Отравленный трон - Селин Кирнан

— Я скоро вернусь, — тихо сказал он и бесшумно ушел через тайную дверь.

Через некоторое время Рази пошевелился, чуть отстранился и похлопал Винтер по плечу:

— Мне пора, Вин. Нам еще столько нужно сделать.

— Куда это тебе пора? Рази?..

Но он уже поднимался на ноги, отталкиваясь от подлокотников дрожащими руками.

— Мне нужно допросить того типа, который нанес мне удар… нужно самому услышать, что он скажет.

Винтер это понимала. Она понимала, какую власть дает знание и одобряла мудрость Рази. Однако его шатало, он моргал опухшими, покрасневшими глазами, его голое тело поблескивало от холодного пота. Она приложила руку к его груди и воззвала к нему как к врачу.

— Послушай, Рази, тебе надо обсохнуть, пусть твое тело успокоится, оденься потеплее. Если ты спустишься в темницу в таком состоянии, то к утру подхватишь пневмонию. И где тогда будет Альберон?

Он помешкал секунду, кивнул и снова сел. Она сунула ему кружку еще теплого молока и тарелку с тостами.

— Я скажу Кристоферу, чтобы принес тебе сухой одежды, — прошептала она и скользнула в пыльную темноту скрытого хода.

— Кристофер? — Она осторожно кралась по темной внутренней стороне анфилады комнат. Здесь пахло мужчиной, все казалось неопрятным и загроможденным. Повсюду разбросаны книги и кучи вещей. Она улыбнулась — уж таков он был, Рази. Такими она помнила его комнаты все эти годы.

Она вошла в его дверь — в комнату, где царил такой беспорядок.

— Кристофер? — снова прошептала она, стараясь, чтобы не услышала стража в зале. Она прокралась к следующей двери, наверняка здесь комната Кристофера, тихая и пустая, разве что сундук с одеждой стоит в углу, и все на своих местах.

Она услышала тихий шорох в приемной и пошла к двери, остановившись на ходу, чтобы осмотреться в полумраке. Несмотря на жару, в камине горел огонь. Его, очевидно, зажгли, чтобы прокипятить оборудование, и действительно, над ним сейчас висел небольшой котел, в недрах которого побулькивали миски, ножницы и другие принадлежности ремесла Рази. Аккуратно сложенная пачка окровавленных бинтов лежала у очага, смятая рубашка Рази валялась рядом с ними.

Кристофер стоял у окна к ней спиной, залитый голубым светом луны. Он не обернулся, а когда ответил ей, голос его звучал хрипло. Ему пришлось прокашляться, чтобы выдавить из себя слова:

— Он меня зовет?

— Нет. Я его уговорила немного отдохнуть. Сказала, что принесу ему чистой одежды, ведь его вещи все мокрые.

Кристофер кивнул:

— Я сейчас принесу.

Она направилась прочь, но все же остановилась. Он выглядел здесь таким одиноким.

— Кристофер… — начала она, но не могла больше ничего придумать. Он не обернулся, а так и стоял, глядя в окно, и она не знала, как утешить его. Винтер вернулась к Рази и увидела, что тот спит за столом с недоеденным куском хлеба в руке.

Пытка

Винтер стояла в кухне ее старого домика. Косые лучи солнца проникали через полузакрытые ставни и освещали вазу с белыми маками на дочиста оттертом столе. Ей было очень страшно. Сердце так и колотилось в груди, в глазах мутилось.

Во дворе убивали ее кошек. Она слышала, как они кричат и зовут друг друга в боли и страхе. Она не хотела этого видеть, но ничего не могла поделать — только протянула руку и захлопнула ставню.

Поперек двора натянули бельевые веревки — от конька крыши до мастерской, через крышу конюшни. Кошек повесили за шею, они болтались черными силуэтами на фоне раскаленного добела неба, веревки дергались и качались под их весом. Кошек были десятки, они медленно умирали — били хвостами, царапали воздух лапами, рты их были открыты, розовые язычки и острые зубки сверкали на распухших мордочках.

Их страшный кошачий плач, пронзительные младенческие крики наполнили насыщенный солнцем воздух, к горлу Винтер подкатила тошнота. Но ей было слишком страшно, чтобы выбежать на двор и попытаться им помочь. Она знала — всего-то ей и надо, что перерезать веревки, и они могут выжить, но ей было слишком страшно, и она стояла неподвижно, пока ужасные, жуткие крики раздирали ей желудок и сердце.

— Ты никогда не сможешь быть другом королю, сестренка.

Она так и подпрыгнула, услышав этот голос. Обернувшись, она увидела, что за столом сидит Альберон, скрестив руки на столешнице.

Он вырос в красивого юношу, как две капли воды похожего на своего отца, столь же похожий на короля, сколь Рази от него отличался. Его рыжевато-золотистые кудри и ресницы, похожие на медную проволоку, огнем пылали в солнечных лучах. Он смотрел на нее с какой-то грустной теплотой. При виде его ей почему-то захотелось плакать — она вовсе не чувствовала радости от встречи, лишь горькую-горькую печаль.

Он отвернулся, посмотрел в окно и брезгливо скривился при виде кошек. Поднялся на ноги, чуть нагнувшись, чтобы не терять из виду весь двор. Он уже догнал Рази по росту, но в его широкоплечей фигуре была бычья напористая сила — вылитый Джонатон, больше силы, чем грации.

— И что мы такое творим? — проговорил он с печальным удивлением. — Что нам делать приходится? — Он махнул рукой на двор и глянул на Винтер своими живыми глазами. — Ну вот и последних несут.

Снова послышался жуткий визг. Из замка выносили все новых кошек, целые плетеные корзины, полные как попало запиханных кошек, бьющих лапами, мяукающих, перепуганных до смерти.

Винтер побежала в угол, закрывая рот рукой, — она чувствовала, что сейчас ее стошнит.

Она проснулась в кресле, одна. Но крики все звучали. Рази и Кристофер ушли, как только Рази оделся. Она села, дав себе зарок ждать их возвращения. Наверное, она задремала — свечи успели догореть. Сколько она спала, часа два? А теперь воздух звенел от крика. Крика глухого и тонкого, но все же реального. Она вскочила и бросилась к окну. Еще не успев выглянуть в апельсиновый сад, она уже знала, что увидит.

Между деревьями бегала Хезер Куинн — рот широко раскрыт, растрепанные волосы развеваются по ветру. Лунный свет поблескивал сквозь нее, почти придавая ей плотность, когда она порхала через стволы деревьев и проходила сквозь каменные скамьи. Она бежала на прозрачных ногах, подняв руки к окнам, выходившим на двор, умоляя хоть кого-нибудь услышать ее.

Винтер никогда еще не видела Хезер Куинн, но все знали, чего ждать ночью, если услышишь зов Хезер. Когда-то она была любовницей короля, а точнее, любовницей деда Джонатона и покончила с собой, бросившись с башни Сэндхерст. Она была в замке предсказательницей, предвестником смерти, и когда она глубокой ночью с безумными криками бегала кругами вокруг замка, все принимали это всерьез.