Последний Персидский поход - Дмитрий Старицкий

кабинета, дама «цветущих», за сорок лет, с «халой» на голове, повернула к ним усталый взгляд. Почему-то у нас в стране, во всяком случае, в Европейской ее части, эта самая «хала» на не очень умной «тыкве» стала фирменной прической мелкотравчатых чиновниц, уровня ЖЭКа, собеса или Гороно. ЗАГС не был исключением. Она устало, но казенно спросила:

- Что у вас?

Кирпичников выложил перед нею красный паспорт Маринки и свое зеленое офицерское удостоверение.

- Мы хотим зарегистрироваться.

Дама, скучая, пододвинула им бланк заявления.

- Заполняйте! Только побыстрее, обед скоро!

Коля многозначительно посмотрел на носительницу упомянутой «халы».

- Это еще не все. Я прохожу службу в Демократической Республике Афганистан, – Он выдержал паузу, – Мне командование дало мне всего три дня отпуска, чтобы я зарегистрировал свой брак.

- Какие еще три дня? – взвилась чиновница. – У нас общий порядок, пишите, если хотите, заявление, и через месяц – добро пожаловать! Никаких исключений мы не делаем. В том числе, и для вас.

- Вы не поняли. У меня всего три дня, из них два – на дорогу.

- Ничего не могу для вас сделать. Заявление писать будете? О! Да она еще несовершеннолетняя! – Дама разглядывала паспорт девушки.

- Мне через неделю…через десять дней будет восемнадцать! – обиженно вскинулась она.

- Вот тогда и приходите!

Кирпичников был готов к подобному ответу и нисколько не расстроился. План дальнейших действий лежал у него перед глазами, словно план боевых.

- Пойдем! – он тронул за руку Марину.

……………………………………….

У двери с табличкой «Заведующий отделом ЗАГС» никого не было.

Кирпичников усадил Марину на стул рядом с дверью,

- Никуда не уходи.

…решительно, распахнув дверь кабинета, вошел внутрь.

…………………………………………….

Хозяйка кабинета, темноволосая дама, за сороковник, только без «халы» на голове, с тысячелетней грустью в библейских глазах, внимательно разглядела подсунутые ей документы. Что-то в паспорте Марины ее, как будто, насторожило.

- Подождите, пожалуйста, пару минут за дверью, - сказала она, – Мне надо кое с кем посоветоваться.

Это звучало уже обнадеживающе.

………………………………………………

«Пара минут» растянулась на все четверть часа. Марина, к удивлению Кирпичникова, распрощалась со страхами и вцепилась в его руку вполне заинтересованно:

- Ну, что?

- Тихо, бабка! Немцы в городе! Все идет по плану. – одернул ее Николай фразой из давно забытого военного кинофильма. - Вперед, СПЕЦНАЗ!

Они молча сидели так, Марина прислонилась к его плечу. Он приобнял ее за плечо и ждал. В победе сомнений не было.

Дама с библейскими глазами выглянула в дверь.

- Кирпичников, Гайдамаченко! Зайдите!

……………………………………………..

Даже не предложив брачующимся сесть, хозяйка кабинета подсунула им их заявление, на полях которого красовалась какая-то неразборчивая резолюция.

- Сейчас вы пойдете к Ираиде Михайловне, зарегистрируете заявление, она в курсе. Потом – в зал регистрации, там Ангелина Семеновна, она тоже… Зачем такая спешка? Горит? Подождать не хотите?

- Нет! – дружно, хором, ответили ей.

- Ладно, идите, - вздохнула та, которой ее должность давала право соединять любящие сердца.

– Вы - оттуда? – спросила она, когда Кирпич с Мариной уже собрались выходить.

- Оттуда, - кивнул Коля. – А что?

- Ничего, - дама уставилась в стол, - сынок мой… Марик… Два года назад, тоже там… Панджшер, слышали?

Кирпичников замялся у выхода.

Потом решительно подошел к заведующей, приподнял ее теплую, пухлую руку и совершенно искренне приложился к ней губами, чего никогда и ни с одной женщиной не делал.

- Спасибо!

- Не за что! Вы там… поосторожнее!

- Постараемся, – вздохнул Кирпичников.

***

Титры: Фарахруд.Провинция Фарах. Афганистан.

3 июня 1988 года

Комната Никитина в офицерском модуле уже давно нуждалась в уборке. Там и сям на полу мешали проходу коробки, неизвестно чем забитые, валялись грязные носки, стоял, опять же на полу, скромный однокассетник «Шарп», возле него разбросаны кассеты, в углу притулилась стопка книг, которые он регулярно покупал, когда случалось бывать в Шихванде или Кабуле, но читать их времени все как-то не находилось. Лишь изредка, перед сном, раскрывал на любом месте томик Гиляровского, чтобы вместе с ним побродить по старой Москве.

Никитин вздохнул, воткнул в магнитофон кассету “Eagles” и попытался под “The Hotel California” навести хотя бы приблизительный порядок в своих апартаментах, приговаривая:

- Калифорния, однако… Голливуд, понимаете ли… Чегой-то Шарон Стоун ко мне давно не забегает. Или, эта, как ее… Лизка Миннелли - тоже тетка ничего, хотя и в годах.

Никитин