Вороная - Анна Рыжак

с запиской локон Императрицы: она очень поседела за последние полгода!

Баронесса подошла к двухэтажному каменному особняку и, к своему удовольствию, убедилась, что специальный эмиссар Яковлев сдержал свое обещание — часовые беспрекословно пропустили ее во двор, открыв перед ней калитку высокого деревянного забора. Этим утром Николай стоял в карауле на крыльце дома и при виде Софьи засветился, как начищенный таз. Она, в свою очередь, задержала на нем взгляд, полный благодарности. Он ничего ей не сказал, только еле заметно склонил голову.

После досмотра Софья открыла входную дверь и направилась вдоль длинного коридора, заглядывая в комнаты, чтобы встретить кого-то знакомого. В столовой сидели генерал Татищев, графиня Гендрикова, мадемуазель Шнейдер, доктор Деревенко, преподаватель английского языка Чарльз Гиббс, наставник Цесаревича Пьер Жильяр и гувернантка Великих Княжон мадемуазель Теглева. Они о чем-то тихо разговаривали, но, когда Софья зашла в комнату с длинным столом, их лица оживились от неожиданной встречи.

— Тебя все-таки пропустили! — вскрикнула графиня Гендрикова и встала из-за стола, чтобы обнять ее.

Софья улыбнулась ей.

— Здравствуйте! Да! Так хочется поскорее увидеться с Александрой Федоровной! Она еще спит? Или уже сидит у кровати Цесаревича?

Тут же со второго этажа сбежала Великая Княжна Анастасия и бросилась ей в объятия, увидев родного человека.

— Как я рада вас всех видеть! — охнула Софья.

— Маменьку и папеньку сегодня увез какой-то человек в синем костюме, — объявила Великая Княжна Анастасия.

— Как? Куда? — опешила баронесса.

— Никто не знает, — графиня Гендрикова всплеснула руками. — Великую Княжну Марию отправили вместе с ними. Мы как раз обсуждаем, куда бы они могли поехать? Может быть, этот Яковлев поможет им бежать?

В памяти Софьи всплыла картинка с географической картой Тобольской губернии, которая лежала вчера на письменном столе эмиссара. Она пожала плечами, глядя в глаза подруги, потому что не запомнила, какие дороги были отмечены красным карандашом.

На их восторженные возгласы спустились Великие Княжны Ольга и Татьяна, что ухаживали за Цесаревичем в его комнате. Они тоже принялись обнимать баронессу.

— Софья Карловна! Ваше появление в доме вселяет надежду, что все скоро наладится! — всхлипнула одна из старших сестер.

— Я хочу повидать Цесаревича. Как он?

— По-прежнему в тяжелом состоянии. Пройдемте наверх, — Княжна Ольга указала рукой на витую деревянную лестницу.

Баронесса оставила чемодан и корзинку с выпечкой в столовой, где сидели коллеги, и последовала за сестрами на второй этаж. Они зашли в комнату Цесаревича, он был совсем бледный.

— Алексей! — Софья робко присела рядом с его кроватью на стул. — Как вы похудели! Вы так бледны!

— Не надо меня жалеть, мисс Буксгевден! Я скоро буду здоров, вот увидите! — ответил он.

— Но пока его колени не сгибаются от долгого лежания в согнутом положении, — грустно сказала Ольга, назначенная матерью главой дома, и поправила одеяло на его кровати.

Софья вздохнула.

— Мне так жаль!

— Софья Карловна, пойдемте, я покажу вам пустую комнату, где вы можете расположиться, — потянула ее за руку Анастасия.

***

С момента отъезда Николая II и Александры Федоровны прошло несколько недель. За это время было доставлено лишь несколько писем от Императрицы, большинство из них новый комиссар Родионов не отдавал детям. Этим утром, когда приближенные Царя по обыкновению пили чай в столовой, Великая Княжна Татьяна распечатывала конверт. Вместе с Цесаревичем Алексеем остался матрос Нагорный.

