Мой личный враг - Татьяна Устинова

— А те, вчерашние… они, выходит, знали, что ты его получишь или уже получила… — пробормотала потрясенная Александра. — И предупреждали…

Лада деловито изучала тетрадный листок. Зачем-то она его понюхала и даже попробовала на зуб.

— Мань, у тебя есть еще какие-нибудь записки Вешнепольского? — спросила она, выплюнув катышек бумаги.

— Есть, — сказала Маша. — Он здесь сто раз какие-то тексты писал.

— Неси! — приказала Лада. — И какую-нибудь лупу или очки.

— Какую тебе еще лупу! — возмутилась Маша. — Тоже нашлась мисс Марпл. Я тебе говорю без всякой лупы — это Ваня писал. И мы должны решить, что делать дальше.

— Вот сейчас возьмем лупу и решим, — безапелляционно заявила Лада.

Александра прекрасно ее понимала. Им было очень страшно. И еще страшнее от того, что предстояло принять решение, от которого, возможно, зависела жизнь Ивана Вешнепольского, знаменитого журналиста, лучшего друга Александры Потаповой и возлюбленного Маши Вершининой.

Совершенно неожиданно для себя они попали в эпицентр каких-то непонятных и опасных событий, и теперь нужно было смотреть во все стороны, остерегаясь нападения, ждать подвоха, принимать ответственные решения, соблюдать конспирацию и ни в коем случае не ошибиться. Колоссальная ответственность! И не на кого ее переложить, не с кем ее разделить. Не было рядом с ними сильных и храбрых мужчин, говорящих низкими голосами: «Я все улажу!» Уладить все предстояло им самим. Вот только непонятно, как именно можно хоть что-нибудь уладить…

Поэтому Ладка разглядывала записку и собиралась сличать почерки, Александра все повторяла про себя: слава богу, что он жив, а Маша ходила по комнате с сухим иезуитским блеском в Глазах и, кажется, понимала далеко не все, что ей говорили.

Пока Ладка подковыривала столовым ножом край старой складной лупы, которая никак не хотела открываться, Александра снова взяла записку в руки.

— Маш, а что это за карман? — спросила она, оглядываясь на подругу. Вот тут написано: «…в моем кармане, где беспорядок — ты меня еще постоянно за него ругала…»

— Понятия не имею, — ответила Маша и опять принялась ходить из угла в угол. Отросшиe волосы мешали ей, и она нетерпеливо заправляла их за уши. Честное слово, Сань. Я целый день над этим думаю, ничего понять не могу. Что за карман? Что за пакет? Что за адрес?

— Мань, свари кофе, — приказала Лада, справившаяся наконец с лупой. Сань, давай письмо. Ну-с, приступим!

Кофе сварился как раз к тому моменту, как Лада со стуком сложила лупу и сказала задумчиво:

— Пациент скорее жив, чем мертв. Вроде его почерк. А может, и не его…

— Не помогла лупа? — язвительно осведомилась Маша.

— Черт разберет эту лупу, — сказала Лада. — Вроде бы все похоже…

— …и не похоже… — докончила за нее Маша жалобным голосом и водрузила в центр стола сахарницу. Шел первый час ночи.

— Кстати, ты зря иронизируешь, Мань, — сказала Лада, наливая всем кофе. — Если это подложная записка, то, даже если мы найдем этот пакет и куда-то его отправим, это будет означать, что мы действуем на руку врагу, только и всего.

— Ага, а вчерашние бандиты? Зачем они меня пугали, если это подложная записка? — выпалила Маша — очевидно, она давно уже над этим раздумывала. Пугать меня есть резон только в том случае, если записка настоящая и пакет существует, и они боятся, что я его куда-нибудь отнесу.

— А может, они тебя для того и пугали, чтобы ты так подумала, высказала предположение Лада. — Чтобы ты решила, что записка подлинная, нашла бы этот пакет и собственными руками навредила Вешнепольскому. Есть и другой вариант: ты находишь пакет, а они его у тебя отнимают. На улице. Им даже искать не придется, ты им его сама принесешь.

— Следующего раза я не переживу, — мрачно сказала Маша.

— Интересно, что там может быть, в этом пакете? Документы? Деньги? — не унималась Лада.

— Много денег в карман не положишь, — заметила Маша, продолжая ходить по комнате. — Документы, впрочем, тоже…

— Сядь, Мань, — попросила Александра. — Не мельтеши.

Маша боком присела к столу, зажав коленями худые безвольные руки.

— Значит, будем исходить из того, что записка настоящая, — задумчиво проговорила Лада. — Хотя до конца я в этом не уверена.

— Не уверена! — возмутилась Маша. — Может, тебе еще одну лупу принести?

