Хранитель историй (СИ) - Константин Нормаер

— По — моему он сбрендивший пройдоха, — предположил Оливер.

— Если честно, он меня пугает, — откликнулся Рик.

Скиталец вернулся через пару минут. Оружие было в ножнах, но на лице все еще блуждало заметное беспокойство.

Подойдя практически вплотную к Джейсону — младшему, он резко схватил его за руку и, ничего не объясняя, сорвал повязку.

— Что вы делаете!

— Молчи. У меня нет времени попусту здесь распинаться. То, что у тебя закралось под кожу и растет с каждым днем. — Его палец уперся в темный след, который теперь больше напоминал морскую каракатицу: расплывшись и надувшись огромными пузырями, — является меткой мертвеца. Так мы ее называли раньше. И если ты не будешь меня слушать — кончишь как шелудивый пес в подворотне.

Побледнев, словно мел, Рик обессилено опустил руку. Уверенный голос Скитальца просто не мог врать.

— Еще совет: если хочешь жить, завяжи свои губы узлом, а заодно законопать рот и своему неугомонному приятелю. А ты… — указательный палец уперся в Оливера. — Проводишь своего друга до самого порога и дождешься, пока тот соизволит закрыть дверь на все засовы. Теперь с тобой, — палец метнулся вправо и уткнулся в плечо Рика. — Чтобы не происходило ночью, держи ухо востро, но не лезь на рожон, как это было вчера. Завтра, к полудню, я буду ждать вас у старого дока на пристани мертвых кораблей. И будьте осторожны — не прихватите с собой беду.

Скиталец ушел также внезапно, как и возник: не попрощавшись, не обронив лишнего слова.

Всю дорогу до дома, Оливер молчал, лишь озираясь по сторонам, и время от времени протирая окуляры очков. Рик в свою очередь, окончательно запутавшись в собственных мыслях, тоже оставался нем.

На пороге они коротко попрощались.

— Считаешь, все гораздо серьезней, чем нам казалось? — внезапно спросит Оливер.

— Думаю, что нет, — соврал друг.

— Значит, завтра встречаемся на этом же месте.

Приятель попытался изобразить улыбку, но вместо нее на лице возникла лишь гримаса отвращения.

Срезав с куста бегонии завядшие листы, Клер проверила, насколько хорошо растут черенки и, закончив работу, бросила невольный взгляд на мистера Бишепа. Со вчерашнего дня он чувствовал себя неважно. Его бросало, то в жар, то в холод, а лицо приобрело такой мрачный, земельный оттенок, будто цветочник в скором времени сам готовился превратиться в рассаду.

— С вами все в порядке?

Мистер Бишеп попытался ответить — но вместо слов у него изо рта вырвалась белая жижа. Позеленев, а затем, окончательно побледнев, он обессилено повалился на крохотный деревянный стул.

— Морская пучина, как мне тяжко. Клер, милая, не могла бы ты подать мне стакан воды.

— Безусловно, — тут же откликнулась девушка. — Только боюсь, что это не отравление, мистер Бишеп. Дело куда серьезнее. Посмотрите на себя — на вас же лица нет. Позвольте я все‑таки схожу за доктором Дайтли.

— Ни в коем случае. Это обычная борьба желудка с тем, что я пытаюсь засунуть в свой грешный рот, — попытался пошутить цветочник. На последнем слове его сново стало мутить.

— Почему вы так противитесь? — Клер была напугана не на шутку.

— Милая моя, — оторвавшись от таза, Бишеп попробовал объяснить. — За сегодняшний день, я сэкономил на куриных ребрышках и пиганском сыре, а также на паре пинт люрского вина около трех суонов. А этот прихвостень в белом парике — я говорю о докторе Дайтли, — сдерет с меня, по меньшей мере, пять монет, за бесполезное кровопускание. Получается, я все равно прогадаю. Так что лучше уж мой организм сам справится с тяжким недугом.

Болезнь в очередной раз взяла верх над цветочником, и его стошнило.

Клер, решив больше не медлить, стала собираться, не обращая внимания на возмущения хозяина.

Доктор Дайтли жил неподалеку и всегда с радостью откликался на все проблемы страждущих, не забывая стребовать с больного баснословное вознаграждение за свои нехитрые процедуры. Со временем, желающих расстаться с парой звонких монет, но не избавиться от телесных хворей, становилось все меньше, и доктор стал более избирателен в выборе пациентов. Приодевшись, он заметно изменился. Солидный вид, белоснежный парик, парфюм из магазинчика Бикси — теперь лекарь помогал лишь избранным господам.

Вместе с достатком пришло и уважение со стороны толстосумов, которые безоговорочно доверяли словам Дайтли, выполняя любую его прихоть. Плут в белом парике лечил богачей от всего чего угодно, не забывая назначать им консультации по вопросам здоровья. «Смертельно больные» бароны и кавалеры, а также эсквайры и джентльмены, обязаны были, не реже недели, посещать скромное жилище Дайтли. Тот в свою очередь, возложив на себя тяжелый груз покровителя, с нахальством дворовых лгунов, невзирая на ранги и сословия, ставил им немыслимые диагнозы. Получал солидные вознаграждения. И был тем весьма доволен.

Клер хотела отыскать кого‑нибудь другого, но, к сожалению, напыщенный плут был единственным доктором на несколько торговых кварталов.

Постучавшись в дверь, девушка услышала сонный голос, и вскоре, на пороге возник добротный силуэт врачевателя. Густые, торчащие в разные стороны брови Дайтли сошлись на переносице.

— Чем обязан, миссис, — протянул он, пытаясь вспомнить ее имя.

— Мисс Джейсон. Клер Джейсон, сэр, — немного смутившись, представилась девушка.

— Ах да, безусловно. Как я мог забыть, — хлопнул себя по лбу доктор и обнажил белоснежные зубы. Поговаривали, что он изобрел специальный бальзам, который заставляет рот, светиться ярче путеводных звезд, навсегда убирая желтый налет.

— Простите, сэр, я хотела бы попросить вас оказать моему хозяину мистеру Бишепу неоценимую услугу, — осторожно начала Клер.

— Как вы сказали, мисс? Неоценимую услугу. Мне нравится ваше высказывание. — Одутловатое лицо вновь озарила лучезарная улыбка. — Выкладывайте, что стряслось у нашего общего знакомого.

— Ему очень плохо. Он почти наиздыхании, — прошептала Клер.

Долго осматривая цветочника, прислушиваясь к его хриплому дыханию, доктор неустанно бормотал себе что‑то под нос. Клер разобрала лишь несколько слов — Дайтли настойчиво повторил: не может быть… и невероятное совпадение…

Затем начались бесконечные вопросы: как часто и насколько долго. В конце доктор провозгласил не совсем внятный диагноз и сказал, что требуется более детально изучить испражнения мистера Бишепа.

— Могу сказать вам одно мисс. У вашего хозяина не тропическая лихорадка, и слава святому Дункану, не чума. Пока это все, что я готов утверждать, — произнес в заключении Дайтли.