Первый инженер императора ІІІ - Александр Вольт

— Символы важны. И открытость — залог доверия. Значит, решено. В ближайший месяц организуем празднество и подписание. Детали — где именно и когда — обсудим дополнительно. Нужно будет выбрать место, удобное для обоих городов, подготовить его, оповестить народ. Дел немало.

— Для того и правим, чтобы дела делать, — довольно соглашался Романович.

— Предлагаю следующую нашу встречу провести уже не здесь, на острове, а в более… официальной обстановке, — продолжил Долгоруков. — Скажем, через неделю. У меня, во дворце. Пришлю послов с точной датой. Обсудим текст указа, детали организации ярмарки, первые шаги по координации наших сил, — он многозначительно посмотрел на Романовича, затем на меня.

— Идет, — легко согласился Романович. — Через неделю так через неделю. Мои люди будут готовы. И я лично прибуду. Нужно ковать железо, пока горячо.

На этом деловая часть переговоров, казалось, была исчерпана. Цари поднялись из-за стола одновременно. Я последовал их примеру. Атмосфера разрядилась, напряжение спало.

— Ну что ж, барон, — Романович снова обратился ко мне, его взгляд был уже не таким подозрительным, скорее — любопытным и даже чуточку восхищенным, — удивил ты меня сегодня, не скрою. Уничтожить Шепот… это дорогого стоит. Посмотрим, чего стоят твои обещания по оружию и освоению Севера. Надеюсь, не подведешь. Наш союз теперь и от тебя зависит.

— Постараюсь оправдать ожидания, Ваше Величество, — ответил я спокойно. — У меня есть четкий план и ресурсы, которые теперь, благодаря нашему союзу, станут доступнее. Думаю, первые результаты не заставят себя долго ждать.

Он удовлетворенно хмыкнул и хлопнул меня по плечу своей тяжелой ладонью.

— Вот это по-нашему! По-мужски! Без лишних слов — сразу к делу!

Мы втроем направились к лодке. Гребцы, дремавшие у воды, тут же вскочили, подгоняя судно к импровизированному причалу из нескольких сколоченных досок. Обратный путь к берегу прошел в молчании. Каждый думал о своем.

На берегу уже ждали отряды. Лошади нетерпеливо били копытами. Короткое прощание. Снова крепкие рукопожатия.

— До скорой встречи, Алексей Петрович.

— И тебе всего доброго, Олег Святославович. Жду в Новгороде.

— Непременно буду. Барон, — он кивнул мне, — не подведи.

Я спокойно кивнул в ответ.

Романович и его люди вскочили в седла и, не мешкая, развернув коней, поскакали по тракту в сторону Старой Руссы. Мы же с Долгоруковым и его свитой направились обратно, к Великому Новгороду.

Какое-то время мы ехали молча. Царь, казалось, был погружен в свои думы. Но я знал, что это затишье ненадолго. Он обязательно захочет узнать мое мнение. И я не ошибся. Когда мы миновали рыночную площадь и выехали на более спокойную улицу, ведущую ко дворцу, Долгоруков поравнялся со мной.

— Ну что скажешь, Александр? — спросил он тихо, так, чтобы не слышали ехавшие чуть поодаль стражники. — Как тебе наш новый союзник? Олег Святославович Романович.

Я помедлил с ответом, собираясь с мыслями. Сказать правду, но так, чтобы не показаться излишне критичным или подозрительным.

— Он… — начал я осторожно, — безусловно, сильная личность, Ваше Величество. Настоящий воин, лидер, за которым пойдут люди. Его опыт в военном деле, его армия — это действительно ценный ресурс для нашего союза, особенно в свете планов по освоению Севера. Он прямолинеен, возможно, даже грубоват, но, кажется, держит свое слово. По крайней мере, когда видит в этом выгоду.

— Выгоду он видит, это точно, — усмехнулся Долгоруков. — Иначе бы не согласился. Но что еще? Что тебя настораживает?

— Его прямолинейность может быть обманчивой, государь, — я посмотрел на царя. — Да, он кажется простым воякой, но я бы не стал сбрасывать его со счета по части ума. Он не глуп. Он расчетлив. И амбициозен. Союз союзом, но не стоит забывать, что еще вчера он стоял у ваших ворот с враждебными намерениями. Сегодня он видит выгоду в объединении, но что будет завтра? Если он почувствует, что может получить больше, действуя в одиночку, или если увидит в вас слабость… Я думаю, с этим человеком нельзя вести себя слишком расслабленно. Нужно всегда быть начеку, просчитывать его возможные ходы. Доверять, но проверять, как говорили в мое время.

Долгоруков внимательно слушал, его лицо было серьезным. Он кивнул моим словам.

— Ты прав, Саша. Абсолютно прав. Расслабляться нельзя. Я это понимаю. И твое мнение… оно ценно для меня. Ты видишь вещи под другим углом, замечаешь то, что ускользает от взгляда тех, кто привык к здешним порядкам.

Он помолчал немного, глядя на мощеную улицу под копытами лошади.

— Не беспокойся, барон, — сказал он наконец, снова поворачиваясь ко мне. — Я буду осторожен. И ты будь. Наша сила — в единстве, да. Но и в бдительности тоже.

Мы подъехали к воротам царского двора. Стража расступилась, пропуская нас.

— Что ж, на сегодня, думаю, достаточно политики, — сказал Долгоруков, спешиваясь. — Тебе нужно отдохнуть, да и мне тоже. Празднество само себя не организует. Жду от тебя вестей из Хмарского и… готовься к визиту Олега. Думаю, он захочет увидеть твои инженерные чудеса своими глазами как можно скорее.

— Что-нибудь выдумаю, Государь, — ответил я, улыбнувшись. — Не просто же так ваши подчиненные меня сдали с потрохами и хотели вздернуть на висилице.

Алексей Петрович тоже хмыкнул, растянув губы в улыбке.

— Кажется, что было это в прошлой жизни, — сказал он каким-то философским голосом.

— И не говорите, — подтвердил я, вспоминая, как началась вся эта история. — Что ж, с вашего позволения…

— Ступай, барон. И… спасибо еще раз. За все.

Я кивнул, после чего развернул лошадь и направился в сторону своего имения.

В груди было смешанное чувство: удовлетворение от успешно проведенных переговоров и достигнутых договоренностей, и одновременно — легкая тревога от осознания сложности предстоящего пути.

Союз с Романовичем, освоение Севера, Руническое Ядро… Задач становилось все больше, и каждая была сложнее предыдущей.

Глава 11

Пергамент под угольком шуршал мягко, почти интимно, в тишине моего скромного кабинета. За окном едва-едва занимался рассвет, окрашивая небо над Хмарским в бледно-розовые, почти прозрачные тона.

Ночи становились все прохладнее, и даже сквозь щели в новых, плотно пригнанных оконных рамах, что так любезно были восстановлены моими крестьянами и ремонтной бригадой, которую мне прислал Долгоруков, просачивался утренний холодок, заставляя порой ежиться и плотнее кутаться в старый, но теплый шерстяной плед, найденный в одной из