Гений Медицины - Игорь Алмазов

Живот болит, — проговорил он. — Прям по кругу так. Тошнит, изжога мучает. И в туалет бегаю без конца, замаялся уже.

Сразу же отметил для себя, как именно он описал боль. «По кругу», значит, опоясывающая.

— Когда начались симптомы? — спросил я.

— Да ночью резко прихватило, мы с друзьями сидели, праздновали, — ответил Бубнов. — И схватило так, что пришлось скорую вызвать. Те меня хотели в местную больницу закинуть, ну и пришлось и им заплатить, чтобы сюда везли, и здесь лечение проплатить. И прождать вас в итоге час!

Снова начинает. Даже не стану обращать внимания, я уже сконцентрирован на другом.

Похоже, мне удалось собрать главные «аристократичные» заболевания, связанные с избытком нездоровых напитков и неправильным питанием.

Я активировал диагностический аспект, и в подтверждение моим догадкам поджелудочная железа отозвалась в проекции свечением. Обострение хронического панкреатита. Воспаление поджелудочной железы началось уже давно, на первых стадиях оно протекает практически бессимптомно. Но раз случилось обострение — болезнь уже довольно запущенная.

— Стул жидкий? — уточнил я.

— Что за вопросы вы задаёте аристократу! — возмутился Бубнов.

Ох, всё, мне это порядком надоело.

— Вы для меня не аристократ, а пациент, — холодно сказал я. — И мне нужно знать все ваши симптомы для постановки диагноза. Поэтому отвечайте по существу.

Бубнов посмотрел на меня круглыми от удивления глазами. Вряд ли кто-то до меня с ним когда-нибудь так разговаривал.

— Жидкий, — прошептал он. — И частый.

Я задал ещё несколько важных вопросов, Бубнов больше не выделывался, отвечал честно.

— У вас обострение хронического панкреатита, — объявил я. — Сейчас назначу обследование для подтверждения диагноза, потом лечение. Придётся сесть на диету, исключить магические коктейли и принимать некоторые препараты.

И вызвать к нему лекаря-гастроэнтеролога. Я мог бы подлечить магией сам, но пока что берёг силы, ведь собирался дежурить. Тем более ничего опасного для жизни у Бубнова нет. Снять обострение, а дальше — только держать диету.

— Диету? — недовольно переспросил он. — Без этого никак?

В полку моих недовольных диетами пациентов прибыло.

— Нельзя, — помотал я головой. — Диета — это основное лечение.

Так, обследование. Общий анализ крови, биохимия с амилазой и липазой, копрограмма и УЗИ брюшной полости. Для начала хватит.

Занёс направления медсестре, и тут меня с ног сбила перепуганная Лена.

— Там моя пациентка… Помоги… — невпопад выдохнула она.

— Что с ней? — пришлось тряхнуть девушку за плечи, чтобы она мне чётко ответила.

— Дышать не может, — прошептала Тарасова. — Я не знаю, что с ней.

Больше от неё ничего не добиться, поэтому я устремился к десятой палате. Благо я запомнил, какую именно больную дали на сегодня Тарасовой.

Пациентку я вычислил сразу. Она сидела, судорожно пытаясь хватать воздух и схватившись за шею. Губы, веки и щёки были раздуты от отёка. Для расспросов времени не было, поэтому сначала просканировал её диагностическим аспектом, увидев яркие свечения по всему организму, но преимущественно в сердце и лёгких. Так, кардиологический аспект, проверить пульс и давление. Давление восемьдесят на сорок, пульс сто семьдесят.

— Преднизолона два куба, адреналина 1 куб, внутривенно, быстро! — гаркнул я. — Анафилактический шок!

Рядом немыслимым образом снова появилась Светлана, которая спешила достать нужные препараты из укладки, которая находилась в каждой палате. Как раз для таких случаев.

Я же активировал иммунологический аспект. Это довольно редкий аспект, который позволяет лечить магией различные заболевания иммунной системы. А анафилактический шок — это не что иное, как именно реакция иммунной системы на аллерген.

Другими аспектами лечить нет смысла, давление и остальные показатели сейчас нормализуются препаратами. Моя же задача — успокоить иммунную систему пациентки.

Совместными усилиями нам удалось нормализовать дыхание и давление пациентки, и она сделала глубокий вдох. Кризис миновал.

Одышка, слабость и вялость у неё будет сохраняться ещё какое-то время, но жизни больше ничего не угрожало.

Оставалось разобраться, на что у неё вообще возникла такая реакция. Так что я поспешил назад к посту, где нашёл растерянную Лену.

— Как она? — спросила девушка.

— Кризис миновал, — кивнул я. — Надо разобраться, на что у пациентки аллергия. Ты собирала аллергологический анамнез?

— Нет, — закрыла она лицо руками. — Я так растерялась. Совсем непрофессионально себя повела, выскочила и помчалась в поисках врача. И забыла, что сама врач. Мне так стыдно!

Реакция действительно была не самой правильной, но Лену можно понять. Только-только приступив к врачебным обязанностям, она ещё не успела закалить свой характер и свои нервы. И столкнувшись с неотложной ситуацией, просто испугалась.

Опыт придёт к ней со временем.

— Успокойся, главное, что она не пострадала, — ответил я. — Любой мог растеряться. Сосредоточься на главном — почему анамнез не собрала? Это на тебя не похоже.

— Пациентка поступила ночью, — чуть успокоившись, ответила Тарасова. — Её осматривали Шуклин и Соколов. Они написали в карте, что аллергии ни на что нет.

Снова Шуклин с Соколовым! Как же они уже надоели с этими вечными попытками всем навредить, включая невинных пациентов!

— И не перепроверила? — вздохнул я.

— Да даже как-то не подумала, — призналась девушка. — Подтвердила пиелонефрит, назначила Амоксиклав.

Амоксиклав — это антибиотик, который содержит пенициллин. А на пенициллин аллергия у многих пациентов. Он и стал виной всего случившегося.

— Так, значит, я пойду и поговорю с ними, а ты обо всём доложи Зубову, — распорядился я. — Он должен об этом знать. Не забудь сказать, что информация уже была в истории болезни.

Зубову всё равно придётся наказать её за эту ошибку. Она обязана была перепроверить. Однако скрывать этот факт ещё хуже. Поэтому Тарасова покорно кивнула и ушла искать наставника.

Шуклин и Соколов снова нашлись в ординаторской. Они вообще покидали её?

— Коллеги, если вы не хотите в эту же секунду стать бывшими коллегами, потрудитесь объяснить, почему вы указали неправильный аллергологический анамнез у пациентки, — холодно отчеканил я.

— Это ты о чём? — нахально поинтересовался Соколов.

— Ты прекрасно понял, о чём я, — ответил я. — Можете пытаться подставлять меня, Болотова и Тарасову сколько угодно, но не ценой же жизней пациентов! Женщина чуть не умерла от анафилактического шока по вашей вине!

На двоих интернов эта речь не произвела никакого впечатления. Даже чуть-чуть стыда на лицах я не увидел.

— Если у пациентки была аллергия, то это