— Мама нумерует письма. — Великая Княжна Татьяна хмурила брови, разглядывая послание. — Посмотрите, сегодня передали конверт под номером пятнадцать, а несколько дней назад — под номером одиннадцать.

— Похоже, многие весточки никогда не дойдут до нас, — вздохнула ей в ответ Великая Княжна Ольга.

— Надеюсь, с ними хорошо обращаются, — генерал Татищев посмотрел на сестер, стоящих возле окна.

Дверь хлопнула, и в дом уверенным шагом вошел комиссар Родионов, скрипя сапогами и отряхивая зеленую форму от мелких капель дождя. Он пришел проверить здоровье Цесаревича Алексея. Заглянув сначала в столовую и ни с кем не поздоровавшись, направился вверх по лестнице в его спальню.

Там комиссар убедился, что состояние мальчика по-прежнему плохое, поэтому с недовольным лицом начал спускаться на первый этаж. И по пути вниз случайно запнулся о ступеньку, упал с грохотом на пол. Великая Княжна Анастасия еле подавила смешок, но тут же спряталась за спиной Софьи. Привыкшие служить в госпитале старшие сестры устремились к нему, чтобы помочь, предложили осмотреть ногу. Он лишь отмахнулся от них:

— Руки прочь!

Встал и поплелся, прихрамывая, к выходу из дома.

— Комиссар! — окликнула выглянувшая из столовой Софья, когда он подходил к двери. — Могу я выйти на пару часов из дома, чтобы сходить в церковь? Здесь, под горой. Ведь я же не государственная преступница.

Он посмотрел на нее, а потом открыл дверь и крикнул, чтобы она слышала его указание:

— Николай! Сопроводи одну из дамочек до церкви. Но только положенные два часа и не более! Если задержится, можешь прострелить ей ногу, когда дойдете до дома, чтобы потом не тащить ее на себе. Я разрешаю.

Родионов усмехнулся, ненадолго оглянулся на нее, а потом вышел, ударив дверью так, что она чуть не слетел с петель. Софья посмотрела на испуганную графиню Гендрикову, которая закрыла рот двумя ладонями от ужаса.

— Не переживай за меня, Настенька, — успокоила она подругу, накидывая весеннее пальто и поправляя перед зеркалом элегантную шляпку. — Я не задержусь дольше.

Софья вышла на крылечко. Моросил мелкий дождь, тяжелые серые тучи нависли над городом. Пахло мокрой почвой и дымом от бань близ стоящих деревянных домов. Недалеко она увидела Николая, он разговаривал с кем-то из солдат. По-видимому, они обсуждали что-то очень смешное, потому что периодически взрывались хохотом и похлопывали друг друга то по плечам, то по спине. Увидев Софью, что-то коротко сказал рядовым и, накинув винтовку на плечо, подошел к ней.

— Не боитесь, что я прострелю вам ногу? — он заразительно засмеялся.

— Нет, — спокойно ответила фрейлина, стараясь не улыбнуться ему в ответ.

— А сердце? — сказал солдат игриво и вкрадчиво, наклоняясь над ее ухом.

— Николай… — она умоляюще закатила глаза и все-таки едва заметно улыбнулась.

Он тихо посмеялся и пошел вслед за ней из двора дома.

«Уже прострелил», — подумала Софья, пряча улыбку в нашейный платок.

Она обходила лужи на мокрой дороге, а Николай, как обычно, следовал позади нее на несколько шагов, рассматривая ее темные локоны в прическе и фетровые цветы на шляпе с пришитыми к ним сверкающими бусинами.

— Спасибо, что помогли перебраться в дом губернатора, — бросила она через плечо.

— Ерунда! — махнул он рукой. — Как вам живется в хоромах?

— Не так хорошо, как в Царском Селе, но радует, что теперь я рядом с детьми.

За время пребывания в Тобольске Софья очень привыкла