Ледания и Шрампинтульный Домовой (СИ) - Оса Яна

Брат, так брат, не в том суть каким боком это родство выражается, а в том, что любила она его сильно и потакала всем его хотелкам.

И кстати, голубой мех, это из его первых творений. Первых, и практически единственных. Он после обучения сдал экзамен, и создал животное, — она опять замялась, — разумное животное, — помолчала и выпалила — вот в момент создания оно было разумным животным.

Именно тогда и обнаружилась странная способность у этого меха. Брат вычесывал мех, а сигма пела и пряла нить — путеводную.

Если она пела и пряла — получался клубок, при продаже которого можно было безбедно жить в течение года. И хитрость еще была в том, что если вычесанный мех прял кто-то другой, то такого эффекта у клубка не наблюдалось.

«Сигма — это сумма, если она суммировала все проявления специфики существа в эту нить, то наверняка мог наступить такой момент, когда это стало бы известно за пределами планеты» — думала я.

— Меня отправили в соседнюю вселенную для изучения потребностей заказчиков. Как правило на местах выяснялись все нюансы, а затем по полученным вводным создавались заказанные предметы или живые существа. Может быть эта миссия оказалась бы такой же, как и все остальные, но сразу перед ней я познакомила брата со своим возлюбленным. И он устроил ужасную сцену, — Ной-я поморщилась.

«Он кричал, обвинял меня в том, что я хочу его бросить, не слушал моих аргументов и вел себя как избалованное дитя, а в самом конце сказал, что я еще пожалею, что обратила внимание на это ничтожество. Ничтожеством он посчитал того, с кем у меня по-другому билось сердце».

— Какая романтическая история, — я подперла ладошками подбородок и видела Ной-я в длинном платье, за руку с прекрасным молодым человеком. И гадкого подростка рядом, устроившего истерику и добивающегося возращения единоличного владения вниманием сестры.

Сигма вздохнула, — мы общались с возлюбленным и на расстоянии, он смеялся, что возможно разлука положительно скажется на моем брате и он осмыслит свое поведение.

Я улыбалась, но не могла сказать ему правды. Мой брат словно сошел с ума. Если до этого мы подолгу разговаривали в моих командировках, я рассказывала ему о том, что вижу, советовалась, то теперь он дулся и всячески демонстрировал, что он обижен и я должна вымаливать у него милостивое разрешение на возвращение тепла в наши отношения.

«В психологической науке эгоизм понимается как отрицательная ценностная ориентация личности, которая проявляется в сознательном алчном столкновении собственных интересов и потребностей других людей и социума в целом», — я вспоминала все, что изучала когда-то о столь сложном психологическом феномене.

— Я думаю, — Ной-я продолжила свой рассказ, — что брат подарил моему возлюбленному что-то, скорее всего в честь примирения. На последнем сеансе связи именно этим он со мной поделился, правда упомянул, что подарок странный, сложный для восприятия и от него болит голова. А потом продемонстрировал очередной цветок. Мой возлюбленный специализировался над созданием различных растений. Когда я увидела фиолетовое нечто на длинном гибком стебле, сплошь утыканном шипами, с пастью, с тремя рядами зубов, загнутых в середину, я поинтересовалась, кто заказал плотоядного падальщика, потому что судя по виду растения — это одна из разновидностей этих плотоядных растений.

Возлюбленный сморщился и ответил достаточно грубо, что может он хоть иногда делать что-то просто так, для собственного удовольствия. Я еще раз полюбовалась на «удовольствие» и решила, что он перетрудился.

Да только дальше было хуже. Брат не отвечал, возлюбленный не отвечал, я постаралась побыстрее завершить миссию, и отправится на нашу планету, потому что до меня дошли слухи о странном изменении свойств получаемых заказов. Сюрпризы распространялись как цунами, заказы вели себя агрессивно, не соответствовали техническим заданиям, привнося с собой злобу, злость, агрессию и становясь огромной проблемой для тех, кто их получил.

