Невидимые силы - Евгения Грановская

— Ты уверен?

— Сложный вопрос, — внезапно усовестился дядя Толя. — Ты ведь знаешь, что моим сведениям можно доверять процентов на восемьдесят пять. Так что верить мне или нет — решай сам.

Жгут выпрямился, о чем-то раздумывая, потом снова посмотрел на прорицателя и сказал:

— Спасибо, дядь Толь. Как вообще поживаешь? Помощь никакая не требуется?

— Несколько минут назад ты говорил, что это моя помощь требуется вам, — напомнил прорицатель. — Так что нет, помогать мне ничем не надо.

— Ладно… — Владимир Иванович нахмурился. — И еще один момент. Келлер и Птичник могут попытаться найти тебя…

Дядя Толя жестом остановил его:

— Не продолжай. Если это случится, я смогу за себя постоять.

— Уверен?

Взгляд прорицателя стал холодным и жестким, а губы сухо произнесли:

— Уверен.

Жгут вздохнул:

— Ладно. Еще раз спасибо за помощь. Всего доброго!

Он повернулся и зашагал прочь.

— Володь! — окликнул его дядя Толя.

Жгут обернулся. Прорицатель растянул губы в улыбке и произнес, уже по-доброму:

— Ты заглядывай, ладно? Не по делу, а просто так. Выпьем водочки, потрындим за прошлое.

— Хорошо, дядь Толь, загляну. Бывай!

Подойдя к Мигелю, Жгут тихо сказал:

— Есть информация про Настю, которую надо проверить. Но поскольку меня в городе знает каждая сволочь, сделать это должен ты.

— Что именно? — спросил Мигель.

Жгут посмотрел ему в глаза и загадочно произнес:

— Примерить тапочки и пижаму. Подробности чуть позже. Пока ты будешь заниматься поисками Насти, я попробую разыскать Птичника.

— Мы разделимся? — вскинул брови испанец.

Жгут кивнул:

— Да. — Он достал из кармана дешевенький мобильный телефон и протянул испанцу: — Держи, долговязый.

Мигель взял телефон, повертел его в руках и смущенно проговорил:

— Я не умею им пользоваться.

— Это несложно. Как только услышишь, что телефон звонит, нажми на зеленую кнопку и поднеси его к уху.

— И все?

— И все.

Настя открыла глаза и осмотрелась. В голове у нее еще шумело, а перед глазами в прозрачно-желтой пелене мелькали мушки, однако чувствовала она себя намного лучше, чем раньше. Впрочем, что было раньше и когда, собственно, было это самое «раньше», она не смогла бы сказать.

Оглядевшись, Настя поняла, что лежит на белой неудобной кушетке, покрытой целлофаном, а рядом, на белых пластиковых стульях, сидят две женщины в белых халатах. Одна из них была рослая, широкоплечая. Вторая поприземистей, с толстой бычьей шеей и такими же толстыми руками.

Тут Настя обратила внимание, что вместо курточки на ней — полосатая пижама.

Увидев, что Настя шевелится, та из теток, что повыше, пробасила:

— Гляди-ка, Ларка, наша сумасшедшая самурайка проснулась.

Настя села на кушетке, тряхнула головой и скривилась от ухнувшего в черепе колокола.

— Где я? — хрипло спросила она.

— Там же, где и мы, — ответила вторая амбалша.

— А вы где? — уточнила тогда Настя.

Амбалши переглянулись.

— На Лазурном Берегу, — ответила та, что пониже. — В отеле «Рэдиссон».

Настя натянуто улыбнулась:

— А если серьезно?

— Если серьезно, то в психиатрической клинике, — сказала рослая. — Проще говоря, в дурдоме. В простом российском дурдоме.

— Правда? — Настя нахмурилась, пытаясь сообразить, разыгрывают ее или нет. — И за что нас с вами сюда упекли?

Тетки снова переглянулись.

— Она еще и острит, — с усмешкой проговорила та, что пониже.

— Это от тоски по галоперидолу и циклодолу, — заметила рослая. — Вот вколют ей еще три кубика, сразу станет не до шуток.

Настя снова посмотрела на грозные и туповатые лица теток.

— Так вы не психопатки? — уточнила она.

Рослая усмехнулась и покачала головой:

— Нет, родная. Мы — совсем наоборот. Ты хоть помнишь, как сюда попала?

Настя попыталась вспомнить, но перед глазами замелькали какие-то нечеткие и путаные фрагменты, и она удрученно покачала головой:

— Нет. Кажется, не помню.

— Тебя подобрали на улице, — объяснила та, что пониже. — Ты кричала, что за тобой гонятся экстрасенсы, и требовала, чтобы тебе дали пистолет и меч.

Настя облизнула пересохшие губы.

— Я… ничего этого не помню, — призналась она.

