня, это очень важно.

Он вырвался. Сам внезапно заплакал.

– Как ты могла со мной так поступить? Неужели наши отношения для тебя ничего не значили?

Он отвернулся от нее, поплелся к выходу. С негромким сухим стуком дверь закрылась за его спиной. Этот звук пронзил тело Карин – рухнули все мечты. Из горла вырвалось жалобное завывание, она снова плюхнулась на кровать, зажав себе рот обеими руками. Слезы и сопли текли сквозь пальцы. Потом она легла в позу эмбриона, дыша открытым ртом. Только не умереть, не умереть, не умереть. Она обхватила руками колени, стала раскачиваться взад и вперед. Взад-вперед.

Возможно, она задремала.

Открыв глаза, посмотрела в сторону сосновой двери, за которой он исчез. Сучки на дереве складывались в узор, она увидела ангела и облако, паука и лису. Плакать она давно перестала, весь воздух вышел из легких с долгим вздохом. Она села.

Большой Нильс – сам дьявол. Это правда, теперь она поняла. Ощутила ярость к тетушке Агнес за ее вечные недомолвки. Почему она недоговаривала? Почему не могла прямо сказать все, как есть, что произошло на самом деле? Теперь Карин понимала, какие истории скрываются за словами тетушки, хотя и не могла знать наверняка. То, что произошло с ней, – не единственный случай. Всего лишь одно звено в цепи событий, уходящих далеко в прошлое – а теперь еще и в будущее.

Сама она со всем этим не справится. Надо срочно поговорить с тетушкой Агнес.

Густав

С самого детства он знал, что девочки его не привлекают. Его лучшего друга звали Уве, это был слабый болезненный мальчик, которого он любил больше всех на свете. Они отучились в одном классе в школе Калтиса. Потом вместе поступили на столярные курсы в Стентрэске. Их любовь была нежной и невинной. Уве умер от туберкулеза в возрасте 15 лет, в первую зиму войны, и Густаву казалось, что он никогда больше не сможет улыбаться.

Мама Агнес давно поняла, как обстоит дело, и заставляла старшего сына гулять с девочками «ради приличия». С некоторыми из них он целовался, две влюбились в него.

Его отправили учиться далеко от дома, пока не начались сплетни-пересуды.

С Ларсом-Иваром Пеккари из Тэрендё он вновь обрел радость. Они познакомились в училище и оставались вместе до конца жизни.

Путь оказался нелегким.

1962 год

После того как маленькую кузину Карин изнасиловали в конторе в Калтисе, по поселку поползли слухи о нем и Ларсе-Иваре. Густав понимал, что их распространяет Большой Нильс. Они с Ларсом-Иваром обсуждали, что сделать, чтобы это остановить. Разъехаться? Завести по отдельной комнате? Будет ли этого достаточно? Может быть, одному из них придется уволиться и устроиться на работу где-то в другом месте? Может быть, в Стентрэске? Не слишком ли близко?

В поселке на них стали коситься, шептаться за спиной.

Они не видели никакого рационального выхода.

Только иррациональные.

В этот момент тетушка Агнес позвала их в свою квартиру на улице Кварндаммсвеген. Были приглашены все – три брата, Карин и Ларс-Ивар.

Они встретились в воскресенье в середине февраля, после воскресной службы. Выходные перед ярмаркой в Йоккмокке – ледяной холод, ясное небо. На столе морс из черной смородины и ванильные сухарики.

– У нас есть несколько проблем, которые нам предстоит решить, – начала Агнес и кивнула на маленькую кузину. – Девочка беременна. Роды ожидаются 22 сентября.

Все опустили глаза в пол. Девять месяцев после Нового года.

Агнес указала правой рукой на Густава и Ларса-Ивара.

– Мы должны положить конец разговорам про вас двоих.

Теперь все посмотрели в окно. Над вершинами сосен на горе Кольбергет угадывалось солнце. Оно только взошло на небо, повернулось и двинулось вниз.

Агнес обратилась к Турду и Эрлингу.

– Вы двое должны распространить новость.

– Какую? – спросил Турд. – Что мы должны будем говорить?

Агнес посмотрела на всех, переводя взгляд с одного на другого.

– Густав и Карин поженятся, – сказала она. – Помолвка должна состояться как можно скорее. Со свадьбой можно и подождать, но Густав немедленно начинает строить дом для своей семьи в Стентрэске. Ребенок от него.

Густав быстрым и инстинктивным движением схватил руку Ларса-Ивара.

– Никогда, – заявил он. – Я этого не сделаю.

Ларс-Ивар тоже сжал его руку.

– Может быть, дослушаем до конца? – предложил Ларс-Ивар.

– Но подумай о девочке, – сказал Густав. – Мы не можем принудить ее к такому.

– Ее никто не принуждает, – сказала Агнес.

Он взглянул на девушку, осознав, что никогда ее толком не замечал. Она была маленькая и тоненькая, светловолосая, не очень красивая. Широко расставленные глаза смотрели серьезно. Твердый взгляд, четко очерченный подбородок, руки сложены на коленях.

– Так будет лучше для всех, – сказала Карин.

– Невозможно, – сказал Густав в воздух. – Она еще ребенок.

– У меня будет ребенок, – ответила Карин, подняв подбородок.

– Это неважно, – сказал Турд. – Свадьбы недостаточно. Большой Нильс не остановится. Будет вредить и уничтожать до тех пор, пока не разрушит все.

Девушка сидела с прямой спиной.

– Что будет, когда Большой Нильс догадается? – спросила она. – Что он станет делать, когда поймет, что я беременна?

– Слово против слова, – ответила Агнес. – Он будет говорить одно, а мы другое.

– Он будет предъявлять права, – сказал Турд. – Такой, как он, будет продолжать, пока его не остановят.

– Но как? – спросил Эрлинг.

– Есть только один способ, – ответил Турд.

Все долго сидели молча, не поднимая глаз друг на друга.

– Это неосуществимо, – проговорил Ларс-Ивар.

– Его хватятся, – сказал Густав. – Начнется расследование. Он не стоит того, чтобы садиться за него в тюрьму.

– А если он исчезнет по доброй воле? – сказал Турд. – И все будут знать почему.

Густав поднялся. Он догадывался, на что намекает Турд. У того давно зрел план, но слишком дерзкий, чтобы его осуществить.

– Исключено, – сказал Густав. – И больше ни слова об этом.

Он повернулся к Карин.

– Ты согласна на этот брак?

Она поднялась, подошла к нему. Взяла его руку и положила себе на живот. Он почувствовал под пальцами шершавую ткань ее платья. Со стороны пока ничего не было заметно. Она посмотрела ему в глаза.

– Не дай ему забрать себе ребенка, – сказала она.

Словно обжегшись, он отдернул руку.

Помолвка Густава Стормберга и Карин Линдгрен была оглашена в церкви Мессауре три воскресенья подряд в