Гений Медицины - Игорь Алмазов

— Это же может быть целый город! — возмутился Михаил Игнатьевич. — А точнее никак?

— Он лучший в своём деле, — спокойно ответил некромант.

И почему его всегда окружают такие непрофессионалы своего дела? Жуков был очень недоволен сложившийся ситуацией. Ему нужен кто-то, кто просто пальцем покажет в носителя души Галена, и всё на этом! Но нет же, куча проблем, куча трат, куча нервов. И куча времени.

Жуков всю жизнь положил на занятия археологией. У него не было ни жены, ни детей. Он планировал получить всё это потом, когда обретёт бессмертие. И он уже близок к своей цели!

— Ну и где этот ваш специалист? — вздохнул Михаил Игнатьевич.

— Ему пока нечего здесь делать, — поклонившись, ответил некромант. — Для его магии требуется вещь Галена.

— У нас тут его кости, чёрт возьми! — выругался Жуков. — Этого мало?

— Ему нужна вещь, а не останки. В костях ничего нет. На личных вещах должен остаться яркий след, который он сможет уловить, — ответил некромант. — Это особенность его магии.

И где теперь взять вещи человека, который жил две тысячи лет назад? Жуков ринулся к компьютеру в поисках всевозможных музейных выставок и экспонатов. Где-то же должно что-то сохраниться…

Ага, в Санкт-Петербург на два дня приехала выставка по античной медицине. В списке экспонатов — скальпель Галена. То что надо!

— Можете быть пока свободны, — обратился он к некроманту.

— При всём уважении, долго мне ещё надо тут оставаться? — уточнил тот. — У меня хватает и других дел.

— Я плачу вам деньги, причём немаленькие, — отрезал Жуков. — Останетесь столько, сколько мне будет надо.

Некромант ещё раз поклонился и поспешно покинул комнату.

Барон Жуков убедился, что остался один, и торопливо начал искать в телефоне нужный номер. Без помощи Сильфа не обойтись.

* * *

Утром придя на работу, я застал уже привычную картину — спящего в ординаторской Шуклина. Иногда мне казалось, что он коала и может спать до двадцати двух часов в сутки.

Соколов невозмутимо пил кофе рядом с ним, оттопырив мизинец совсем по-аристократически.

— Доброе утро, — кивнул я им.

— Доброе, — прищурился Соколов. — Ну как вчера сходили на свидание?

Шуклин уже успел доложить, ясное дело. И Романа эта информация явно задела. Я сам один раз видел, как он подбивал клинья к Лене.

— Не думаю, что у меня есть причины тебе это рассказывать, — пожал я плечами. — Другом ты мне не являешься, всё, что нас связывает — это интернатура.

— Надо же, как заговорил, — фыркнул Соколов. — Я и не говорил, что мы друзья. Просто поинтересовался. Тут некоторые работали, пока ты прохлаждался.

— Только ты явно в их число не входишь, — ответил я. — Не твоё это дело, вот и не интересуйся.

Соколов демонстративно фыркнул и отвернулся. А в ординаторской появились Болотов и Тарасова.

— Д-доброе утро! — поприветствовал всех Женя. — А я т-такую интересную лекцию подготовил. Интересно, к-когда Зубов разрешит её прочитать…

— Никогда, — буркнул Шуклин, даже не открывая глаз. — Ты меня подставил, ящерица очкастая.

— Это наоборот т-ты меня подставить пытался, — возразил Болотов. — Я лишь в-восстановил справедливость.

— Сейчас сломаю тебе или очки, или нос на выбор, — всё ещё не открывая глаз, заявил Шуклин.

Болотов тут же спрятался за меня. Да уж, пора бы ему тоже научиться постоять за себя. Уверенность в себе — важное качество для любого врача.

— Не думаю, что это хорошая идея, — отозвался я. — Но можешь попробовать, конечно.

Шуклин приоткрыл один глаз и окинул меня взглядом. Вздохнул и снова его закрыл.

— Не сейчас, — буркнул он.

Предсказуемо, однако.

— Доброе утро, мои птенцы и одна куриная жопка! — бодро поприветствовал всех Зубов, войдя в ординаторскую. — Сегодня у меня хорошее настроение, так что постарайтесь его не портить. Было бы лучше, если бы вы после этой фразы испарились, но это, к сожалению, невозможно.

— Михаил Анатольевич, давайте вы не будете так меня называть, — поморщился Шуклин. — Хотя бы при других.

— Не получится, — отозвался наставник. — Я уже сказал твоему пациенту Кирееву из четырнадцатой палаты, что его сегодня будет лечить куриная жопка. Так что давай, дерзай.

Шуклин вздохнул и поплёлся за историей болезни.

— Тарасова, у вас пациентка, которая поступила ещё ночью, Кушева, — продолжил Зубов. — Десятая палата. Наши ночные стражи выставили ей пиелонефрит, но вы лучше перепроверьте, а то мало ли. Соколов, седьмая палата, Гордеев. Болотов, семнадцатая палата, Кулагин. И Боткин, продолжай вести своих пациентов и возьми их соседа из третьей палаты, Бубнова. И чтобы с плохими новостями никто не возвращался!

Я подметил, что Зубов начал выдавать мне гораздо больше пациентов, чем остальным интернам. Это явно признак доверия, я начинаю завоёвывать его расположение. Для меня это было большим плюсом, пациентов лечить я любил всегда.

Работы сегодня было много, так что я сразу же отправился к пациентам. Задание у Клочка есть, поэтому он сам разберётся.

Первым делом зашёл к своим «стареньким», проведя опрос и проконтролировав самочувствие. Подобранные препараты отлично им помогали, я назначил повторные анализы и отправился в соседнюю палату, к новому пациенту.

— Доброе утро, — кивнул я. — Кто здесь Бубнов?

— Я, — откликнулся один из мужчин. — Ну где вы ходите так долго⁈

А в этих палатах, видимо, принципиально собирают не самых приятных аристократов.

— Я был на обходе, — спокойно сообщил я. — А теперь пришёл к вам. Не вам меня учить, в какое время чем заниматься. У врача много обязанностей и много пациентов.

— Я дворянин, — гордо вздёрнул он нос. — Ко мне надо приходить первому! Для чего ещё я такие деньги этой клинике заплатил?

Как будто то, что он дворянин, должно было хоть как-то меня впечатлить. Для меня все пациенты одинаковые — платные, бесплатные, аристократы, простолюдины.

— Предлагаю вам не тратить время и сразу перейти к жалобам, — попросил я. — А когда у меня появится свободная минутка, я с удовольствием послушаю ваши возмущения. Например, ночью, я как раз дежурю.

Бубнов недовольно поджал губы, но возражать не решился. По сравнению с Лаврентьевым этот даже как-то быстро успокоился.

—