Новый выбор оружия - Андрей Левицкий

Шнобель бросил перед собой гайку – она звякнула и покатилась вперед, волоча белый матерчатый хвост, а потом словно растворилась.

Затрещало, последовала вспышка, в стороны разлетелся сноп искр. Аномалию обошли по широкой дуге, все так же проверяя путь гайками. Идти приходилось под окнами одного из домов, напряженные, мы ждали, что оттуда выскочит что-то враждебное.

Остановились возле ржавого ЗиЛа со спущенными колесами, загораживающего дорогу. Дорога упиралась в массивный магазин советского образца с колоссальными витринами, где сохранились поблекшие надписи: «мясо», «овощи». От руки какой-то шутник вывел: «Абыр валг». Справа вдоль дороги тянулись такие же дома-казармы, слева начинался частный сектор, утопающий в зелени. За далеким забором возвышались красно-белые трубы завода, который обслуживали жители поселка.

Сталкеры, как я понял, обнесли забором удобную на их взгляд территорию, и окопались. Только где они обитали? Многоквартирные дома давно заброшены, остался частный сектор.

– Нам налево, – сказал я.

– Налево – к сестрам, направо – к братьям, – прокомментировал Патриот и зашагал впереди, то и дело останавливаясь, чтобы кинуть гайку.

Напряжение нарастало. Я покосился на Пригоршню – он стал настороженным и скованным, значит, тоже чувствовал опасность. Только откуда ожидать нападение?

Растительность вокруг частных домов так разрослась, что лишь крыши торчали. Подальше от центра растения были молодыми, дома – относительно целыми, со следами незначительных разрушений. Значит, не так давно тут жили люди. За стеклами ближайшего дома розоватым мерцала аномалия. Второго видно не было – его окружал бутовый забор, и это производило впечатление крепости.

Даже ворота тут уцелели, правда, поржавели немного. Пригоршня толкнул их – они открылись со ржавым скрипом.

Двор был более-менее ухоженным: асфальтовые дорожки, заросшие бурьяном клумбы, детский велосипед. Дом напоминал укрепление: высокий цоколь, крошечные окна с решетками, шиферная крыша. То, что Болотный Доктор прописал.

– Годится, – проговорил Вик.

– Надо проверить, насколько там безопасно. Пригоршня, охраняй Энджи и Вика, остальные – со мной.

Девушка фыркнула:

– Я сама могу о себе позаботиться. Сталкер я или кто?

– Новичок, – проговорил Пригоршня ласково.

– Все вы когда-то были новичками, – не согласилась девушка.

Пришлось объяснять:

– Половина сталкеров гибнет в начале карьеры. Из выживших тридцать процентов получают увечья и завязывают с Зоной…

Энджи улыбнулась, и на ее щеках залегли ямочки:

– Андрей… То есть Химик. Значит ли это, что ты за меня переживаешь?

Чтоб меня в дробилку засосало! Да она рада, просто счастлива от мысли, что я к ней неравнодушен. И улыбка эта, глаза лучистые. Красивая все-таки деваха.

– Как за любого заказчика, – ответил я холодно. – Парни, идем, разведаем, что скрывает этот склеп.

– Осторожней… Пожалуйста, Андрей… – прошептала она вдогонку.

Вход находился с другой стороны дороги, и потому пришлось огибать дом. По пути я отмечал: там у нас хозяйственные постройки, тут – что-то типа бани. Огород зарос. Деревья одичали, а вот двор был вполне ухожен.

В десятке метров от порога ничком лежал труп в маскхалате. Волосы закрывали лицо, и было трудно сказать, сколько он тут валяется и как сильно сгнил. Запаха, вроде, нет.

Шнобель присвистнул, Патриот зачем-то прицелился в труп из «калаша», швырнул в него гайку – она откатилась в сторону. Напоминая себе, что мертвые не кусаются, я подошел к трупу и разглядел у него в руке ТТ. Перевернул тело ногой и обнаружил вещмешок.

Этот мужчина погиб уже давно, мягкие ткани не сгнили, а мумифицировались, кожа обтянула лицевую часть черепа. От чего он умер? Выбросом накрыло? Сгинул в аномалии? Рот разинут – он кричал?

Когда я сел на корточки, разглядел пулевое отверстие в черепе и почему-то подумал, что он застрелился. Если бы его убили, отняли бы пистолет и в вещмешке покопались бы.

Надо мной нависли напарники.

– В перестрелке погиб, – заключил Шнобель.

Мне представлялась иная картина: сталкера что-то напугало, и он рванул из дома, предпочел не сдаваться неведомой нам силе, а умереть. Или попал под действие пси-аномалии и застрелился, что более вероятно.

Прикладом я поднял вещмешок и отшвырнул в сторону, а сам взял ПДА погибшего: не работает, естественно. Уже и поржаветь успел.

Патриот преодолел брезгливость, высыпал содержимое мешка на землю и принялся перебирать предметы:

– Контейнер для артов, пустой, коробка с патронами для ТТ, откладываем, пригодится. Веревка, бритва, тушенка, хлеб, похоже, пара носков. Паспорт гражданина Украины. Та-акс. Сгнил паспорт, личность установить не получится. О, деньги. Четыреста гривен двумя бумажками. Пятьсот, вот еще сотка. И сто баксов. Н-да, точно, не перестрелка.

– Будем надеяться на пси-аномалию, – проговорил я. – После выброса она могла исчезнуть.

– Деньги куда? – спросил Шнобель.

– В карман, потом разберемся. Пора смотреть, что в доме.

– Прикрывай, – сказал Патриот и двинулся к входной бронированной двери.

Замка, естественно, не оказалось, я распахнул ее, но прежде чем войти, присмотрелся к многочисленным царапинам и сколам, словно кто-то пытался ворваться внутрь и колотил по ней тяжелыми предметами. В осколках выбитых стекол застряли клочки материи.

Уже достаточно сильно стемнело, и пришлось включить налобный фонарь. Луч выхватил из темноты перевернутую тумбочку, рассыпанные по полу банки-склянки.

Дверь в следующую комнату сорвали с петель, возле косяка были следы от пуль, а вот трупов не наблюдалось. По комнате будто смерч прошелся. Я кинул гайку в один угол, в другой. Чисто. Но все равно заходить было стремно, к тому же предчувствие опасности усилилось, а в моей памяти еще свежи воспоминания, как меня повело сегодня. Если б не ботинок Энджи…

– Слушайте. Если начну вести себя неадекватно… Вы поняли.

Труднее всего было сделать первый шаг. Второй, третий, четвертый. Пройдя всю комнату, прижался к стене возле следующей снесенной с петель двери. Заглянул в комнату – луч фонаря высветил пулевые отверстия в стене. Что тут было? На группу сталкеров напали мутанты? Но почему тогда тот, на улице, цел и невредим?

Мгновение – и возле меня напарники. Стоим, выжидаем, пятна налобных фонарей замерли на стенах.

Дом, выглядевший крепостью, на деле оказался разгромленным и ненадежным. Придется другое убежище искать, а время-то поджимает!

– Интересно, где тут ход в подвал? – спросил Шнобель.

Патриот ответил:

– Я не видел дверей на улице, значит, где-то здесь, в полу.

Стальной люк обнаружился под одним из истлевших половиков. Луч фонаря нырнул в черноту. Звякнула гайка, ударившись о бетонный пол. Я прислушался к ощущениям: предчувствие беды не исчезло, но, вроде, уменьшилось. Наверное, я к нему привык. Но ведь объективно нет причин для страха.