Вечный - Александра Кармазина

— Только люди? — робко уточнила Алисьента.

Взглянув на нее, Камиль задумчиво прикусил нижнюю губу. Дочь старика управляющего, как всегда, задала очень правильный вопрос.

— Все, — поправил себя Камиль. — Я неправильно выразился. Теперь, когда я… я… воскрес, если это так можно назвать, крепость Кард снова должна стать местом, где каждый сможет найти защиту и приют. Мы возобновим поиски оставшихся в живых по всему миру Синих сумерек.

— Вы понимаете, что теперь взор этерна снова обратится на вас? — поинтересовался Маркус, обеспокоенно взглянув на Алисьенту.

— Пусть приходит, — денр направился к лестнице. Прежде, чем исчезнуть в коридоре, что вел от площадки в сторону крыла, где были расположены его покои, указал пальцем на доэра. — Я буду готов.

Проводив де Карда встревоженным взглядом, Алисьента повернулась к Данвиру.

— Маркус… — ее голос дрогнул и сорвался.

— Мне тоже это не нравится, — кивнул доэр. — Тем не менее, в словах нашего господина есть доля истины. Он ведь не может вечно скрываться от своих врагов.

— Он и не стал бы, верно? — повела девушка хрупким плечом. — Не такой характер.

— За это вы полюбили его?

Алисьента вздрогнула. Она не ожидала такого открытого вопроса. Маркус всегда был неизменно тактичен. Сегодня что-то изменилось. Нет, она все еще чувствовала его трепетное отношение к себе, но самообладание доэра Данвира было на грани. Дочь управляющего практически осязала его боль от того, что происходило между ними. Он, несомненно, хотел быть максимально учтивым, но горячий темперамент брал верх над здравым смыслом. Разочарованный холодностью с ее стороны, он не смог сдержать колючего выпада. Алисьента не винила его в этом.

— Отчасти, — кивнула она. — Вы ведь понимаете, что…

— Понимаю, — доэр взял ее руку и поднес к губам. Этим жестом он избавил девушку от необходимости отвечать и оправдываться. — Я все понимаю, Алисьента. Простите мне мою несдержанность.

От этих слов на душе девушки стало еще гаже и холоднее. Право, ей было бы намного легче, если бы Маркус сердился на нее, грубил или… Что угодно, но только не вот это принятие!

— Вы думаете о том, что было бы, не случись нападения на крепость? — задала она давно терзающий ее вопрос. — Если бы госпожа Кармелия не погибла и ваша свадьба состоялась.

— А вы?

— Постоянно, — вздохнула Алисьента. — Мне очень не хватает Луситы, смеха двойняшек, прежнего господина Камиля… — судорожно выдохнув, она провела языком по пересохшим губам, даже не подозревая, какую бурю чувств вызвала этим казалось бы невинным жестом в душе Маркуса.

Отвернувшись, доэр направился к камину. Остановившись перед решеткой, задумчиво посмотрел на догорающие поленья. Картина напомнила ему ситуацию в мире в целом. Все догорало… Так не хотелось тратить оставшееся драгоценное время на пустые слова. Тем более, что неизвестно, сколько еще этому всему длиться.

— Вы никогда не говорили, что произошло там, в чаще.

Резкая смена темы застала Алисьенту врасплох. Девушка неловко повела плечом, чувствуя, как из глубины души поднимается чувство тревоги и нежелания развивать данную тему. Все то время, что она находилась в крепости после случившегося, Алисьента отчаянно пыталась подавить в себе чудовищное чувство вины.

— Не говорила, — кивнула она, — потому что мне больно вспоминать об этом.

— Что с вами там случилось? — Маркус снова повернулся к ней лицом.

Взгляд доэра Данвира стал цепким, но не утратил нежности и участия. Никто не смотрел на нее так, как делал это он. Темы могли быть самые разные, но ощущение в душе девушки не менялось. Она неизменно чувствовала себя очень значимой и важной для него.

— Ничего плохого, уверяю вас.

— Тогда почему вы так избегаете этой темы? Вы ведь все помните?

— Потому что жива…

Глава 18

Тайное и явное

— Почему ты ушел так скоро?

Винсент удивленно обернулся на звук голоса, чтобы увидеть на пороге гостиной особняка Ларину дель Варгос. Непроизвольно поморщившись, этерн подумал о том, что этой женщины становится слишком много. Правительница холмов превратилась в его личное наказание. Куда бы он не пошел, о чем бы не думал, она проникала в его жизнь отовсюду.

— О чем ты, Ларина?

Выгнув бровь, чародейка сделала шаг вперед. Ей на мгновение даже показалось, что этерн действительно не понимает ее. Глядя в его почти лишенные смысла глаза, Ларина не верила в то, что перед ней был он — Винсент. Таким она его не знала. Существо, напрочь лишенное той лучезарной красоты, которая делала его особенным. Этерн потерял былой лоск и теперь являл собой что-то вроде смертельно-больного человека, страшно уставшего от жизни: бледный, с тусклыми волосами и потухшим взглядом. Совсем не похожий на того, каким она видела его несколько дней назад.

Подойдя ближе, она коснулась лица Винсента. Кожа была холодной и немного влажной. Его как будто лихорадило.

— Что с тобой? — понизила голос правительница холмов. Она сделала это неосознанно, зная, что во Мраке всегда может прятаться тот, кому не нужно видеть и слышать что-либо.

— Не трогай меня, — дернул плечом Винсент, делая шаг назад.

Он не понимал, чего хочет и о чем говорит чародейка. Играть в ее игры у этерна не было никакого желания.

— Винсент, — Ларина сделала шаг назад. — Что случилось? Я не понимаю. Ты то гонишь меня, то пытаешься утешить и…

— Утешить? — вскинул брови этерн. — Ты думаешь, мне заняться больше нечем?

— Но в деревне на днях ты… Винсент, что с тобой?

— Это с тобой что? Я не выходил за пределы особняка уже несколько недель. Даже не охотился, — покачал головой этерн. — Ты выдаешь желаемое за действительное, Ларина. Возможно, это такой способ быть ближе ко мне, но ты могла просто… — Винсент замолчал. Его внезапно посетила догадка, которая осела где-то в глубине души неприятным осадком. Во взгляде этерна появилось именно то, что читалось в эти минуты в глазах правительницы Зачарованных холмов.

— Да, Винсент, — кивнула Ларина. — Я ничего не путаю и не пытаюсь таким образом завязать новую нить общения. Я видела тебя в деревне… своей деревне несколько дней назад.

Подавшись вперед, этерн взял руки чародейки в свои. Подведя ее к креслу, опустился на одно колено. Обеспокоенно вглядываясь в ее выразительные глаза, проникновенно проговорил: