Прощай, Алиса! - Маша Ловыгина

его со всех сторон, задумчиво понажимал на кнопки и окинул Алису внимательным взглядом. Затем надел пиджак и выставил температуру на кондиционере. Через минуту автомобиль рванул с места, оставляя за собой клубы серо-желтой пыли, оседающей на смятую траву и красные маки.

18 Семья

Утро того же дня. Дом Бражникова.

Альбина открыла глаза и тут же вновь закрыла, привычно прислушиваясь к звукам в доме. В голове засела тупая боль, с которой давно пора было свыкнуться, но каждый раз, просыпаясь, она ослепляла, как осознание неминуемого конца.

«Господи, скорее бы…» Эта отвратительная в своей правоте мысль отозвалась приступом кашля, и Альбина уткнулась в подушку, гася его вместе со слезами. Плакать нельзя! От этого будет только хуже. Ничто не должно вызывать излишнего внимания. Я — пустое место, меня здесь нет!

Сама виновата… Да только что толку теперь говорить об этом? Не было иного выхода. Или был? Столько лет прошло, а вот поди ж ты, стоит только немного протрезветь, как снова саднит, глушит до звона в ушах и выворачивает наизнанку.

В доме царила непривычная тишина. Раннее утро, спать бы еще и спать. Это дурная привычка ее измученного организма заставляет ее просыпаться в одно и тоже время. В тот самый час, когда она была полна настоящего счастья, и оно бурлило внутри, искрилось и заставляло верить в то, что впереди ее ждет что-то необыкновенное…

Что ж, можно сказать, так и произошло. Через три недели ее, Альбину Тимошину, сироту, воспитанную престарелой теткой, признали первой красавицей. Ведь она действительно была чудо как хороша. Кажется, это заметили и оценили не только зрители, но и жюри. Хотя, как известно, все места уже были распределены заранее согласно вложенным средствам.

День, когда Альбина получила корону, оказался последним в череде счастливых. Все, что было потом, стало лишь подтверждением того, что за белой полосой всегда приходит черная. Оно наступило, ее черное время, и никуда уходить не собиралось.

Пошарив рукой вокруг себя и наткнувшись на пустой, липкий от вина бокал, Альбина оперлась на кровать и несколько раз качнулась. Затем, нашарив тапки отекшими, и поэтому казавшимися пудовыми ступнями, развела руки пошире, чтобы сохранить равновесие, и наконец встала. Медленно подошла к окну и сдвинула занавеску.

Ворота были закрыты, площадка перед ними оказалась пуста. Альбина поморщилась, вспоминая, во сколько уехали гости мужа, и мельком сверилась с электронными часами на комоде под телевизором.

Тишина настораживала и одновременно успокаивала. Альбина потерла виски, уговаривая себя собраться и снова вернуться к тем нескольким ночным часам, чтобы убедиться, что она ничего не перепутала и не потеряла в закоулках затуманенного разума.

Нет, усмехнулась она и оперлась на подоконник, ничего не забыла. И не забудет, сколько ни выпей этого сладкого дурманящего пойла.

Если бы ничего не получилось, то сейчас в доме творился бы сущий кошмар. Она криво усмехнулась и автоматически дотронулась до запястья левой руки. Кости срослись неправильно, к тому же порванное сухожилие доставляло постоянную боль, как бы Альбина ни пыталась заглушить ее таблетками и тугими повязками. Сломанные ребра болели меньше, ей-богу.

Думала ли она тогда, в своей празднично-прекрасной юности, что превратится в опухшее, больное и полное презрения к самой себе существо? С годами стерлось ощущение правильности выбора, как стерлась красота и блеск в глазах. Все потому, что тот, ради кого она принесла себя в жертву, скорее всего, и уже и не помнит о ней. Столько лет прошло! Она и сама уже не понимает, осталось ли хоть что-то внутри, отдаленно похожее на любовь. И когда Алиса смотрит на нее, то… Сердце опять разрывает в клочья от несправедливости и разъедающей злости.

Когда Бражников увидел ее, юную и счастливую, в блеске софитов и фальшивых бриллиантов, украшавших ее корону, то моментально сделал стойку. К тому моменту он уже владел предприятиями в Тимашаевске и строил большой дом. Он родился в этом городе и вернулся сюда, как говорится «на коне», с большими деньгами. Как он сам любил повторять — где родился, там и пригодился. Но на самом деле, подозревала Альбина, все было гораздо проще. Бражников, будучи нечистым на руку, хотел окружить себя теми, кто знает его и готов идти с ним плечом к плечу на любое дело. Поганое дело, разумеется.

Уж как он выяснил, о ком пело ее сердце, уже неважно. Бражников сделал все, чтобы она поверила в то, что он способен уничтожить, стереть с лица земли любимого человека. Он не угрожал, ему было достаточно того, чтобы она знала это. А она знала, как и все вокруг, что если Витя Бражников что-то решил, то уж не отвертишься. И ей пришлось согласиться, сдаться ему, чтобы он оставил в покое того, кто был по-настоящему ей нужен.

Однако, Бражников не учел одного. Уверенный в себе, он и подумать не мог, что тихая, светлая девочка Альбина оставит себе такое воспоминание о своей любви, которое станет для нее и счастьем и проклятьем.

Хорошо, тетка тогда была еще жива. Замечательная, умная и терпеливая тетушка, заменившая ей мать и ставшая настоящим оберегом для Алисы. Когда ее не стало, Альбина едва не наложила на себя руки. Следовало жить, гореть заживо в этом адском котле, принимая на себя всю злобу Бражникова. Пришлось пожертвовать даже материнским теплом, чтобы не разжигать в нем низменные чувства еще сильнее. Он считал Алису своей дочерью. Хотя, что для него дочь? Всего лишь пешка в его грязной игре.

После того, что он сделал с ее девочкой, она должна была его убить. Но он слишком хитер и силен, к тому же, окружен своими приспешниками. Пойди она на такое, пропала бы с концами. А вместе с ней и Алиса.

Чтобы подобного не повторилось, ей пришлось стать бельмом на его глазу, землей под его ногами и боксерской грушей. Она стала бы кем угодно, лишь бы отвлечь его внимание от дочери.