Новый выбор оружия - Андрей Левицкий

– Что происходит? – пророкотал Вик.

– Контролер… что-то похожее… управляет… – хрипел я. – Да вяжите его уже!

Пригоршня крякнул и отпустил меня, я тотчас вскочил и принялся помогать его связывать. Шнобель повис на Никите сзади. Пытаясь взять его в клинч, Вик заходил спереди, Патриот достал веревку и подкрадывался с тыла. Проще всего свалить его. Это сделал Вик – точно так же бросился ему в ноги. Взревев, Пригоршня вцепился в его куртку и разорвал ее на спине, открывая взору выступающие под кожей позвонки и огромную татуировку – крест с короной наверху.

Пока связывали Пригоршню, Вик выбрался из-под него и, сгорбившись, сел возле горелки, где по полу каталась Энджи. Башка раскалывалась так, что в глазах темнело.

Вскоре Пригоршня был нейтрализован и ревел раненым Кинг-Конгом. От боли слезы наворачивались на глаза, с каждым мгновением я все отчетливее чувствовал чужое в своем сознании.

Издав нечеловеческий вопль, Шнобель повалился рядом с Пригоршней:

– Вяжите меня… капец…

Мы с Патриотом выполнили его просьбу. Некоторое время он кряхтел и стонал, а после начал выть и рычать. Патриот плакал, точнее, слезы сами катились по щекам, но пока держался. Энджи тоже держалась. Меньше всего страдал Вик. Или он настолько сильно себя контролирует? Что же делать? Так мы долго не продержимся.

Опершись спиной о стену, я сполз вниз. Но ведь сталкер тут жил, и ничего! Недавно здесь побывал, оставил схрон, чтоб продукты с собой не таскать… Как он смог? Или у него резистентность к ментальным воздействиям?

Черт, так башка трещит, что не думается, кто-то словно глушит мысли помехами. Пришлось делиться мыслями – вдруг кто что-нибудь дельное посоветует? Еще немного, и мозги попросту расплавятся.

Скрипя зубами, Вик потянулся к ящику, где остался контейнер с артефактом. Что он там искал, я не видел – перед глазами, сгущаясь, клубилась тьма.

А потом все закончилось, чужака вышвырнуло из моего разума, и я обнаружил себя лежащим носом в пол. На четыре голоса верещали счетчики Гейгера. Плов перевернули, горелка устояла и все еще давала свет, как и фонарик на стене. Во рту было солоно от крови, я провел языком по губам – нижняя прокушена и припухла. Пригоршня стонал и тряс головой. Связанный Шнобель смотрел ошалело.

– Что тут случилось? – прохрипел Никита. – Почему я связан? Блин, развяжите меня! Что за шуточки?

Вик продемонстрировал открытый контейнер, где артефакт, похожий на грецкий орех, мерцал розоватым, и прокомментировал:

– Вот почему тут был только один артефакт. Он защищает от ментального воздействия.

– Догадался же, – сказал я, поднимаясь и отряхиваясь.

– Развяжите меня уже! За что вы меня так? – пролопотал Никита и с тоской уставился на шляпу, валяющуюся на полу.

– Ты попал под действие, скажем, контролера. Только местный мощнее обычного в разы. Чуть нас не положил тут.

– Ааа, извините. Но сейчас-то я нормальный.

Энджи вытерла кровь, бегущую из носа, выхватила нож и направилась освобождать Пригоршню. От радости он обомлел, замер и боялся вздохнуть, на лице расцвела блаженная улыбка.

Патриот пошел к Шнобелю и освободил его. Я привалился к стене. В голове звенело, запах перевернутого плова почему-то вызывал тошноту.

Что ж тут за тварь обитает? Мощная, опасная, интересно, как она выглядит? Вспомнилась подростковая книжка, где людей порабощало беспомощное существо, похожее на черепаху, чем умнее человек, тем сложнее было твари его подчинить. Тут, наверное, так же: Пригоршня самый простой, и полег первым. Шнобель неглупый мужик, но тоже сдался. Меня чуть не выключило, а Вик боролся. И Патриот боролся. И Энджи. Или дело не в интеллекте, а в волевых качествах? Тогда Пригоршню, уж точно, не сломило бы.

Если моя теория верна, Патриот под дурачка только косит, ослабляет нашу бдительность, вероятно, он и есть крыса. Надо будет за ним присмотреть. Кто меня еще удивил и порадовал – Энджи. Приятно, когда у симпатичной девушки наличествует интеллект…

Вспомнился крест на спине Вика. Характерный такой, символизирующий зоновский авторитет. Вик – зэк? Скорее всего. Энджи говорила, что долгое время он был далеко. Теперь понятно, где именно, – срок мотал. Интересно, по какой статье? На гопника и вора он не похож. Злоупотребление властью? Возможно. Служил, брал взятки, может, кого-то подставил – и огреб по полной. Потому-то и денег у него нет: не берут на работу юриста с уголовным прошлым.

Визг счетчиков Гейгера раздражал. Интересно, если отойти от артефакта метров на двадцать, будет фонить? Покачиваясь, прошел две трети комнаты – прибор смолк.

– Давайте так: сейчас ложимся спать, на рассвете выдвигаемся. Вещи пусть остаются, где сейчас, а мы штабелями ляжем на полу.

– А дежурить? – задал правильный вопрос Пригоршня. – Вдруг ночью… Ну, мало ли.

– Я первый, ты меня сменишь. Потом Шнобель. Следующий…

– Я последний, – вызвался Патриот.

– Ясно, – сказал я и подумал, что это он неспроста: под утро самый крепкий сон. Наверняка задумал что-то, крыса. Никак карту у Энджи выкрасть попытается, а потом – сбежать.

Наверху хлопнула входная дверь – то ли сквозняк, то ли… Еще раз хлопнула. Что-то загромыхало. Донеслись тяжелые шаги, будто кто-то некрупный, с человека размером, еле переставляет ноги.

Все замерли, отключили счетчики Гейгера. Существо медленно перемещалось: топ-топ, шлеп – это оно ступило на железный люк, поставило вторую ногу, замерло. Сердце пропустило удар, я автоматически сжал винтовку. Понятное дело, что ничего оно нам не сделает и сюда не ворвется, но все равно было неприятно.

В люк ударили чем-то железным, потом долбанули еще раз. Пришла страшная догадка: если наш враг хоть немного разумен, он завалит выход камнями и погребет нас здесь. Через пару лет придут другие смельчаки, найдут наши мумифицированные тела и будут гадать, переступая через трупы, что здесь приключилось.

Наверное, такая же мысль посетила остальных, и они остолбенели.

Слава богу, я ошибся – тварь принялась колотить в люк, прыгать, пытаться его расшатать. Вскоре затопали другие мутанты. Перекрывая запах перевернутого плова, потянулась вонь разложения.

– Зомбаки, – проговорил Патриот.

Шнобель сострил:

– Назовем неизвестного мутанта некромантом. Это ж он на нас зомбей напустил!

– Ненавижу их, – прошипела Энджи.

– Вот и верь после всего в «мертвые не кусаются», – сказал Шнобель.

Я оборвал веселье на грани истерики:

– Мы бы тоже такими стали, если бы не артефакт. Спасибо неизвестному сталкеру. Чутье подсказывает, что больше он сюда не придет. Потому что это был Бельмастый.

Зомби наверху колотили в железо, естественно, безрезультатно. Грохот действовал на нервы – не более, здравый смысл твердил, что все хорошо, но в душе, подкрепляемые тревогой, росли сомнения.