Карантин - Мария Романушко

Алина Николаевна сначала наотрез отказала. Но я просила, настаивала:

– Моему ребёнку очень нужен этот контакт. Она подружилась, понимаете? ПОДРУЖИЛАСЬ ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ!

Алина Николаевна хмурилась и недоумённо пожимала плечами. Она была ну очень недовольна нашим поведением!

И… РАЗРЕШИЛА!!!

– Только учтите, – сурово сказала она, – это – на вашей ответственности. Если вы что-нибудь там подцепите, пеняйте потом на себя!

Ах, как девчонки обрадовались нашему появлению! Особенно Женечка.

У неё – огорчение: ночью пропали картинка и гномик. “Убежали…” – расстроенно сказала она.

– Может, под кровать завалились? Или под тумбочку?

– Я уже везде искала.

– Давай я поищу.

Нет. Нигде нет. Значит, ночью кто-то утащил. Но вслух я этого не сказала.

– Ну и ну! Действительно, убежали.

И мы поспешили к себе в палату, чтобы вырезать для Женечки новую картинку. Нашли точно такую же – зеркальную!

– Вот здорово! – радовалась Ксюша. – А давай ещё вырежем! Ведь одна – это мало. Давай три. По три! По три картинки каждой девочке! Значит: три, две, и ещё две.

И она принялась вырезать: “Я сама!”

Да, и шарик Женечкин лопнул. К счастью, у нас был запасной.

Понесли ворох картинок, шарик, гномика и коробочку с кнопками.

Торжественно всё накнопили. Женечка просила: “Вы мне побольше кнопочек накнопьте. Чтобы не убежали. А если убегут, вы им зададите, да? Уж вы им зададите!” – она смеялась и лучилась, милая девочка.

– Ещё, ещё кнопочек! побольше!

– Да уж не убегут, Женечка.

– И тут, и тут ещё! – тыкала она пальчиком. – Это будет у меня как будто телевизор! Я буду нажимать на кнопочки, включать телевизор – и смотреть мультик…

“А уж если они убегут, вы им зададите, да? Уж вы им зададите!”

И мы все смеялись…

Она показала на коробку с кнопками и спросила: “А вы можете мне их оставить?” – Зачем тебе, Женечка? Они тут почти все поломанные. – “Я буду ими играть”, – сказала она и нежно улыбнулась.

И прижала к себе эту коробочку, как великую драгоценность…

Господи! ведь у этого ребёнка НИ-ЧЕ-ГО нет! И ей нечем, совершенно нечем играть. Хоть бы гномика у неё опять не похитили!

– А можно будет взять с собой картиночки, когда меня выпишут? – осторожно спросила она.

– Конечно, Женечка. Они твои.

– И гномика?

– И гномика. Он тоже твой.

– Ой, как здорово! – она захлопала в ладоши.

И было опять веселье с шариками – как вчера вечером! Мы опять играли, хохотали и были совершенно счастливы. Четыре девочки + три шарика = веселье. Я старалась подавать шарики Женечке, да и другие тоже. Женечка едва успевала отбивать их. “Хлоп! хлоп!” – и заливается смехом…

И вдруг – глядя мне в глаза:

– А вы со мной дружите?

– Дружу, Женечка.

– А вы меня больше всех любите?

Ой… ну и вопросик!

– Я вас всех люблю, Женечка. И тебя, и Ксюшу, и Яну, и Олесю. Каждую из вас люблю особой любовью. Не больше и не меньше – а особой.

Она слушала очень внимательно, вслушивалась… Я видела: она хотела другого ответа. Но она и вида не подала, что разочарована. Нет, нет, она очень рада, всё хорошо!

И мы опять играем шариками и смеёмся… Вот шарик над Женечкиной головой, она пытается отбить его, резко откидывается назад и – чуть не падает на спину. Я успеваю подхватить её. Мы стоим на коленях, держимся за руки, смотрим друг на друга и улыбаемся. Женечка вглядывается в мои глаза так пристально, так вопросительно… Я знаю, о чём она хочет спросить меня, я слышу её вопрос без слов. Да, мы придём ещё. Мы отыщем тебя, Женечка.

Подходит Ксюнечка, трогает меня за плечо: “Лисичка!”

– Да-да, давайте играть дальше!

И снова летают над девчоночьими головами два синих и красный шарики… Одна головка золотистая – Олесина, одна русая – Янина, и две светло- каштановые – моих девочек…

– Девочки, а вы любите раскрашивать?

– Любим! любим! Я очень люблю! Смотрите, какая у меня раскраска, – и Женечка полезла в тумбочку и вытащила оттуда свою драгоценность: обложку от журнала “Колобок”, старательно раскрашенную ещё раз. Это была её единственная “раскраска”. Больше ей раскрашивать было нечего. И мы побежали к себе в палату за раскрасками… И Ксюша из своего “раскрашивательного” альбома щедрой рукой вырвала шесть роскошных раскрасок, и мы отнесли их девочками. Мальчик Миша из соседнего бокса принёс фломики, и все три девочки уселись раскрашивать…

– Вы придёте ещё, правда?

