Земля и небо Водопьянова - Владимир Артамонов

За один месяц — с 22 июля по 22 августа — немецкая авиация двадцать четыре раза произвела налеты на столицу. Несмотря на мощную противовоздушную оборону, отдельным самолетам все же удавалось прорываться и сбрасывать бомбы на город. Были разрушены жилые здания в центре и на окраине, больница, две поликлиники, три детских сада, театр имени Вахтангова, одно из зданий Академии наук СССР, несколько мелких предприятий местной промышленности и несколько колхозов в окрестностях Москвы.

В печати фашистские главари заявляли, что советская авиация полностью разгромлена. А Геббельс, в свою очередь, сказал корреспондентам следующее: «Ни один камень не содрогнется в Берлине от постороннего взрыва».

В ответ на варварские бомбардировки Москвы советское командование решило ответить контрмерами. Нужно было нанести удар в самое сердце врагу — бомбить Берлин. Это ли не вызов германскому фашизму?! Это ли не поддержка для тех народов, которые были уже порабощены германским фашизмом?!

81-я авиадивизия была сформирована в очень короткий срок. Трудностей при этом возникало множество. Следовало соединить в одно целое разнопрофильных летчиков — военных, гражданских, полярных. Требовалось обучить прибывавшее молодое пополнение ведению боевых действий.

Было много недостатков в организации этого дела. Бомбардировщики при следовании на задания не сопровождались своими истребителями, подвергались нападению вражеской авиации, несли ощутимые потери. Первые же полеты в глубокие вражеские тылы обнажили эти пробелы.

Самолеты, на которых им предстояло лететь, имели несовершенные двигатели. Но самой большой трудностью был непосредственно полет на Берлин. Фронт к концу июля 1941 года отодвинулся далеко в глубь страны, аэродромы в западных наших районах — за исключением двух, в том числе на острове Сааремаа в Балтийском море, — были заняты врагом. Это ограничивало наши возможности в том, чтобы с более близкого расстояния посылать авиацию на бомбардировку Берлина. Возможность же отправиться на бомбардировку с острова Сааремаа наши не упустили. В ночь с 7 на 8 августа впервые бомбардировку Берлина осуществила авиация Балтийского флота, пославшая с острова группу самолетов ДБ-ЗФ (или ИЛ-4, как они стали потом называться). Берлин не ждал налета, был хорошо освещен, и лишь после первых разорвавшихся бомб погасли огни в городе, началась зенитная пальба и по небу зашарили лучи прожекторов. Теперь Берлин стал жить неспокойной жизнью. На следующую ночь балтийцы повторили визит в фашистскую столицу, правда прошедший с большими трудностями.

На очереди были рейды самолетов 81-й дивизии, которой командовал М — В. Водопьянов. Следовало пролететь гораздо большее расстояние и доставить и сбросить более тяжелые, мощные бомбы. А что значило пройти через заградительные заслоны мощных зенитных вражеских батарей, находившихся и на территории Польши, и в западной части СССР. Даже сильная и уверенная в себе фашистская авиация и то не сразу отправилась на бомбардирование Москвы, а только спустя месяц после вторжения в СССР.

Созданный советскими авиаконструкторами дальний бомбардировщик ПЕ-8 позволял нашим летчикам «доставать» Берлин при явном в то время преимуществе в наступательных действиях Германии. Но «доставать» можно было в том случае, если за штурвалы садились лучшие из лучших наших летчиков.

В начале августа 1941 года Водопьянов доложил в Ставку о готовности к боевым действиям. Сталин отдал приказ о нанесении бомбового удара по Берлину. В приказе было сказано:

«Т-щу Водопьянову

Обязать 81 авиадивизию во главе с командиром дивизии т. Водопьяновым с 9. VIII или в один из следующих дней, в зависимости от условий погоды, произвести налет на Берлин. При налете кроме фугасных бомб обязательно сбросить на Берлин также зажигательные бомбы малого и большого калибра. В случае, если моторы начнут сдавать по пути на Берлин, иметь в качестве запасной цели для бомбежки г. Кенигсберг. 8.8.41. И. Сталин»…

Самолеты водопьяновской дивизии приземляются на аэродроме в Пушкине, под Ленинградом. Десять часов вечера 9 августа 1941 года. Произведена дозаправка самолетов горючим, подвешены по шесть штук авиационных бомб весом по полтонны каждая. Экипажи обеспечены пайками и неприкосновенным запасом продовольствия, всегда необходимым на крайний случай. Выстроившимся экипажам зачитан приказ. Вот уже самолеты поочередно взлетают в сторону, где стоит бывший царскосельский лицей, в котором учился Пушкин…

…В послевоенное время Водопьянов, работая с архивными материалами, печатными источниками, каждый раз находил все новые подтверждения того, как методично и последовательно Германия наращивала свою военную мощь. В его тетради, куда он выписывал сведения о прошедшей войне, появились такие данные:

«По условиям Версальского договора после поражения в войне 1914–1918 годов, в которой Германия была побеждена, ей запрещалось иметь военную авиацию. Но сначала нелегально, под видом развития транспортной авиации, при финансовой поддержке США, а в тридцатые годы уже открыто Германия создавала свою военную авиацию. К имеющимся авиационным фирмам «Хейнкель», «Юнкере», «Дорнье», «БМВ» добавляются вновь созданные «Фокке-Вульф» (1924), «Арадо» (1925), «Мессершмитт» (1926), а также самолетостроительные и моторостроительные заводы. Выпуск самолетов в 1935 году по сравнению с 1933 годом увеличился примерно в десять раз. Началось активное строительство военных аэродромов и авиабаз. Главнокомандующий военно-воздушными силами генерал-полковник Геринг, «выступления» которого войдут потом в материалы Нюрнбергского процесса, скажет: «Я намереваюсь создать военно-воздушные силы, которые, когда пробьет час, обрушатся на врага, подобно карающей деснице возмездия. Противник должен считать себя побежденным еще до того, как он начнет сражаться».

…Мерно ревели моторы в заоблачной выси. Водопьянов сидел за штурвалом. Посмотрел на часы — далеко за полночь. Время, удобное для выполнения операции, Берлин — в двадцати минутах лета. Неожиданно послышались перебои в двигателе, который вскоре совсем остановится. Что ж, в авиации это случается, главное — не паниковать. Двигатель работает на «своей», расчетной высоте, а на другой нередко неохотно. Сейчас, чтобы меньше был слышен шум, летели несколько выше обычного. Водопьянов прекрасно понимал: опустись на несколько сот метров — и снова оживет мотор. Но когда речь идет об обязательности выполнения задания, лучше действовать с упреждением. Только нужно балансировать тяги, так как два работающих двигателя перетягивают один, отклоняя самолет в свою сторону.