А на подлете у своей звездной системе я встретилась с Кра, который был озабочен точно тем же что и я. Только он выступал в роли инспектирующего. Мы давали гарантию на созданное Творящими и с завидной регулярностью инспектировали соответствие заказов изначальным параметрам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы получили сообщение от правителя планеты, даже не достигнув границ системы.

«Это неизвестная нам эпидемия, все, кто находится на планете создают зло. В разных выражениях и воплощениях, но оно превращает нас в безвольных существ и заставляет снова и снова воплощать самые безумные мысли населяющих наш континуум существ. Вы должны попытаться найти лекарство, потому что я вынужден закапсулировать всю систему, чтобы болезнь не перекинулось в окружающее пространство. Да поможет вам ваша фантазия, или фантазия других существ, способных найти лекарство для страшного вируса, разъедающего наши души. Скорлупа будет утолщаться по мере развитие болезни, и если вы не успеете предпринять что-либо, то она раздавит наш мир и то, что мы вынуждены порождать».

— Ужас, — выдохнула Патрис.

Ной-я кивнула.

Она выглядела потерянной, осознав, как долго скитается в поисках существ, способных помочь хоть чем-то.

Я посмотрела на Черныша. Он задумчиво теребил кончик своего хвоста. Трампин тер подбородок. Все находящиеся в кают-компании с вопросом лекарств были знакомы в аспекте — запить водой или колоть три раза в день.

Одна я могла понять степень проблемы и вероятные направления в ее решении. Но, к сожалению, со злом, как болезнью, мне ни разу не доводилось сражаться. Если не брать во внимание бой с Мороком.

— Спасибо, что поделилась, — я окинула всех подбадривающим взглядом, — думаю стоит рассказать про наш с Трампином опыт. Потому что то, что удалось победить нам, тоже очень с натяжкой можно было бы назвать противником. И тем ценнее, по моему мнению, такой опыт.

Часть 9

9.1

Следующим условием продолжения нашего путешествия являлся специалист по времени.

И следы этого невероятного мастера терялись в системе желтой звезды с шестью населенными планетами.

Ной-я сказала, что она отследила его именно сюда. На какой-то симпозиум пригласили десять лет назад, но назад он не вернулся, прислал сообщение, что открыл удивительную аномалию, и занят ее изучением.

— На шести планетах аномалия, и я так понимаю связанная со временем? А его не пытались отловить?

Сигма слегка потянула уголки рта в намек улыбки, — нет, не пытались.

— Той Академии, где он преподавал был известен его вздорный и увлекающийся характер, поэтому они терпели его увлечения и ждали, когда он наиграется и вернется. Как правило, более пяти — шести лет его экспедиции не длились, но тут не одна планета, а целых шесть. Дали задание студентам, они посчитали там что-то и выдвинули предположение, что профессору надоест лет через двенадцать-пятнадцать.

— Нет, — Ледания сморщила носик, — два года ждать, это долго! Давайте поищем сами, у нас клубочек есть.

Ной-я кивнула, — правда с вероятностями в системе какие-то сбои. До системы нас клубочек доведет, а вот дальше придется гадать!

Путь занял целых три дня. Договорились лишний раз не прыгать, пока не разгадаем загадку сообщающихся сосудов и странному выверту с памятью членов экипажа. Время потратили с пользой. Учились медитировать, осваивали новые технологии, спорили часами в кают-компании.

Предметом спора являлся мир Ной-я. Как вскрыть скорлупу, какие варианты развития событий в том или ином случае видел каждый из членов экипажа, и чем мог поделиться с остальными.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И чем чаще спорили, тем чаще приходили к неутешительному выводу — перемещении во времени.

Когда на экранах появилась система желтой звезды, мы собрались в рубке.

— Странно, — подал голос Трампин, — закон планетарных расстояний в этой системе нарушен.

— Система, в которой имеется одна массивная планета и несколько мелких планет, подстраивающихся исключительно под нее, скорее всего, будет подчиняться иным правилам нежели система, в которой есть несколько крупных планет, и мелкие планеты должны резонировать сразу со всеми крупными планетами, — глубокомысленно согласился с ним Домовой.