— Жаль, — сказала рослая. — А то мы уже послали человека в оружейный магазин — за пистолетом. Придется отменять заказ.

Санитарки — а в том, что это были санитарки, Настя теперь не сомневалась — весело засмеялись.

— И давно я здесь? — спросила Настя после того, как они перестали гоготать.

— Недавно, — сказала рослая. — Поднимайся. Пора идти в гости.

— К кому? — растерянно спросила Настя.

— К нашему главному экстрасенсу, — ответила рослая санитарка утрированно торжественным голосом. — Веди себя хорошо, и он подарит тебе волшебную палочку.

Спустя несколько минут амбалши-санитарки ввели Настю Лаврову в просторный светлый кабинет, стены которого были украшены детскими рисунками.

В глубине кабинета, за широким столом, сидел мужчина в медицинском халате. На вид ему было лет сорок. Лысоват, но строен и моложав, а в глазах, устремленных на вошедших, светился озорной добрый огонек.

— Сергей Павлович, мы тут привели фею цветов! — отрапортовала рослая санитарка.

— И обещали, что вы подарите ей волшебную палочку, — добавила приземистая. — Вы уж не обидьте девушку.

— Ну-ну, не очень-то резвитесь, — улыбнулся мужчина в халате и указал на кресло перед столом. — Присаживайтесь, девушка.

Настя, растерянно переминаясь, продолжала стоять у порога кабинета.

— Чего встала? — грубо проговорила у нее над ухом толстомордая санитарша. — Тебя врач зовет. Шевели батонами!

И несильно подтолкнула Настю в спину, а затем захлопнула за нею дверь. Настя прошла к креслу, стоящему перед столом врача. Села. Врач по-доброму посмотрел на нее и вежливо осведомился:

— Вы помните, как вас зовут?

Настя с силой потерла виски пальцами, убрала руки, посмотрела на врача и вдруг спросила:

— А это правда дурдом?

Во взгляде врача мелькнуло недовольство, но он улыбнулся и мягко проговорил:

— Это не дурдом. Это психиатрическая клиника.

— Ясно… — Настя огляделась. На окнах были решетки. Она снова посмотрела на врача. — Значит, вы решили, что я сумасшедшая.

Психиатр дипломатично улыбнулся.

— Никто здесь не считает вас сумасшедшей.

— Тогда, может быть, вы меня отпустите?

— Само собой. Но сначала мы вас немного подлечим. У вас расшалились нервы, это бывает. Неврозы и психозы в наше время — совершенно обычная вещь. Но мы успешно справляемся и с первым, и со вторым.

Настя молчала, хмуро и удрученно разглядывая свои колени.

— Итак, давайте познакомимся поближе, — снова заговорил психиатр. — Как вас зовут?

— Настя.

— А по батюшке?

— Евгеньевна.

— Ну, а фамилия у вас есть? — все с тою же сладкой улыбкой поинтересовался врач.

— Есть. — Настя бросила на него хмурый взгляд исподлобья. — Но я вам ее не скажу.

— Ладно. Не торопитесь. Я понимаю вашу осторожность. Меня зовут Сергей Павлович. Настя, прошлая наша беседа была несколько неудачной и, вероятно, не закрепилась у вас в памяти. Расскажите мне немного о себе.

Настя чуть прищурилась.

— Может, сначала вы?

— Я бы с радостью, — с улыбкой ответил психиатр. — Но в моей жизни нет ничего экстраординарного. Дом, работа, семья. А вот в вашей происходит много интересных вещей, я в этом уверен. Итак, что за экстрасенсы вас преследуют и что они хотят с вами сделать?

Настя помолчала. Потом потерла пальцами лоб и растерянно и неуверенно проговорила:

— Я точно не знаю. Есть эксы. Есть полуэксы. У них тоже способности, но не такие ярко выраженные, как у эксов… А вы правда думаете, что я сошла с ума?

— Ну… — начал было психиатр, но Настя его перебила.

— Это бы все объяснило, — сказала она. — И… я сейчас подумала… что мне даже стало бы легче.

— Возможно, вы…

— А это лечится? — все более оживляясь, спросила Настя.

— Что именно?

— Ну, эти сумасшествия. И всякие галлюцинации.

Он улыбнулся.

— В наше время существует много препаратов, которые…

— Хорошо! — Настя чуть порозовела от волнения. — Тогда начинайте лечить прямо сейчас. Чтобы я все это забыла. Можете?

Врач посмотрел на нее чуть удивленным взглядом.

— Для начала мы поговорим, — сказал он после паузы. — Расскажите мне все, что считаете нужным.

— Хорошо!

И Настя, уже почти не сомневаясь в том, что больна, начала удрученным голосом рассказывать психиатру обо всем, что пережила.

Когда десять минут спустя она закончила, Сергей Павлович прищурил свои добрые, внимательные глаза и вежливо сказал: