Цельное чувство - Михаил Цетлин (Амари)

«Предутренняя свежесть…»

Предутренняя свежестьИ нежность полей,Омытая струямиВчерашних дождей.Голубовато-серыхНебес тишина,Исполненных покоемБез края, без дна.

О, Боже, неужелиИ там тишина!Над грустными полямиНебес глубина,Над грустными полями,Над горем людей,Над горестным безумьемОтчизны моей?

Поликрат

Золотой свой перстень бросишь в море,Не надейся: принесет назад.Настоящее, большое гореБудет больше во сто крат.

Будет больше, будет тяжкой глыбой,Вдруг тебе на сердце упадет.Ах, проглоченный большою рыбой,Перстень твой не пропадет!

И рыбак удачливый изловит,И веселый повар в свой чередС песнею ту рыбу изготовитИ искусно вспорет ей живот,

Чтоб, омытый глубью океанной,Заблестел он ярче во сто крат,Чтоб обрел ты перстень окаянный,Твой проклятый перстень, Поликрат!

Театр войны

Быстро дни бегут за днями,С любопытством мы глядимНа театр с его огнями,На актеров жалкий грим.

И не без сердцебиеньяЖдем, чтоб кончился антрактИ, как светопреставленье,Начался последний акт.

Но актеры в длинной драмеНе замкнут ее кольца,Не увидят больше самиЭпилога и конца.

Этот, столь благополучный,Идиллический конецНе погасит пылью скучнойТрепет душ и пыль сердец.

Бездыханный, распростертыйВ скучной роли мертвеца,Ах, с земли навеки стертыБудут бедные сердца.

Что страдали, холодалиТам, далеко, впереди.Что письма иль славы ждалиИ медали на груди!

Вечер

Там, в закатной полосе,Свет и мир, туман и пламя.День не выплакал ли всеСкорби долгими дождями?

Дымно дышат янтари,Сладостно алеют розы.В чаше гаснущей зариКто смешал и свет, и слезы?

Может быть, когда и мойДень устало оскудеет,В небе алою каймойПредвечерний свет зардеет.

И в последний раз душаБудет рада пред закатомНадышаться, не спеша,Жизни влажным ароматом.

Теплым, всюду разлитымТак прощально, несказанно,Словно этот тихий дымРозоватого тумана.

Граф Калиостро

Он обнажал свой кинжалБыстрый и острый,И магический кругТочным движением рукИм обводил вокругГраф Калиостро,И шептал он слова,Слышимые едва:«Гелион, Мелион, Тетраграматон».

О, мистагог и мудрецНеаполитанский!Жаждущий чуда сердец,Душ легковерных ловец,Древней мистерии жрецИ шарлатанской!Был твой обилен улов,В чем была сила тех слов:«Гелион, Мелион, Тетраграматон»?

Слышишь ли бурю вокруг?Мы погибаем!Где же магический круг?Как победим мы испуг?Что же мы можем, мой друг,Что же мы знаем!Не прошептать ли слова,Слышимые едва:«Гелион, Мелион, Тетраграматон»?

Казанова

Все было юно, стройно, ярко, ново,Ты в жизни жил на вечном новосельи,Твой смех звучал так, как само веселье,Мудрец и лжец волшебный Казанова!

Был мир всегда сверкающей обновойТому, кто пил, не ведая похмелья,Ток колдовского, пьяного, хмельного,Не чертом ли настоянного зелья!

Твоих воспоминаний вереницыДо сей поры горят и жгут страницы(Прочесть не грех их, — в них ведь нет греха,Ни мании высокой Дон Жуана),А просто сипловатый, чуть-чуть пьяныйПобедный крик горлана петуха!

Разговор (из Поля Валери)

А:Увядающей розыВокруг нас аромат.В томной кротости позыТвоей — есть закатУвядающей розы.И для чуткого слухаТы напомнишь на мигТу, чье нежное ухоНа коленях моихЛежало покорно,Но не слыша упорноМолений моих.

