#Zолушка в постель - Анна Веммер

– Немного, в школе я ходила в кружок по вокалу, но никаких особенных успехов не добилась, потом пришлось бросить. Но музыку все равно люблю.

– Ну вот, значит, пошли со мной. Будет весело, никаких пьянок и оргий, просто концерт в частном клубе.

Мне жутко хочется согласиться, но при мысли о том, как отреагирует Игорь, становится плохо. Хотя, по сути, какая разница, куда я пойду вечером? На концерт, на день рождения, в библиотеку, в конце концов? Лишь бы не позорила известную фамилию и не доставала с дурацкими просьбами.

– Ладно, – улыбаюсь я. – Пойдем.

Пожалуй, это самое крутое, что происходит со мной за последние дни.

Мы пьем коктейли и разговариваем. Сначала обо всякой ерунде, потом Саша рассказывает разные истории с гастролей и концертов. Потом мы смотрим забавные ролики и заказываем уже полноценный обед, потому что время летит незаметно. Наконец, когда время переваливает за три часа, Саша встает.

– Что ж, похоже, мне пора на репетицию. Ты каждый день сюда ходишь? Завтра придешь?

– Приду, – без тени сомнений говорю я.

– Ну и супер, давай в это же время у бассейна. И не забудь про день рождения!

– Подожди, Саш! – Я вдруг понимаю, что, очарованная приглашением, даже забыла выяснить, у кого день рождения и что нужно дарить.

Но он только смеется и кричит уже издалека:

– Все потом!

Когда я возвращаюсь к машине, с лица не сходит улыбка, а в наушниках по сотому разу крутится «Нарисованный снег» в исполнении Принzzа.

– Куда едем, Анна Артемовна? – спрашивает водитель.

– Домой, – устало отвечаю я.

К книгам. К чаю. К тишине и размышлениям о будущем.

В этот час еще нет пробок, поэтому мы быстро выезжаем за город, и мимо проносятся целые лесные массивы. Даже воздух кажется не таким душным, благо небо затягивает серыми тучами и начинается дождь. Я погружена в размышления, в музыку и монотонный стук капель воды по стеклам, поэтому не сразу понимаю, что машина останавливается. Только когда щелкает замок на двери, я вытаскиваю наушники и недоуменно смотрю на дорогу.

От увиденного сердце начинает биться в сумасшедшем ритме.

Широкую двухполосную дорогу перегораживает машина, какая-то старенькая развалюха, кажется, «девятка». Возле нее стоят несколько парней крайне пугающего вида, с бейсбольными битами в руках. Вокруг только деревья – город уже кончился, а череда коттеджей и особняков еще не началась.

– Это кто? – спрашиваю я, поражаясь тому, как неуверенно звучит голос.

– Не знаю, но вам, Анна Артемовна, лучше оставаться в машине.

Я чувствую, как тело охватывает оцепенение. Все, на что меня хватает, – инстинктивно сесть на середину заднего сиденья, подальше от окон. Других идей совсем нет. Водитель бросает на меня короткий взгляд.

– Лучше бы вы пристегнулись, Анна Артемовна.

В его руке мелькает пистолет, и я нервно сглатываю, потому что… нет, такого я точно не ждала, когда думала о проблемах, связанных с семьей Крестовских. Бесполезно даже задавать самой себе вопросы, потому что ответы на них не у меня.

Несколько длинных, оглушающих гудков не производят никакого действия. Парни, те, что с битами, спешно направляются к машине, и водитель сдает назад, намереваясь развернуться и свалить. Мое сердце замирает в мучительном и пугающем ожидании, но сзади дорога перекрыта такой же раздолбанной машиной.

Парни срываются на бег, один ударяет битой по лобовому, отчего оно покрывается мелкой сеткой трещин, а второй удар приходится по стеклу пассажирских сидений. На меня сыпется мелкое стекло, отчего я закрываю голову руками. Грохот и крики сливаются в непередаваемую какофонию звуков.

Глава 7

«Крокодил не ловится, не растет кокос», – с утра заело в голове и никак не вытравится. Бывают такие дни, когда все через задницу. Сначала Сашка, эта идиотка, привязалась. Игореша то, Игореша се, а поехали потрахаемся, ой, а что это за Золушка. Сделала вид, что ничего страшного не случилось.

Не то чтобы у них было что-то серьезное, он уезжал из Штатов, в общем-то, не планируя продолжать с ней общение. Но Игорю не слишком-то понравилось, что спустя сутки после его отъезда в Сети появилось видео с весьма откровенным содержанием. Не так он представлял себе работу модели и актрисы, хотя, если Сашка решила попробовать себя в фильмах для взрослых, он-то тут при чем? Вот только надеяться на что-то… Она это всерьез? Вот уж кто-кто, а шлюхи и эскортницы его никогда не привлекали.

А ведь когда-то с Сашкой было весело. Еще когда она снималась для рекламы супермаркетов, исполняла роли «ноги жертвы» в детективных сериалах и снимала крохотную квартирку неподалеку от его офиса. Помогал ей Игорь тоже, в общем-то, потому, что она его привлекала. А потом, как всегда бывает, Сашка решила, что всего добилась сама. Ну и хрен с ней, он уж и забыл про эту девицу. Добилась и добилась, правда, со стартом, который он ей дал, можно было добиться чего-то большего, чем любительские съемки в порно.

После ресторана этот идиот Иван встал в пробке, Игорь опоздал на встречу и нарычал на бедную Стаську, которая явно не просто так щеголяла в новеньком платье. Он все никак не мог понять, то ли Стаська реально влюблена, то ли придуривается. С ее характером не поймешь.

Мысли все время возвращались к Калининой, причем не всегда в том контексте, в котором Крестовскому бы хотелось. Одна из двух главных версий развалилась на куски, когда в заключении гинеколога он прочитал, что Анна девственница. Ладно, пожалуй, стоит признать, что версия с любовницей была абсурдной. Отец, конечно, жил не монахом после смерти жены, но его привлекали совершенно другие женщины. Сейчас, после Стаськиного апгрейда, Аня смотрелась молодой и красивой девчонкой. Но когда хотя бы теоретически отец мог ее знать, ей и восемнадцати-то не было.

Неужели сестра? Скорее всего так, Игорь помнил, как родители ссорились, когда ждали Крис, а они с Калининой одногодки. Вырисовывалась вполне логичная картина: брак отца трещит по швам, он находит любовницу, та беременеет и одновременно беременеет жена. Третий ребенок, непростая беременность, ссоры и недопонимания. Отец мучается от того, что приходится разрываться между семьей и любовницей, бросает ее и навсегда исчезает из жизни незаконнорожденной дочери. А перед смертью, как может, пытается исправить ошибку.

И как бы… это самый, мать его, логичный вариант, а значит, надо стиснуть зубы и ждать ДНК-тест. Он поднял на уши всю лабораторию, и там явно крестятся при упоминании их фамилии.

Рабочий день подходит к концу.