#Zолушка в постель - Анна Веммер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все, хватит. Надоело. Поедет домой, выпьет чего-нибудь легкого, выпросит у Марины блинов и откроет банку деревенской сметаны, которую экономка привезла от родителей.
Забудет и про Калинину, и про отца, и про все остальное. Наверное…
Мысли о радужном будущем прерывает телефонный звонок. Какой-то тревожный, хотя разве у звонков бывают оттенки?
– Слушаю.
– Игорь Олегович, это Иван, вашу машину кто-то разбил, и…
– Кто разбил? Как? Какого хрена, ты же ее на парковку загнал вниз!
– Простите, машину Анны Артемовны. Они ехали домой, когда произошло столкновение, там сейчас все наши и Михаил Сергеевич едет, а до вас не дозвонились…
Летит, как псих, сам садится за руль, отправив Ивана следом и, когда выворачивает на прямую дорогу, так резко оттормаживается, что чуть не улетает к ближайшим соснам.
Игорь ругается, увидев две ментовские машины и желто-красную «Скорую». Какого хрена здесь реанимация?! Он выскакивает, бросив машину открытой. Сразу замечает в толпе Майка, пару человек из охраны. Калининой и Льва нет. Твою мать.
– Игорь! – Майк замечает его и тут же подходит. – Мы не могли тебе дозвониться.
– Встреча, – коротко бросает он. – Что случилось?
– Да сами не знаем, перегородили им дорогу, Лев вызвал наших, ехали три минуты. Разбили лобовуху, боковое, пытались вытащить Аньку из машины, Лев выстрелил. Одного увезла реанимация, в частную клинику, я сказал, оплатим и допросим, и поставил охрану. Вызвал Никитина с ребятами.
– А машины где?
– Смылись, когда поняли, что Лев вооружен. Наши их не видели.
Неподалеку стоит машина – жалкое зрелище. Разбитые окна, несколько крупных вмятин. Однозначно на металлолом.
– Кто еще пострадал? – спрашивает Крестовский, имея в виду Калинину.
Почему-то задать вопрос конкретнее не поворачивается язык.
– Так, о стекло порезались и руку девчонке вывернули.
– Выясни кто. И сделай так, чтобы я это имя узнал раньше Никитина, хочу пообщаться прежде, чем их в СИЗО примут. Ты Анну проверил? У нее есть враги?
Майк мнется, и чутье Игоря мгновенно подсказывает, что дело тут вовсе не во врагах Калининой.
– Ну?
– Регистратор заснял все от и до. Смотри сам.
Майк протягивает Игорю планшет, куда уже выгрузили видео. При виде трех крепких парней с битами внутри взвивается ярость. Безудержная, темная. Та, что превращала отца в неадеквата, лишала его разума. Игорь знает, что нужно ей противиться, но…
Твари. Это его собственность. Его машина. Его водитель. Его… сестра или хрен ее знает, плевать, она живет у него, он платит за каждый ее вдох, а значит, ни одна сука не смеет даже смотреть в ее сторону без разрешения.
Грохот, звон стекла, испуганный и слабый девичий крик.
– Скажи братику, что счетчик сломался. Не будет денег – в следующий раз пустим тебя по кругу!
Потом выстрел. Маты, крики, скрип шин. Тихий всхлип Ани.
– Деньги? – Игорь хмурится: – Это чего за бригада на выезде? Какие деньги, Майк?
– Ну давай рассуждать методом исключения. Раз речь о братце, значит, Крис ни при чем. Раз ты никому не должен, тоже отметаем. Остаются Серж и Алекс.
– Н-да-а-а, – мрачно протягивает Крестовский. – Веселая будет ночка. Звони обоим, пусть ждут в моем кабинете, будем общаться. Всех действующих лиц найти и сдать куда надо, того, что в реанимации, подлатать и расспросить. Проследи, чтобы Льву не прилетело. Машину в утиль. Я домой, но держать в курсе.
Майк возвращается к полицейским, а Игорь идет к «Скорой», сам не зная, что там увидит. Надо быстро убираться отсюда, пока никто не заснял этот бардак. А может, уже и заснял, сейчас в каждом мобильнике камера.
Он не доходит до машины пару десятков шагов, когда из нее выходит Иван и аккуратно помогает спуститься Анне.
Жесть, какая она бледная и слабая. Пошатывается словно пьяная, с благодарностью цепляясь за крепкого парня. Рука забинтована, вторая рука, плечо и шея в зеленке, а еще большая царапина на лбу.
Странные чувства. Жалко ее. А еще бесит Иван, за которого она держится, как за спасательный круг. И улыбается ему. Слабо, устало, но улыбается.
– Иван. В мою машину.
Водитель кивает, а Калинина лишь равнодушно скользит по нему взглядом. Ни радости. Ни облегчения. Просто констатирует в своей голове факт: Игорь приехал и сейчас ее отведут к нему в машину. Конечно, он же ее не спасал от ублюдков с битами и не помогал выйти из машины, поддерживая под забинтованную ручку.
Так, стоп. Детский сад какой-то, у него мини-апокалипсис, а он думает, что Золушка не улыбнулась. А точнее, улыбнулась не ему. Еще этого не хватало, Крестовский, это, скорее всего, твоя сестра.
Они все преступно долго копаются. Пока Никитин и Селехов общаются, Игорь успевает убедиться, что Лев здоров, отправить его домой с одним из охранников, забрать из разбитой машины сумочку Калининой и посадить Ивана за руль.
Не может удержаться. Садится на заднее сиденье рядом и чувствует себя полным дураком, когда Аня поднимает на него взгляд. Глазки, подернутые туманом, так и норовят закрыться.
– Они мне что-то вкололи. Я сказала, что не надо, а они все равно вкололи, и теперь я, кажется, бревно.
Игорь смеется:
– Да ничего особенного они тебе не вкололи. Спи.
– А…
– Завтра, – отрезает он.
Несколько минут Аня пытается устроиться, привалившись к окну, но больная рука мешает лечь удобно. Крестовский с интересом следит за этой возней, ждет, когда же она все-таки сдастся.
Не сдается. Садится прямо, закрывает глаза и засыпает спустя пару секунд, а потом, когда машина поворачивает, наклоняется вбок, и дальше дело техники – уложить, зафиксировать и успокоиться. Беситься молча, потому что кто-то вот так взял и вывернул беззащитной девчонке руку, а он не может прикоснуться иначе. Потому что сестра. Потому чт, о знает ее три дня лично и пару недель заочно. Потому что, даже если он пристрелит каждого, кто посмотрел в сторону ее машины, выделит десяток охранников и вместо куртки заставит носить бронежилет, она все равно будет бояться.
Он знает, каково это, когда из безопасной и красивой сказки резко выдергивают в реальность, бьют под дых и не дают подняться. Она выздоровеет, снимет с руки