— Давайте думать, девочки, — прекратила их спор Александра. — Мы должны найти пакет и кому-то его передать, а мы даже не знаем, где он может быть и как он выглядит. И не знаем, сколько у нас времени. Может, его уже совсем нет.

Они в молчании попили кофе. Грязный тетрадный листок лежал перед ними на столе.

— Ну, адрес или имя, очевидно, есть в пакете. Найдем пакет — узнаем, кому он адресован, — сказала Лада. — Но что это за карман? Где всегда беспорядок?

— Я не знаю! — в отчаянии воскликнула Маша. — Даже предположить не могу!

— У тебя есть его вещи? — спросила Александра.

— Да нет почти. Куртка и два свитера. Первым делом я посмотрела в карманах куртки. Там ничего нет. В свитерах нет карманов, но я и свитеры перетряхнула… — Маша чуть не плакала. — Это все совсем не то. Про что-то другое он пишет…

— Давай еще раз посмотрим, — предложила деятельная Лада. — Вдруг ты проглядела?

С видом праведника, по несправедливости обреченного на вечные муки в аду, Маша потащилась в другую комнату. Лада пошла за ней, а Александра снова стала читать записку.

— Мань! — крикнула она. — А за какой беспорядок ты его ругала?

— Не знаю, — отозвалась Маша, появляясь на пороге. — Ни за какой. Я вообще его никогда не ругала. Я его люблю…

— Это мы знаем, — пробормотала Александра. — А почему пакет японский? Что за японский пакет?

— И про пакет не знаю, — повторила Маша с выражением глубокого отчаяния. — Он мне доверился, попросил помочь, а я даже не могу взять в толк, о чем он пишет…

И она заплакала.

Александра не утешала ее, прекрасно понимая, что утешить ее нечем. Нужно постараться понять, о чем идет речь в записке, и тогда прояснится хоть что-то.

Пришла из соседней комнаты Лада и сказала невесело:

— Ничего. Ни в карманах, ни за подкладкой, ни даже в свитерах. Ни-че-го.

— Что же это за японский пакет? — бормотала Александра. — Может, от фотографий? Мань, ты не помнишь никаких пакетов от фотографий? Они вроде бывают японские…

— Нет у меня никаких японских фотографий, — всхлипывая, с трудом выговорила Маша. — «И своих фотографий он мне не показывал. Я видела только ту, что висит у него в кабинете, где он с папой римским. Когда мы только познакомились, он приносил мне ее, хотел похвастаться. Я тогда решила, что он больной… — И Маша засмеялась сквозь слезы.

— А в квартире у него ты была? — сердито спросила Лада. Она всегда сердилась, когда чего-то не понимала или переживала слишком сильно…

— У него дом за городом, а не квартира, — сказала Маша. — Была, конечно. У меня даже ключи есть, хотя я никогда туда без него не ездила.

— Беспорядок… — пробормотала Александра. — Беспорядок… Кавардак, хаос, свалка, помойка, месиво, бардак…

— Ты чего, Сань? — с тревогой спросила Маша. — Ты о чем?

— Не мешай, — приказала Александра и даже глаза закрыла. — Я пытаюсь придумать, чем можно заменить слово «беспорядок». Что-то такое, мне кажется…

— Что? — шепотом спросила Лада.

— Сейчас, еще раз… Беспорядок, бардак, свалка, помойка, куча, мусор… Ах черт! — Она легла щекой на прохладную поверхность стола. Прямо перед ее носом было Ванькино письмо и пепельница с дымящейся сигаретой.

Что-то ускользало от нее, что-то такое, о чем она уже догадалась, но только никак не могла ухватить это, осознать… Нечто подобное с ней уже было. Совсем недавно в каком-то важном разговоре она точно так же пыталась выловить что-то очень существенное — то ли слово, то ли фразу, царапнувшую сознание, — и ничего у нее не получилось.

А сейчас?

Девицы сидели по обе стороны от нее, не смея дохнуть.

— Беспорядок, — снова забормотала она. — Грязь, мусор, помойка, свалка, бардак… Ах черт!..

Внезапно что-то прояснилось у нее в голове, будто расступился туман, и горная вершина, только что казавшаяся неопределенным, расплывчатым пятном, обозначилась отчетливо и ясно.

Александра открыла глаза и выпрямилась.

— Что? — шепотом спросила Лада. — Что ты придумала?

— Бардачок, — торжественно, и скромно, с осознанием собственной победы произнесла Александра. — Бардачок в машине. Мань, вспомни, был у вас разговор про бардачок?

— Бардачок?.. — растерянно переспросила Маша. — Кажется, был когда-то… И вроде действительно я ругалась, потому что он сунул туда ключи от дома и потом никак не мог найти. Мы выгребли оттуда всю помойку, и на самом дне оказались ключи…