Словно прежнее имя,Словно ты — это та,Чьи уж были моимиКогда-то уста.

В:На увядшую розуНепохожа душа.Лишь внезапна — как грозы —Любовь хороша!И давнишние слезыТвои осуша,Ищет взор в твоих взорах(Как вернувшись домой)Признаний, в которыхТы всегда будешь мой.Я себя обнаженнойВижу в них отраженной.

И желанья встревожа,Я хочу, чтоб потомОни умерли тожеНа ложе моем.

«Вам суждено из своего стакана…»

Максимилиану Александровичу Волошину

Вам суждено из своего стакана,Из кубка пить большого своего.На нем узор особого чекана,Какого в мире нет ни у кого.

В Ваших стихах дар сладкого обмана,Неизъяснимых звуков волшебство,Изысканная тонкость филигранна,Упрямого искусства торжество.

Вы в мире жрец. Курится Ваш триклиний,И через дымы, что встают, виясь,Весь мир окутан в влажный блеск павлиний.

И в завитках декоративных линийВ глубоких слов мерцающую вязьРастворены земная боль и грязь!

Американке

Ты мила, американка,Грациозна и ловка,Ты, как девушка-спартанка,За мячом бежишь, легка.

И милы, милы мне тоже,Словно кисловатый плод,Тонкость рук и смуглость кожи,Некрасивый детский рот.

Ты, как юркий ящеренок,Любишь солнце, любишь зной,Ящеренок иль ребенок,Пьяный светом и весной.

Ты не знаешь, что такоеТяжесть, горе, правда, ложь,И веселой и простоюСветлой жизнью ты живешь.

По утрам смеешься звонко,Плачешь, может быть, чуть-чуть,Грациозной амазонкойПо утрам свершаешь путь.

И за книжкою ленивоКоротаешь вечера,Чтоб заснуть и встать счастливой,Завтра так же, как вчера.

СТИХИ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ОПУБЛИКОВАННЫЕ СБОРНИКИ

Осенью

Осенью лелеять грустно грезы,По утрам сходить в прохладный сад,Видеть, как, сияя, гаснут розыИ как зреет дикий виноград.

Днем в лучах нежарких и блестящихЗасыпать в желтеющей траве,Просыпаясь, видеть птиц, горящихЗолотом в вечерней синеве.

Милые мерцающие рукиВ сумеречных комнатах ласкать,Из рояля вздохи, стоны, звукиСладостно и долго извлекать.

От уютной лампы мирных бдений,Перед тем как отойти ко сну, —Чтоб вздохнуть сырою тьмой осенней,Подходить к раскрытому окну.

Журфиксы в ссылке (Из поэмы «Декабристы»)

«Нонушка, Муравьева,Мурашка!Скоро ль будут готовыЧайные чашки?А ты, Катюша,Послушай!Что же ты на вечерПришла в охотничьих сапогах?Посмотри, как милая ВизинкаРазрядилась, просто страх!И Лизхен, Лизанька!Надо бы открытые плечи,Белое бальное платье.Ах, Катюша, вечно проказницаКатя, Смешная такая!А еще княгиня Трубецкая,Придворный муж,И по рождению к тому жФранцуженка…

Завалишин считает лишним,Не придет!Ну что же, Бог с ним, очень рады,Мы для него ведь аристократы,А он плебей, народ!»

Ивашев пришел во фраке,Целует дамам руки,Стараясь не замечать,Что не светской, любезной скукиНа этих лицах печать,А привычной заботы знаки.Стараясь не замечать,Что не очень свежи фракиИ что старость идет, как тать.Стараясь не замечатьИ главное не молчать,А так, как раньше в гостиных,О пустяках невинных,О слухах, о сплетнях старинныхБолтать, говорить, отвечать.

Полупоклоны,Полунамеки,Шепот салонный,Ропот далекий.Так же все было,Было когда-то,Сердце забыло…

Семисвечник