Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко

поэтому знаю, что все не так страшно и таинственно, как видится со стороны. – Он ловко встал из-за стола и отодвинул стул перед Ирис.

Девушка изумленно посмотрела на него, к ней уже очень давно не проявляли такой галантности.

– У тебя очень большой чайник. Давай я разолью, не хочу, чтобы ты обожглась.

Он изящно разлил отвар по кружкам и аккуратно разложил клубничное варенье по блюдцам.

– Советую тебе попробовать сварить варенье из наших вишен. У него очень необычный вкус, – нерешительно произнес он.

– Не сомневаюсь…

Эмеральд помешал ложечкой чай и, прищурившись, словно пытаясь прочесть мысли Ирис, произнес:

– Мне кажется, ты не горишь желанием приходить в замок каждую неделю и развлекать принца Туллия. Или я ошибаюсь?

Щеки Ирис покраснели, но она быстро успокоилась и решила спросить напрямик:

– Я слышала самые разные отзывы о принце Туллии…

– И ты пригласила меня, чтобы узнать, не сожжет ли он тебя как злую колдунью на глазах у всей Балтинии?

Ирис слабо кивнула.

– Я представляю, что тебе могли наговорить в городе, но поверь мне на слово, он вовсе не злой чернокнижник, помышляющий погубить все живое.

– Тогда почему в твоих глазах нет энтузиазма? Я чувствую, тебе тоже неохота торчать в замке.

– Мне не нравится быть придворным. Я пошел работать в замок только по настоянию дедушки. Через некоторое время, когда я случайным образом отлично себя зарекомендовал, меня отправили поучиться. В это время, как ты помнишь, мы и познакомились.

– А как же то, из-за чего он получил свое прозвище?

– У принца Туллия есть прозвище? Какое? – Мярр отвлекся от творога. – Скажите!

Гость усмехнулся:

– Здесь я не знаток. Я был очень маленьким, когда все произошло. Знаю только, что после этого он ведет жизнь затворника. Чего только про это событие не рассказывают. Порой мне кажется, никто так и не понял, что там на самом деле случилось. Я, наверное, кажусь тебе очень циничным?

– Как-то непривычно слышать столько противоречивых мнений по поводу одного и того же события. – Ирис пододвинула Эмеральду блюдечко с придавленными медовыми сластями.

– Они очень вкусные. Просто принц Туллий как раз выехал на прогулку, и меня немного потрепало в давке, когда все пытались спрятаться под прилавками.

– К этому придется привыкать. Давай я лучше расскажу о нашем придворном этикете…

* * *

В эту ночь Ирис долго не могла уснуть. Ей не давали покоя мысли, которые принес ветерок, проникший в комнату сквозь льняные занавески, или породило чересчур буйное воображение, никогда не позволявшее отделить предчувствие от испуга и выдумку от фактов.

«Самое прискорбное: мне необходимо выяснить, что здесь происходит на самом деле! В самых общих чертах… Конечно, Пион, если решит меня искать, не подумает в первую очередь на Балтинию. Учитывая, что у Флорандии с Балтинией очень напряженные отношения, он вряд ли станет что-то требовать от принца Туллия. Но… Мне надо знать, что представляет из себя правитель Балтинии… Еще и эти разговоры о заклятье. Мне просто надо знать, на кого и кем оно наложено. Очевидно, принц Туллий этого от меня и ожидает. Хотя о каком заклятье может идти речь? Чтобы наслать целое наводнение и затопить остров… Нет, такие заклятья слишком сложны… Зачем ему пытаться истребить своих подданных, которые и не помышляли о бунте… Скорее, сам принц Туллий заколдован. Будем исходить из этого… Но я не заметила никаких признаков… Ничего из того, чему меня учил кудесник Хабмер… Да. И зачем надо заколдовывать принца, это ведь не сказка. Его можно свергнуть, убить… Но заколдовывать… Еще эти непонятные истории про наследника…» – Ирис в сердцах откинула одеяло и наглухо закрыла окно. Уханье сов где-то вдали и скрежет сверчков начали раздражать, словно были виноваты в том, что прошедший день снова оказался таким суматошным.

– Может, он и есть колдун… – прошептала Ирис, уткнувшись лбом в стекло.

Она никак не хотела признаться себе, что принц Туллий заинтриговал ее, и с радостью готова была причислить его к чернокнижникам, потому что иначе не объяснить, почему весь остаток дня его образ ни на миг не исчезал из головы.

* * *

Вопреки всем треволнениям наутро Ирис встала в отличном настроении и подметила, что наконец-то научилась смотреть на жизнь более открыто и спокойно. В самом деле, не стоит пугаться химер, скрывающих нити, через сплетения которых принц Туллий ловко управляет своими подданными, не догадывающимися о существовании древней истины: страх надежнее любви, когда речь идет о политическом интересе.

Общение с трубочистом, пришедшим за порошком, что позволяет удержаться на крыше даже в штормовой ветер, и с незадачливым подмастерьем кондитера, почему-то посчитавшим, что волшебница поможет ему избавиться от тяги к безделью, приободрило девушку. Раз суетность взяла верх над этими островами, значит, над ними не висит ни одно из смертельных заклятий, поражающих волю и эмоции, а страх вырос на почве, тщательно удобренной домыслами.

– Я, конечно, понимаю, что ты работаешь с большим вдохновением, тратишь все время на получение новых знаний, – ткнул Мярр когтем в книгу, которую девушка прижимала к себе, – но вряд ли принцу Туллию понравится, если ты придешь к нему в одном из своих умопомрачительных нарядов.

– Что тебя опять не устраивает? – Ирис поставила книгу на место и еще раз про себя утвердилась в выборе истории для первого раза.

– Посмотри, у тебя опять вся юбка в репьях. На ней въевшиеся пятна от разных ингредиентов. У тебя три платья. Одно в заплатах, другое наспех перешитое из старого, а третье – вот это безобразие.

– А вчера оно выглядело очень хорошо. Я не виновата, что мне его порвали в толпе. – Она посмотрела на свой силуэт, отразившийся в одном из сверкающих котлов. – Впрочем, ты прав. Денег нам хватает. Пойду в город и закажу себе пару платьев по местной моде. Может, они окажутся удобнее того, что я пыталась сшить сама.

– Ирис-Ирис, когда ты образумишься? – насмешливо вопросил Мярр. – Ты женщина, а думаешь только о волшебстве. Когда же ты научишься…

– Хватит пародировать мою маму! – Ирис прыснула. Дракон в точности повторил все интонации и мимику феи Сирень.

Ирис пришла в мастерскую, где работала Тилири, оказавшаяся единственной девушкой, готовой предложить некоторое подобие приятельских отношений. Остальные с опаской поглядывали на волшебницу, по-видимому, подозревая в планах околдовать все мужское население Балтинии. Да и как можно доверять чужестранке, которая отказывается гадать и привораживать?

Пробираясь сквозь тяжелые рулоны тканей и сундуки с необходимыми для шитья мелочами, девушка ловила на себе недоверчивые и презрительные взгляды портних.

«Некоторые из них приходили ко мне