– Придём, Женечка. Вечерком, сразу после ужина.

– Ой, здорово!

Они уселись раскрашивать. А мы пошли в свой бокс – чтобы поскорее пообедать, поскорее поспать – и снова прийти к девочкам.

А тут и папа пришёл! И принёс расчёску для Женечки. Вот здорово! И всяких вкусностей. Мы еле дождались конца тихого часа, спать Ксюша отказалась, нагрузились подарками и отправились к нашим девочкам.

Входим в палату. У окна сидит Яна и раскрашивает. В палате больше НИКОГО. Женечкина кровать – ПУСТАЯ… Совсем пустая – голая решётка.

– А… где Женечка?

– Её выписали, – тихо говорит Яна. – Сразу после обеда.

– Боже мой, как же так? Мы даже не попрощались… А мы ей расчёску принесли.

– И Олесю тоже выписали, – тихо говорит Яна.

Картинок над кроватками нет. Значит, забрали… На память. И драгоценные кнопочки. Милые девочки. Милая наша Женечка. Когда же мы теперь увидим тебя?

Мы стоим у пустой кровати, среди этих обшарпанных серых стен, и нам страшно грустно.

– Грустно без Женечки?

– Да, – тихо говорит Яна.

– Яна, а у Женечки есть мама? Она тебе что-нибудь рассказывала о ней?

– Рассказывала… Мама у неё умерла. А папа есть. И ещё две сестрички. А живёт она в загородном санатории.

– Значит, она не одна на свете… А её кто-нибудь навещал?

– Нет. Никто.

Мы вернулись в свой бокс. Сели на свои кровати – друг против друга – в полном оцепенении. За всё время Ксюша не проронила ни слова. Глаза у неё были потухшими. “Ксюнечка, не грусти, милая! Мы найдём Женечку! Обязательно найдём, слышишь?” – “И расчёсочку подарим!” – оживилась Ксюша. – “Обязательно подарим, Ксюнечка”.

Я пошла на пост медсестры, дежурила Света, история болезни Жени Нежинской ещё лежала здесь, на столе, и я выписала из неё Женечкин адрес: адрес её санатория.

– А зачем это вам? – спросила Света.

– Потом, когда дочку выпишут, поедем навестим Женю.

– А зачем это вам?

– Хотим с ней дружить.

– Дружить?… – изумилась Света.

– Ну, да.

– А… зачем это вам?

– Просто мы полюбили Женечку.

Почему-то она больше не задала мне свой любимый вопрос “А зачем это вам?” Она была так ошарашена моим ответом, что больше ни о чём меня не спросила.

– Вот, Ксюнёк, адрес. Всё в порядке. Мы найдём Женечку. Я тебе обещаю.

– Только мы вместе поедем к ней, ладно?

– Конечно, вместе!

Позавчера выписали Клавочку, и только сегодня за ней приехала пьяная в стельку мамаша. Вчера, наконец, забрали Юрочку-террориста, который уже три дня как был выписан, но мать не приходила за ним, и он страшно маялся.

И Миша, который чеснока объелся, уже дома. И рыженький Антоша…

А Серёжка всё носится по отделению, продолжая втихую поколачивать и пощипывать тех, кто не может ответить ему тем же, и регулярно наведывается в “сестринскую”. За ним закрепилась кличка “Доносчик”.

И хотя я запретила Серёжке приходить к нам, в нашу дверь он стучится бесчётно раз на дню: тихо, но настойчиво… Но даже когда он приходит за карандашом или листочком бумаги, он при этом смотрит на тумбочку – туда, где еда.

И я призналась себе, что эти вечно просящие, ищущие, требующие глаза страшно раздражают меня! Да, я не хочу, чтобы он приходил к нам.

А он стучит и стучит… И при этом – безумно вежливый: “Извините за беспокойство”. И – лёгкий полупоклон. Интересно, кто его научил этим манерам? И тем, и этим. А глаза при этом – шныр-шныр: чем бы тут поживиться?

Нет, мне не жалко для него печенья или яблока. Просто я не люблю его. Только его во всём отделении и не люблю. Да, раздражает. Раздражает так сильно, что это даже сильнее жалости.

Мы с Ксюней сидели за столом и делали тканевые аппликации. Оказывается, это так интересно!… Но на душе было невесело. На душе было пасмурно и неуютно. Я думала о Серёжке…

И вдруг – мне ОТКРЫЛОСЬ: я буду здесь, в больнице, в карантине, до тех пор, пока не полюблю этого темноглазого мальчишку… Да, это – урок. И пока я его не пройду, я буду здесь.

(Вернее, мы с Ксюшей будем здесь, потому что куда же мы друг от друга?)