Гипнос - Альберт Олегович Бржозовский

явление. Такое же, как сам человек. Вы, Рэй, коснулись самого сокровенного, что есть у мисс о’Райли. Вы посягнули на ее истину, ее силу, на ее сущность. Вы взяли на себя смелость изменить ее. Найдите это место, и Вы овладеете человеком. Так что я советую Вам поторопиться. Пока она не выстроила защиту. Если Вы хотите подчинить ее, Вам надо идти туда. Я благословляю Вас. Я хочу, чтобы Вы получили то, зачем пришли.

⁃ Нет.

⁃ Нет?

⁃ Если я захочу заполучить Элис, я сделаю это честным путём. Не исподтишка.

⁃ Вы лицемерите, Рэй.

⁃ Ни в коем случае. Я превратил пещеру в сад в надежде на то, что это позволит Элис почувствовать себя лучше после того, как оскорбил ее. Я не ищу выгоды от своего поступка и пошёл на него только потому, что в реальности Элис не хотела меня видеть. А исправлять ошибку надо было. Надо.

Мистер Биссел замолчал. Он хотел подкупить меня, великодушно соблаговолил моему погружению в корыстных целях. Рассказал, что нужно делать, дал мне билет в душу Элис. Но я не принял его дар. Для него это означало то, что и попросить меня вернуть долг он не сможет. Его план провалился. Я отказался быть марионеткой даже в обмен на сердце мисс о’Райли. А ничего более ценного он предложить не мог. Самореализация? Деньги? Повышение чувства собственной важности?

⁃ Что ж, Рэй. Это Ваше дело. Но помните: всё, что не имеем мы — имеет нас. Поздравляю с успешным выполнение операции. До новых встреч.

Мистер Биссел закончил разговор набором формальных фраз. В них не было глубокой интимности и провоцирующей проникновенности. Только разочарованная сухость и сухая разочарованность. Он встал из-за стола и пошёл к аквариуму. Я взял конверт с оплатой и вышел из кабинета. Любопытство жгло мне виски. Все, чего мне хотелось — это узнать намерения мистера Биссела. Чего он хотел? Чего он хотел?

⁃ Чего он хотел? — Спросила Элис, стоящая у двери кабинета.

⁃ Не знаю. Он предлагал мне власть над тобой в обмен на какую-то услугу, но я отказался.

Сказав это, я ушёл. Поднялся в вестибюль отеля, скрывавшего под собой штаб бюро «Антифиар», и вышел на улицу. Сыпал крупный легкий снег. Небо переливалось разноцветным заревом. Здания сияли праздничными окнами и обледенелыми фасадами. На лестнице отеля переминалась с ноги на ногу Арнелла. Увидев меня, она сказала:

⁃ Ну наконец-то. А то я тут вся уже околела.

Глава 6. Зеркало Гезелла

Пока я смотрел на неё, и не верил своим глазам, пока я думал о списке вопросов, которые написал Луи, пока я прикладывал оставшиеся усилия, чтобы не гадать о нераскрывшемся замысле мистера Биссела, пока я жалел — и укорял себя за это чувство — Элис, пока я пытался балансировать в своей новой, изменившейся до неузнаваемости жизни, мир говорил о бюро «Антифиар». Появлялось все больше людей, которые не скрывали восторга от спокойного сна. Социальные сети кишели хвалебными дифирамбами, в новостях показывали Джерри и миссис Дэйл, которые со слезами на глазах благодарили бюро за надежду на исцеление от всеобщего недуга. Медиапространство обрастало домыслами и легендами о колдунах и ясновидцах, творящих чудеса со страдающими от бессонницы людьми. Представители фармакологических компаний комментировали общественный восторг со снисходительной иронией. Они делали вид, что воспринимать всерьёз успехи бюро «Антифиар» бессмысленно, так как случаи единичны и, скорее всего, были совпадением. Но на самом деле они боялись упустить золотую жилу. «Химтек» и прочие игроки фармакологического бизнеса чувствовали, что все их многомиллионные исследования, солидный штат квалифицированных специалистов и дорогостоящие лаборатории стали предметом насмешки со стороны крошечного местечкового предприятия. Пока социальные сети пестрили разговорами о результативности процедур и терапий, предлагаемых «Антифиар», его аналитики получали все больше заявок от страдающих людей. Но никто, совершенно никто не говорил и даже не выдвигал хоть сколько-нибудь близких к правде гипотез о том, как на самом деле бюро помогает людям не видеть кошмары. Кто на самом деле помогает людям не видеть кошмары.

⁃ Как ты нашёл меня? — Спросила Арнелла, подойдя ко мне, — они тебе рассказали, кто я?

⁃ Нет. Это просто случилось.

⁃ Я давно хотела с тобой познакомиться. Нам нужно уйти отсюда. Вдруг кто-нибудь из них увидит, что мы общаемся вне Джуджиона.

Она детско хмурила брови под своей спортивной шапкой, заломленной на затылке, как у настоящей уличной хулиганки. Она пахла корицей и ментолом — от кофейни, в которой работала, и сигарет, которые курила. Арнелла с подозрением смотрела вокруг крупными карими глазищами и выпускала дым через нос. Пока мы шли, мы говорили открыто и без смущения первого знакомства. Как будто мы уже давно вот так ходили и говорили. Это происходило потому, что Джуджион сблизил нас. События, пережитые там, сплотили меня с Арнеллой. Мы оба знали, что здесь мы можем полагаться друг на друга, как и там. Мы мыслили вровень, ощущали одни и те же эмоциональные колебания от фраз и соображений, проявляющихся в разговоре. Я был уверен, что никогда и ни с кем не дискутировал так развёрнуто и много. Остальные собеседники казались мне далекими от моей точки зрения, от ее подноготной. Были неспособными разделить и развить действительно волнующие и важные темы. А Арнелла могла. И делала это не задумываясь, следуя тому же течению мысли, что и я. Джуджион сделал незнакомцев родственными душами.

Мы пришли к ней домой и быстро разделись. Быстро и неудобно, застревая в штанинах и путаясь в тонкости ее белья. Но неудобство не смутило ни меня, ни ее, потому что мы пришли не затем, чтобы красиво раздеться, а чтобы перевести неосязаемую близость в физический эквивалент. Арнелла была решительна и нежна. Я вспоминал о ее поцелуе с девушкой-мясником, которой она откусила язык, и мне было стыдно за то, что меня возбуждала память об этом. Арнелла, скорее всего, разделяла мое возбуждение и мой стыд, но это распаляло ее ещё сильнее, и она прикусывала мой язык. Напоминала. Ей было трудно достигнуть оргазма, но когда это произошло, она сдалась окончательно. Она стала хрупка и практически транслюцента — всего на несколько минут, но я видел, как вся ее защитная хулиганскость отступила. Почти утром мы вышли на стонущий от холода балкон. Немного поговорили о вечности блаженной зимы, о ее блаженной вечности и вернулись в местами влажную — будто подтаивающую — постель. Я думал о том, что когда-нибудь попрошу Арнеллу