Земля и небо Водопьянова - Владимир Артамонов

Еще долго комментировалось это событие. Была устроена яркая, запоминающаяся встреча экспедиции) Москве. Сначала на аэродроме. Первым приземляется самолет Водопьянова. Ярко сияет июньский день. Масса людей, машин. o Трибуна € микрофоном ожидает горячих приветствий, речей. Волны людей колышутся. Наконец, моторы выключены, вот-вот прекратят свою работу лопасти. Из люка показывается Михаил Водопьянов. Жена его здесь. Она видит его, обветренного и счастливого, видит, как он широко улыбается..

— Ну вот и все, — обнимая жену и весь сияя, говорит Водопьянов, — а ты боялась…

Здесь же, на аэродроме, прошел митинг. Выступал и Водопьянов. По всему полю через репродукторы разнеслись его слова:

— Арктика проглотила не одну человеческую жизнь. Но наши жизни Арктика проглотить не посмела…

Расстояние от аэродрома до Красной площади, которое они проехали на машинах, показалось быстрым сном: вся Москва встречала героев, а вместе с ней и вся страна. Это было всенародное торжество. Машины забрасывались цветами, на площадях гремели оркестры, слышались дружно исполняемые песни. Очевидцы рассказывали, что машины проезжали еще по площади Маяковского, а около Моссовета их уже встречали овации.

На следующий день, 26 июня 1937 года, газета «Правда», почти все полосы которой были заполнены материалами об этом торжестве, поместила наряду с другими приветствиями послание от папанинцев. Они писали: «Мы счастливы узнать, что все вы — полным составом — возвратились в нашу родную Москву. С горячей благодарностью вспоминаем вашу смелую работу, вашу помощь, которые позволяют нам теперь вести нормальную работу на Северном полюсе».

В том же номере газеты Чкалов, Байдуков и Беляков из Сан-Франциско, куда они сделали перелет по новому маршруту через Северный полюс, телеграфировали Шмидту, Водопьянову, Молокову и всем участникам северной экспедиции:

«Примите искренний привет, отважные собратья по профессии. Вы в интересах мировой науки как истинные сыны Социалистической родины, овладев советской техникой, приложив к ней большевистскую напористость и выдержку, рискуя жизнью и реализовав целесообразность, сделали то, о чем мечтали лучшие умы не один век.

Полюс не просто завоеван, полюс — уже изучаемая географическая область земного шара, которую можно использовать теперь для самых разнообразных целей.

Мы, как никто, можем оценить ваши успехи, так как после вас уже с полной уверенностью связали Европу с Америкой по кратчайшему расстоянию».

Домой, в отпуск!

Соскучился Михаил Васильевич по дому, устал немного, но не переставал чувствовать, что сердце его рядом с близкими ему людьми — матерью Марией Кузьминичной, женой Марией Дмитриевной, детьми.

Перед отправлением на Северный полюс с московского Центрального аэродрома он успокаивал свою жену:

— Жди только хороших известий…

Из Главного управления Северного морского пути Марии Дмитриевне постоянно сообщали о продвижении экспедиции, держали ее в курсе событий.

Прошло некоторое время. Однажды ей позвонили и сообщили, что муж вылетел с острова Рудольфа на Северный полюс. Это была самая волнующая минута в ее ожиданиях. Скоро полюс, но как он встретит?

Днем позвонили еще раз, сказали, что самолет пошел на посадку.

Но только пошел, а не сел. Ведь самолет нужно посадить среди торосов, на льдину, на которую не ступала нога человека. Каждый метр в тех местах может грозить смертельной опасностью…

Часы ожидания показались Марии Дмитриевне целыми неделями. Наконец она не выдержала и стала сама звонить в Управление, спрашивать: где самолет Водопьянова, что с ним? Ей сказали, чтобы она не беспокоилась — просто ищут удобную для посадки площадку… Но как можно не беспокоиться?..

Только в два часа ночи ей сообщили: «Самолет благополучно приземлился на полюсе».

Дети Михаила Васильевича в эту ночь тоже не спали. Дочка Вера, лежа в кровати, чутко прислушивалась к маминому разговору по телефону. А мама, когда положила трубку, радостно крикнула, забыв, что сейчас ночь и детям она приказала спать, не обращать внимания на телефонные звонки:

— Папа опустился на полюсе!

Тут же повскакали Вера, Володя и с криками «ура» подбежали к матери. Не спала и Мария Кузьминична, мать летчика. Наконец-то, подумала она, сбылась мечта Михаила.

На обратном пути, при возвращении с полюса, в Амдерме, Водопьянов разговаривал с женой по телефону. Слышали друг друга они так хорошо, что невольно оба растерялись. От волнения задавали один и тот же вопрос друг другу: «Здравствуй, как здоровье?», Михаил Васильевич еще успел спросить о детях, как тут же их и прервали. Потом, вспоминая об этом, самом коротком в их жизни телефонном разговоре, они весело смеялись, шутили.

Он получал от семьи весточки постоянно. Еще перед броском на Северный полюс, на острове Рудольфа, его застала радиограмма, в которой дочь Вера сообщала: «Дорогой папочка! Экзамен сдала на «отлично». Вова перешел в следующий класс».

«Молодцы, ребята, — думал Михаил Васильевич, — не подкачали».

Значит, не зря он приучал их к дисциплинированности и аккуратности в учебе, выполнении домашних дел. Конечно, не часто ему приходилось бывать дома, иногда и очень короткое время, но его с нетерпением ждали. Как только он приезжал, квартира оживала, радостям не было предела. Дети сами просили каких-нибудь поручений, с удовольствием их выполняли, словно играли в какую-то интересную игру. Иной раз ему предстояло выступить на встрече, тогда Вере он давал небольшое поручение, например кому-то позвонить, передать то-то, Володю просил проверить парадную форму и т. д.

Мария Кузьминична, мама, сейчас, наверное, радуе-ется за него. Ей пришлось много увидеть нужды. Но, сколько он помнит ее, ни разу она не показывала перед ним, вообще перед кем бы то ни было своего невеселого настроения, своей печали. Ее видели всегда веселой, энергичной, волевой. Часто приходили к ней люди просить совета.

Приезжая в Москву, Мария Кузьминична не забывала о деревенских своих родственниках: всем накупит подарков, чтобы никого не обидеть.

Внучата в Москве ждали ее приезда с нетерпением. Она вносила веселую атмосферу в их жизнь, умела хорошо рассказывать. От нее они узнали о детских одах М. В. Водопьянова, о деревне Студенки, где он родился.

С детства Михаил Васильевич был настойчивым, обязательно добьется того, что задумал, заступался за слабых.

Его отец был хорошим ему примером: лишних слов не говорил, но работал споро, с огоньком. Всю жизнь не покладая рук он трудился: надо было прокормить семью.