Покойник в кювете - Станислав Николаевич Савицкий

пунктом его маршрута стала редакция «Вестника».

Там его ждал приятный сюрприз: багаж вернувшегося из Антальи Горыныча затерялся, и он был занят его поисками, из-за чего никак не мог выехать из Москвы, но постоянно будоражил редакцию звонками.

Второй был менее приятный сюрприз, но облегчавший задачу Никиты: Лидия Ивановна заболела и вместо нее газету к выпуску готовила молоденькая Настя, девушка славная и абсолютно неопытная.

Никита наскоро набросал обращение к сознательным гражданам города и положил его на стол перед славной девушкой. Она его прочитала.

— Настенька, это касается нас всех. В городе, возможно, завелся серийный убийца, и наша задача — задача прессы, свободной от ига консерваторов, — по возможности предотвратить новые преступления, — счел нужным пояснить Никита. — Только прошу вас, об этом никому ни слова. Иначе в городе поднимется паника.

Настенька распахнула глаза и долго не могла сказать ни слова. Наконец, затаив дыхание, она прошептала:

— Понимаю. Завтра же обязательно будет в газете.

Так в «Вестнике» появилось обращение к гражданам с просьбой указать на подозрительные лица в связи с таинственными убийствами в деревне Кочки.

Такое обращение к гражданам могла пропустить только свободная пресса с неопытной и доверчивой девушкой во главе.

«Кажется, сегодня небеса благосклонны ко мне», — подумал Никита, выходя из редакции.

А дальше что?

А дальше Горыныч, вернувшись из отпуска, вышвырнет его из газеты за воззвание к гражданам, чем поставит жирную точку на его журналистской карьере, и никогда больше ему не придется строчить пустейшие заметки о происшествиях в городе и области.

Никита повернулся к зданию бизнес-центра, в котором была редакция «Вестника» и мысленно распрощался.

Глава 23

Прошло два дня после публикации обращения к гражданам, и Никита решил зайти в редакцию, чтобы узнать о возможных откликах на него.

В редакции он застал нервозное оживление.

— В чем дело? — спросил Никита пробегавшую мимо Лидию Ивановну, сорванную с больничного листа.

— Ах, Никитушка, извините, сейчас не до вас. Горыныч вышел на работу. Всем устраивает разнос. Сейчас моя очередь, — сказала она и скрылась в кабинете, словно ее проглотила ненасытная пасть главного редактора.

Никита прошел в соседнюю комнату. Там сидела в слезах очаровательная Настенька.

— Что случилось, ненаглядная ты наша? — спросил он.

— У Горыныча была, — всхлипывая, ответила девушка, прижимая к глазам голубенький платочек с красными сердечками по кайме. — Чемоданы его не нашлись, но есть надежда, что их в Анталье забыли отправить, и, может быть, там отыщут и вернут.

— Понимаю, это эпохальное событие, но все-таки оно не стоит твоих слез.

Настенька высморкалась и сделала неубедительную попытку приободриться.

— И ты тоже попала под раздачу?

Настенька кивнула головой.

— А ты за что? Такая исполнительная и трудолюбивая.

— За обращение к сознательным гражданам города. Вы помните про него?

Конечно, Никита помнил и теперь о нем пожалел.

А сознательные граждане откликнулись на призыв и бесперебойно звонили в редакцию. В подавляющем большинстве случаев подозрительными оказались тещи. В остальных соседи. И ни одного звонка по существу.

— Ты уж прости меня, Настенька, что я втянул тебя в это дело, — сказал Никита.

— Ничего, Никита Константинович, — утирая слезы, сказала девушка.

— Зато мы с тобой сделали хорошее дело, — решил приободрить ее Никита. — Ведь с тех пор не произошло ни одного убийства. Так что мы с тобой первые, кто поступили как сознательные, ответственные люди перед гражданами нашего города.

— А сознательным в этом мире тяжелее всех приходится, — вздохнула девушка.

— Улыбнись, Настенька. Ты такая хорошенькая. У тебя вся жизнь впереди. А весь этот вздор с Горынычем перемелется вместе и выпадет в осадок. Ты быстро о нем забудешь.

— Правда?

Впервые лицо Настеньки озарилось надеждой.

— Ну конечно же!

— Спасибо вам, Никита Константинович.

— За что?

— С вами легко становится. Вы даете надежду.

«Лишь бы не обманулась ты в своих надеждах, — подумал Никита. — Да хранит тебя господь!»

Никита нагнулся и поцеловал ее в щечку. Настенька расцвела.

И тут же спохватилась.

— Как же я могла забыть!

— Что именно?

— Вас спрашивал человек по обращению. С очень странным голосом.

— Да ну?

— Обещал перезвонить. В двенадцать.

До двенадцати еще оставалось время, а Никите некуда было спешить. Он решил дождаться звонка.

В двенадцать звонок раздался. Трубку взяла Настенька и, выслушав, протянула ее Никите.

— Вас, Никита Константинович. Он, — сказала она шепотом.

— Слушаю.

Голос действительно оказался странный.

Он проскрипел:

— Ты хотел узнать о подозрительных людях в связи с убийствами Смагина и Рогова?

— Кто говорит?

— Это неважно. Так хочешь ты знать, кто убил Смагина?

— Ну, хочу, — ответил Никита, одновременно думая о том, как человеку удается изменить свой голос до неузнаваемости.

Ну да, конечно! Для этого есть специальные приспособления, и не приходится самому пыжиться. Он не раз такое видел в кино.

— Я могу дать тебе списочек всех лиц, причастных к этим убийствам.

Надо же! Целый список.

— Секундочку. Я возьму карандаш и лист бумаги, — сказал Никита и не шелохнулся. Он решил, что это был розыгрыш чистейшей воды.

— Это не телефонный разговор, — резко возразил неизвестный.

— Хорошо. Приходите в редакцию.

— Не…эт, — с очевидной издевкой возразил он. — Придешь ты.

— Ну хорошо. Куда прийти?

— Пивную знаешь, где семерка делает круг?

Никита понял, речь идет о трамвае 7-го маршрута. О его конечной остановке.

— Ну?

— Будь там завтра в это же время.

— В двенадцать? — решил уточнить Никита.

— Да.

— Хорошо. Буду.

За этим последовали короткие гудки. Никита недоуменно посмотрел на трубку и вернул ее Настеньке.

У девушки было напряженное лицо.

— Это о том? — спросила она.

— Да, похоже.

Никита вышел из редакции в состоянии некоторой растерянности. Он не знал, как отнестись к звонку, и весь день думал о том, как ему поступить.

Идти или не идти?

Почти гамлетовский вопрос.

С одной стороны, его подстегивало любопытство. С другой стороной было хуже.

А вдруг это действительно розыгрыш, и он станет предметом насмешек?

Уволенный репортер криминальной хроники, несостоявшийся инспектор по ДЭЗам и теперь простофиля, клюнувший на примитивную наживку.

Не слишком ли много?

Никита представил себе, как покатываются с хохота, скажем, сослуживцы Сереги над сыщиком-любителем, наблюдая за ним, когда он придет в пивнушку, и решил всё выбросить из головы.

Не получилось. Новые мысли досаждали его.

А если это убийца и придет он на встречу единственно за тем, чтобы с ним разделаться?

Что тогда?

В этой пивнушке на заводской окраине всегда полно народа.

А где еще трудовому люду коротать свободное от работы время? Казалось бы, ему там ничто не угрожает среди множества людей.

Есть только одно «но»: он Никиту знает, Никита его — нет.

Он может пырнуть его ножом и