Византийская принцесса - Елена Хаецкая

Герцог приблизился к севастократору вплотную и коснулся его плеча:

— Берегитесь, севастократор, ибо вы не знаете всех интриг и тайн нашего двора!

— Меня уже не раз предупреждали о герцоге Македонском, — сказал Тирант. — И все, что я узнал о нем впоследствии, лишь подтвердило изначальные слухи. В деле под Пелидасом он повел себя как человек крайне неосмотрительный, если не сказать хуже.

— Я тоже не люблю герцога Македонского, — медленно проговорил герцог де Пера, — однако совсем не по той причине, которую вы могли бы предположить.

Тирант насторожился:

— Разве не довольно того, что он ведет себя как предатель?

Герцог де Пера покачал головой:

— Когда герцог Македонский овдовел, он задумал жениться на принцессе, чтобы унаследовать трон империи. — Герцог де Пера усмехнулся, увидев, какое лицо сделалось у Тиранта. — Вы не знали?

Тирант стиснул зубы и промолчал. Это стоило ему немалых усилий.

— Что ж, я тоже имею виды на принцессу, — продолжал герцог де Пера спокойным тоном. — Я никогда не был женат и, смею надеяться, еще могу иметь детей. Кармезина добра и красива, но главное — чрезвычайно разумна. Я всерьез надеялся на супружество с нею. Для меня это было бы наилучшим исходом, да и для нее, полагаю, не слишком дурным. Поэтому-то мы с герцогом Македонским и ненавидим друг друга.

— Пустое! — вырвалось у Тиранта.

— Простите, я вас не понял, — вежливо произнес герцог де Пера.

— Она никогда не согласится на брак без любви, — сказал Тирант. — Я это точно знаю. Она так благородна, что не захочет предать свое сердце. — Он стиснул кулаки и замолчал, боясь проговориться окончательно.

— Я ваш друг, — заверил его герцог де Пера. — С моей стороны можете не опасаться удара в спину.

— Благодарю вас, — прошептал Тирант.

Герцог де Пера улыбнулся одними уголками губ:

— Так мне будет дозволено и впредь не надевать кольчугу, севастократор? Или вы распорядитесь, чтобы я немедленно вам подчинился?

— Видит Бог, я не хочу, чтобы подчинялись лично мне! — с горечью произнес Тирант. — Я думаю лишь об армии его величества и о врагах его величества. Если вы считаете, герцог, что вам не обязательно надевать доспех, как я могу принудить вас? Но допустив послабление для вас, я вынужден буду объявить о моей слабости, и солдаты перестанут меня слушаться. Поэтому прошу вас, подчинитесь — не мне, но необходимости.

Герцог де Пера внимательно посмотрел на Тиранта и, не сказав больше ни слова, отъехал прочь. Вскоре Тирант уже видел, как тот облачается в доспехи.

До Пелидаса оставалось не более полутора лье. Солнце садилось, и прохлада вдруг хлынула из-за горизонта, остужая разгоряченные за день лица.

Тирант вспоминал все, о чем говорилось на совете у императора, и все, что он увидел нарисованным на карте, и думал о своих дальнейших действиях под Пелидасом. Меньше всего на свете ему хотелось бы сейчас повторить ошибки герцога Македонского. Не хватало еще, чтобы Тиранта Белого сочли глупцом или трусом!

«Следует, — размышлял Тирант, — подойти к городу, но не приближаться слишком, чтобы турки не заметили нас раньше времени. В полулье мы остановимся и дождемся темноты. Я прикажу не разбивать лагеря и не спешиваться, но быть готовыми выступить в любой момент. Ведь никогда не следует забывать и о том, что близость неприятеля делает неожиданную стычку весьма возможной. Поэтому на сей раз никто не станет роптать на жестокость командующего. Напротив, все будут превозносить севастократора за предусмотрительность!

А под покровом ночи мы тайно проберемся мимо турецкого лагеря и проникнем за стены. Таким образом мы доставим осажденным продовольствие, и все они воспрянут духом. А наутро мы откроем ворота, выйдем из Пелидаса и нападем на турок. Мы отбросим их к реке и дадим им последний бой. Те, кто не будет убит, утонут…»

План этот показался ему наиболее разумным и достойным. Тирант придержал коня, чтобы переговорить с графом де Сен-Жорди и герцогом де Пера — этим двум сеньорам он доверял больше, чем остальным. Диафеб сопровождал кузена повсюду, но держался так молчаливо, что Тирант даже не оборачивался к нему, как будто совершенно о нем позабыл.

Герцог де Пера и граф де Сен-Жорди приблизились к севастократору и поинтересовались, для чего он их вызвал.

— Ибо, насколько нам показалось, севастократор и сам в состоянии принимать решения, ни с кем не советуясь, — добавил герцог де Пера немного язвительно.

Тирант был так утомлен заботами и трудностями минувшего дня, что даже не обратил внимания на колкость этих слов. Он заговорил сразу о том, что его беспокоило:

— Я предполагаю войти в город, чтобы помочь осажденным. Но сперва следует разведать обстановку.

— Разведка никогда не бывала лишней, — согласился герцог де Пера, — однако для чего входить в город?

— Разве мы прибыли сюда не для того, чтобы помочь осажденным? — удивился Тирант. — Полагаю, неожиданное прибытие подкрепления может решить дело.

— Пелидас окружен, — сказал герцог де Пера. — Есть только один способ проникнуть за его стены — прорваться с боем. Но это было бы сущим безумием.

— К тому же в Пелидасе заканчиваются припасы, — добавил граф де Сен-Жорди. — Жители не обрадуются лишним ртам!

Тирант повернулся в его сторону:

— Да, припасы заканчиваются — поэтому мы и везем с собой эти груженые телеги!

— Вы намерены незаметно пройти сквозь расположение турок да еще протащить с собой обоз? — изумился граф де Сен-Жорди.

— Да, — сказал Тирант. — А что вас в этом так смущает?

— Только то, что это невозможно, — ответил граф де Сен-Жорди.

— В таком случае знайте, что я намерен совершить то, чего не совершал прежде ни один полководец и ни один севастократор.

Граф де Сен-Жорди пожал плечами. Тирант, сильно задетый его неверием, продолжал с жаром:

— Я все обдумал в ту бессонную ночь, когда, не снимая доспеха, изучал карты, которые дал мне его величество император. Мы дождемся темноты и тогда двинемся к городу как можно тише. Во мраке нам хорошо будет видно, где наибольшее скопление врага, ибо там будет гореть больше всего костров. Но мы подберемся к тем городским воротам, где не будет турок.

— Да с чего вы взяли, сеньор, будто в Пелидасе найдутся такие ворота? — осведомился граф де Сен-Жорди.

— С того, что ни один здравомыслящий неприятель не захочет стоять под воротами, откуда на них валится горящая пакля и льется раскаленное масло. Кроме того, они наверняка избегают разбивать шатры в пределах досягаемости бомбард, установленных на стенах.