Лед под кожей - Вилма Кадлечкова

«Так сколько? – подумал он. – Сколько моих денег стоит оставить в наследство Софии? В сущности, нисколько. Мне все равно ее не убедить, что тратить нужно только проценты, а инвестиции не трогать – эта ее иррациональность в мать. В общем, у меня нет причин экономить, и я не буду. Король – какой фарс! Но Йеегонеи права. Нужно отнестись к этому с великодушием». Вдруг ему пришла в голову мысль, и Лукас подскочил и направился к раздевальне.

– Йеегонеи?.. – позвал он через штору. – Кроме приличного костюма, нам нужно также кое-что слегка экстравагантное. Почти театральное. Подумай об этом. Попробуй что-нибудь из того, что, по твоему мнению, мог бы носить волшебник.

Аш~шад в раздевальне прыснул со смеху. Энергичным движением он раскрыл штору и высунул голову.

– Эй, Лукас, ты не перегибаешь палку?

– Совсем нет. Если ты действительно собираешься кормить себя психотроникой, правильный имидж – это необходимая основа, – сказал Лукас.

Глазами он невольно скользнул по его голой груди и несколько опешил.

– Приличные шрамы, – ухмыльнулся он. – Прямо ассорти.

– С детства над этим работаю, – заверил его Аш~шад.

Улыбка на его лице постепенно угасала, и теперь вместо удовольствия она выражала скорее иронию.

– Как всем нам известно, в аргиа~луйских школах боль – основное учебное пособие.

Он повернулся к герданке.

– Что-то еще нужно, грофесса Йеегонеи?

Маленькая женщина улыбнулась и сложила руки на поясе.

– Только смотреть на тебя и размышлять. Волшебник, – забормотала она под нос. – Но да. Лукас прав.

– Нужно отобразить пристойное соотношение таинственности и серьезности, – продолжил Лукас свою мысль. – Добавить каплю помпезности… но она не должна превратиться в напыщенность. Никакого алого бархата, никаких мантий! В подобном ты будешь выглядеть как идиот, Аш~шад. Никогда не надевай ничего красного.

Аш~шад застегнул пряжку на брюках, но за рубашкой не потянулся.

– Согласен, – произнес он. – Продолжай.

– Но нельзя выбирать и мышиные цвета, которые ношу я. Никакого сланцевого серого! Для меня самый шик – серебристо-синий, а уверенность в себе и мире – черный. Но ты совсем другой. Твой цвет – зеленый.

Аш~шад оперся о дверной косяк и посмотрел на Лукаса.

– Ты очень уверенно говоришь об этом. А вдруг ты ошибаешься?

Лукас задумался.

– Нет, – наконец сказал он. – Зеленый.

– Хорошо, – согласился фомальхиванин. – Знаешь что? Я встану у белой стены. Выбирай не цвет, а оттенок. И попробуй сделать это точно.

Он отошел от двери. При каждом движении на его теле проступали мышцы – переливались то тут, то там, будто были расположены под кожей в свободном порядке и жили своей жизнью. Лукас заметил, что у фомальхиванина нет ни грамма жира. Вообще. А затем, к своему удивлению, также отметил, что его движения уже не так элегантно грациозны, как раньше. Они излучали внутреннее напряжение. Фомальхиванин молча прошел мимо стеллажей и нашел подходящее местечко с нейтральным фоном.

«Теперь мне не хватает ружья, а ему повязки на глазах», – невольно подумал Лукас.

В этот момент Аш~шад закрыл глаза.

Лукаса вдруг охватило странное состояние. Ему казалось, что в магазине слишком спертый воздух. Йеегонеи стояла возле него, еще бледнее, чем раньше. Лукас хотел попросить ее включить кондиционер, но не успел он произнести и слова, как она покачала головой.

– Не пытайся отвертеться, гроф Лукас, – певуче произнесла она и выдавила из себя смешок. – Давай выбирай скорее, чтобы я начала работу.

Лукас кивнул. Ничего страшного не происходит. Он вгляделся в Аш~шада и попытался тщательно рассудить, что тому подойдет, но уже и так все увидел.

– Это должен быть темный теплый зеленый. Без оттенков серого.

Он взял со стеллажа одну из тканей, густой оттенок с золотистым блеском, а затем еще один посветлее.

– Это то, что нужно.

Внезапно – отчасти и к собственному удивлению – Лукас достал и темно-фиолетовую ткань.

– И это, но в меру, – произнес он. – Я бы добавил еще охровый и каштановый, но мне кажется, что ты коричневый не любишь.

Лукас вновь задумался.

– Вместо этого лучше добавить золотистого цвета. Ты можешь себе это позволить.

Аш~шад открыл глаза и посмотрел на ткани. Он покачал головой – как будто не веря своим глазам.

– Ты прав, Лукас, – наконец сказал он. – Во всем. Ты намного точнее, чем я смел надеяться. Включая то, что я коричневый и правда ненавижу.

К ним подошла Йеегонеи, которая с настоящей герданской готовностью уже сбегала на склад.

– У меня есть лишь одна готовая модель подобной расцветки с показа, – сказала она. – Кажется, она полностью отвечает всем запросам на экстравагантность.

Женщина показала костюм на плечиках.

Это была прекрасная туника из темно-зеленого шелка в сочетании с золотистым. Лукас ожидал, что Аш~шад вдруг начнет протестовать или же как минимум отпускать издевательские замечания, и считал, что в такой ситуации у него даже есть право на язвительность; но фомальхиванин ничего не сказал и просто надел тунику. Йеегонеи выровняла ее на его плечах и добавила на талию широкий золотистый пояс. С плеч по обе стороны ниспадали золотистые ленты, умело вшитые в широкие рукава и развевающиеся при каждом движении. Все это выглядело весьма эффектно, невероятно величественно и при этом нисколько не чересчур.

– Это именно тот цвет и тот стиль, – сказал Лукас. – Ты гениальна, Йеегонеи. Еще бы какой-нибудь магический амулет на шею – и можно смело выступать перед медиантами.

Аш~шад ухмыльнулся, но все так же не произнес ни слова.

Йеегонеи отправилась за каталогами и альбомом. Лукас воспользовался удачным моментом, отвел ее в сторону и открыл аккредитив.

– Тунику мы заберем. Всё за мой счет и на адрес Софии. Мою рубашку, которая была на Аш~шаде, отправь в первой посылке.

Затем они присели за стол и начали обсуждать, что необходимо сшить. Йеегонеи быстро и умело рисовала трехмерные наброски. Аш~шад пил минеральную воду, которую ему налила герданка, и вежливо и с невероятной благосклонностью на все соглашался. Лукас с улыбкой смотрел, как улетают деньги с его счета.

Внезапно на его запястье зазвонил нетлог. Лукас извинился, отошел на пару шагов в сторону и взял трубку.

Больше он не улыбался.

* * *

У

ши незнакомого ӧссеанина на дисплее были нервно скручены. Он начал говорить на ӧссеине, но затем запнулся и с заиканием перешел на терронский. Раз он так путался в языках, то наверняка был не в себе.

– Да, я знаю Пинкертину Вард, – ответил Лукас на вопрос.

С каждым словом ӧссеанина кровь отливала от его лица.

– Сколько это длилось? – перебил он ӧссеанина.

– Никто из нас на допросе не присутствовал, но девушка выглядит плоховато.

Лукас сжал зубы. «Плоховато?! И это говорит ӧссеанин!»