Покойник в кювете - Станислав Николаевич Савицкий

«али как». Или просто ждала, когда сосиски сварятся.

— Думаю домик в деревне купить. Два парня из местных, — Никита кивнул в сторону Двориков, — говорили мне, что здесь недорого можно купить вполне сносный дом. Этакий приют для одинокого отшельника.

— Да? — удивилась буфетчица. — Здесь? Кто же эти парни, что вам такое насоветовали? Я сама из Двориков и всех знаю.

— Витек и Борька.

Буфетчица удивилась еще больше.

— У нас все парни наперечет. Но Витька с Борькой среди них нет. Может, вы спутали с кем?

— Да нет… Ну такие ребята… Невысокие, кряжистые, — принялся описывать их Никита. — В бейсболках ходят. Лет по двадцать пять — двадцать семь.

Буфетчица задумчиво покачала головой.

— Они были у вас на днях, — продолжил Никита. — Пивком набрались. К ним еще мужик подвалил. Угостил их водярой. Постояли, потолковали.

— Не было такого. Пивком у меня набираются только местные, но Витька с Борькой — да еще в бейсболках — среди них уж точно нет. Остальные — как вы — проездом. За рулем. Им не до пива.

— Может, того мужика помните? — без всякой надежды спросил Никита и услышал ожидаемый ответ.

— Да не было никакого мужика, — с некоторым раздражением сказала буфетчица и повернулась к сосискам. — А чтоб мужик угостил вдруг водярой — здесь сроду такого не было. Сами-то пить что будете? Чай или кофе? — спросила она, не оборачиваясь.

Какой может быть кофе в придорожной забегаловке?

К черту его!

А чай он пил только у Светки. Зеленый. Заваренный по особому рецепту.

Теперь он его, похоже, отпился.

— Спасибо. Ничего не буду.

— Как хотите, — равнодушно отозвалась буфетчица, Сосиски оказались сносные, а горошек был мелкий и желтый. Никита к нему не притронулся. Расплатившись, он вышел на улицу.

Вот какие парни оказались Витек да Борька. Тертые калачи. Совсем не деревенские лохи. Значит, сюжет оказался покруче, чем он ожидал.

Никита сжал кулаки до боли в костяшках.

Развели его отморозки. Как лоха, развели.

Глава 19

С Объездного Никита выехал на Болтовское шоссе, упиравшееся в одноименную деревню в двадцати километрах от города. Дальше начинались сплошные леса.

Эта деревня была известна своей птицефермой, и днем по шоссе в обоих направлениях сновали газели и пикапы, развозившие ее продукцию. Вечером оно становилось абсолютно пустынным. Именно поэтому Никита выбрал этот маршрут.

Ему было над чем подумать.

Вышедшая из облаков луна залила серебром мокрый после дождя асфальт. Справа и слева от дороги были поля, казавшиеся в темноте бескрайними, и только черная полоса леса ограничивала их.

Никита съехал на обочину и достал мобильник. Сергея он застал на работе.

— Серега, за тобой должок, — напомнил он ему.

— Ну…

— Пробей мне имя и адресок одного деятеля по номеру машины.

— Всего лишь?

— Прошу как друга. В последний раз.

— Обещаешь?

— Обещаю, — твердо ответил Никита.

Через две минуты у него были имя и адрес неизвестного в крематории. Это был некий Юрий Викторович Кораблев, проживающий по улице Радужная, дом 13, квартира 78.

Никита завел мотор, но не успел тронуться с места, как впритирку с ним пронеслась легковушка, чуть не сбив ему зеркало, и растворилась в темноте.

— Уроды, — проскрежетал Никита. — Даже габариты не включили.

Дальше деревни они уехать не могли. Любопытно будет на них посмотреть.

Никита сорвался с места в погоню.

Не проехал он и сотни метров, как фары его машины вырвали из темноты необычную картину: та самая легковушка стояла поперек дороги. Передняя дверь у нее была распахнута, и насколько мог видеть Никита, в салоне никого не было.

Жигуль, навалившись на баранку, подумал Никита.

Не тот ли, что подвез двух уродов в «Русскую сказку» и что он был в крематории?

Только увидев его номер, можно было ответить на этот вопрос. Габариты в машине по-прежнему не горели. Объехать машину не позволяло узкое шоссе в две полосы и глубокий кювет с обеих сторон.

Снова кювет. Как у Смагина.

Никита вышел на улицу и пошел к жигулю.

За спиной он услышал осторожные шаги и обернулся. Позади него стоял человек, невысокий и плотный, с надвинутой на глаза кепкой. В руках он держал обрез охотничьего ружья, направленный на него.

— Не подходи, — сказал он низким, грубым голосом.

«Не уверен в себе, — пронеслось в голове у Никиты. — И это с обрезом в руках! Трусоват».

Ни о чем другом Никита не успел подумать. В голове у него всё поплыло, и он рухнул на дорогу.

Его схватили и потащили в поле в сторону леса.

Никита быстро очухался и начал извиваться что было сил.

— Не дергайся, сволочь, — услышал он тот же голос и получил чувствительный удар ногой в поясницу.

Судя по тому, как его держали, их было трое: один держал за ноги, другой за пояс, третий под мышки.

Никита напрягся и подтянул колени к груди. Помешать ему не смогли. Набрав полные легкие воздухом, он резко распрямился.

Державший за ноги выронил его, и ноги Никиты оказались на земле, второй стоял на коленях, а третий едва держал его, но хватка его ослабла.

Никита ударил его между ног.

— Сволочь! — завопил он и выронил Никиту.

Никита вскочил с земли, как разжавшаяся пружина, и сжал кулаки. Ярость в нем била через край. В свете луны он увидел перед собой три силуэта. Их позы выражали растерянность. Никита сделал шаг вперед, уже зная, кого положит первым.

Вдруг тишину ночи прорезал вой полицейской сирены. За ним раздались два выстрела. Никита инстинктивно повернулся в сторону шоссе. Там стояла машина с ярко горящими полицейскими огнями. Когда он снова повернулся к напавшим, то увидел размытые силуэты, убегавшие в сторону леса. Отказавшись от мысли догнать их, он побрел к шоссе.

Полицейская Нива стояла на обочине.

— А жигуль где? — спросил Никита, подойдя к ней.

— Если был, то уехал, — ответил полицейский, стоявший у кювета. Пистолет он убирал в кобуру.

— Что случилось, Никита? — спросил второй полицейский, сидевший в машине.

Это были парни из Серегиного отделения. Значит, самое позднее завтра утром ему все будет известно.

— Да так… Ничего особенного, — ответил он.

— Ничего особенного? А мы видели, как тебя тащили полем, — сказал полицейский, сидевший за рулем.

— Резвились, — ответил Никита.

— Ну извиняй, что помешали. Заяву писать будем?

— К черту!

— Тогда бывай. Ты ведь на колесах? — спросил на всякий случай полицейский, глядя на его жигуль.

— Да вроде как, — ответил Никита.

— Тогда будь здоров. И не резвись так больше.

Полицейская Нива резво набрала ход, и красные огоньки довольно быстро растворились в темноте.

Чем его оглушили?

Никита развернул машину и фарами осветил часть полосы,