Взгляд со дна - Юлия Александровна Лавряшина

– Но вы все равно решили с ними побеседовать…

– Как раз поэтому. Пока можно застать их врасплох. Вполне могут сболтнуть лишнего в таком состоянии, – он подмигнул. – А к пиарщикам мы все же заглянем. Хочу увидеть неземную красу Варвары.

Никите показалось, что увиденное разочаровало Логова: ей он даже не улыбнулся. Красота Варвары Панасенковой была слишком узнаваемой, как дом типовой застройки. Тысячи женщин в Москве носили такие же губы, брови, грудь… Если Каверина это впечатляло, значит, вкус у него был самым приземленным.

– Он был идиотом, – с облегчением заключил Логов.

И Никите опять померещилось, что его руководитель имеет в этом деле некую личную заинтересованность. Но он скорее вырвал бы себе язык, чем обвинил Артура Александровича в предвзятости…

Видеозаписи тоже поначалу разочаровали: камера отчетливо зафиксировала, как «Лексус» Панасенкова въезжает во двор. В двадцать два часа сорок шесть минут, как тот и сказал. На передних сиденьях машины видны два человека.

Никита признал, что сам на этом и остановился бы, но Артур не двинулся с места и продолжил просматривать материал, хотя ничего интересного больше не происходило. Шлагбаум то и дело поднимался, пропуская другие машины, но из двора никто на ночь глядя не выезжал.

И вдруг…

– Останови! – гаркнул Логов.

Кадр замер. На экране застыла темная фигура человека в худи и джинсах, выходящего со двора через калитку. Невысокого и щуплого. Но держится не как подросток, хоть и капюшон натянут на голову. Никита взглянул на время: двадцать три пятнадцать. Теоретически есть время домчаться по пустой Москве до дома Каверина.

– Такси или каршеринг? – раздался голос Артура.

Никита выпалил:

– Такси. Каршеринг тебя сдаст с головой.

– Но таксист – свидетель.

– Это если разглядит.

– Поверь мне, таксисты – ребята глазастые…

Уже час спустя в комнате для допросов они беседовали с таксистом, которого разыскал оперативник Овчинников. Анвар Исмаилов действительно отвозил той ночью человека, похожего на Панасенкова, к поселку, где находилась усадьба Каверина. Но вышел пассажир не около дома – на развилке дорог.

– Я назад поехал. А чего мне смотреть, куда он пошел?

У Никиты от радости сбоило сердце: «Вот как все работает! Раз – и нашли водилу… Я думал, такое только в сериалах».

Таксист вернул Артуру фотографию:

– Похож, не похож… Капюшон не снимал, попробуй разгляди. Кольцо обручальное на пальце было. Часы дорогие.

– Какие именно?

«Как это можно запомнить?» – удивился Никита, но Исмаилов уверенно назвал марку – «Seiko Astron». И по тому, как улыбнулся Артур, стало ясно, что Панасенков у них в руках…

Оперативники доставили его на допрос прямо из офиса – тот же костюм, дорогой портфель в руке. И нескрываемая паника в глазах:

– Разве я не все вам рассказал?

– Похоже, не все, – весело сообщил Артур. – Алексей Васильевич, что ж вы утаили вашу дружбу с Владом Василенко? Ныне покойным…

Панасенкова словно током ударило – он передернулся всем телом и завалился на бок, едва удержавшись на стуле.

«Какие актерские способности пропадают!» – подумал Никита с завистью.

– Но вы, конечно, не знали этого…

– Не знал… Влад?

– Он не пригласил вас на день рождения. А ведь вы учились вместе с первого класса… Ай-ай-ай, вот вам и старая дружба.

– Дружба? – прохрипел Алексей. – Никакие мы не друзья.

И вдруг расхохотался, запрокинув голову, тонко и визгливо. Никита растерянно взглянул на Логова: «Это истерика?» Тот наблюдал за Панасенковым невозмутимо, с едва заметной улыбкой дожидаясь, пока тот успокоится.

Ждать пришлось недолго: Панасенков затих так же внезапно, как и разразился смехом.

– Этот ублюдок заставлял меня таскать его рюкзак еще в началке… Обеды мои сжирал. А я пикнуть не смел… Я же не был мажором. Как он. На автобусе в школу ездил, а его мама на «БМВ» привозила. Банально, да?

– Нисколько, – отозвался Артур серьезно. – Только это не объясняет, почему вы позволяли ему измываться над собой? Причем тут вообще машина его матери?

– Да потому что у Влада всегда водились деньги! И пацаны, и девчонки так и вились вокруг него. Набрасывались на тех, кто смел пикнуть против, как цепные псы. Я первый раз возмутился, когда Влад мой обед отобрал. Так они с меня школьный пиджак стащили, рукава оторвали, истоптали весь… Мне же потом дома и влетело.

«Вот тебе и хороший парень Влад Василенко», – Никита старательно черкал загогулины в блокноте. Артур только раз покосился на страницу, но ничего не сказал.

Панасенков с горечью усмехнулся, глядя на него:

– Вам не понять… Я всегда был полудохликом. Я не мог сопротивляться.

– А в спортзал лень было пойти, – заключил Логов бесстрастно. – Если Влад был такой паскудой, с чего он вдруг вызвался помочь вам с работой?

Веки Панасенкова тяжело опустились, он словно устремил взгляд вглубь себя:

– Мы с ним не виделись много лет, а однажды столкнулись в клубе.

– В каком?

– В «Мечтателе».

Никита заметил, как чуть дрогнули брови Логова – название было знакомым.

– Я сделал вид, что не заметил его, но Влад сам подошел и вдруг заговорил о том, как ему стыдно за то, что творил в детстве. Типа он сильно изменился с тех пор.

– Вы не поверили ему?

– Он был под кайфом, так что я не принял это всерьез… А на следующий день Влад вдруг позвонил мне, начал нести, как рад был меня встретить. Принялся расспрашивать, как живу, где работаю. Узнал, какой институт я закончил, и предложил переговорить со своим будущим тестем. Я хотел отказаться. Честно.

– А потом решил, что хорошая работа станет компенсацией за все мучения, – кивнул Логов.

Панасенков вяло подтвердил:

– Что-то типа того…

– Ну и славно! – ласково проворковал Артур. – С Владом Василенко мы разобрались… А теперь, Алексей Васильевич, пришло время рассказать, как в субботу в четверть двенадцатого ночи вы снова вышли из дома, поймали на улице такси и отправились домой к Сергею Каверину.

Панасенков оцепенел, стиснув пальцы в замок:

– Как вы…

– Работаем, Алексей Васильевич! Убийц ловим.

Его взгляд затравленно заметался:

– Я не убивал его!

– Принять это за аксиому я не могу, – вздохнул Логов. – А теорему следует доказать… Начнем по порядку: зачем вы поехали к… Сергею Владимировичу?

– Поговорить. Варя, – он часто заморгал, – это моя жена… Когда мы были в театре, она в антракте…

Судорожно вздохнув, Панасенков замолчал, уставившись в крышку стола. Артур подался к нему, в голосе зазвучали заботливые отцовские нотки:

– В чем-то призналась?

Тот мотнул головой:

– Она… ошиблась. Оговорилась. Назвала меня… Сережей. И даже не заметила этого. А я все понял.