Зловещий лабиринт - Александр Александрович Тамоников

У Дымова чуть не вырвался вопрос: «Выпиваем, гражданка?» Но нет, пьяной она не была, и запах спиртного изо рта отсутствовал. Приведи особу в порядок – и можно посмотреть на нее другими глазами.

– Вы заказывали доставку дров из Павилосты?

Пароль был тупее некуда. Впрочем, на публику в мундирах СС явно не рассчитывали. Лицо девушки вытянулось от изумления, разгладилась морщина на лбу. Пропала муть в глазах, они округлились и зажглись. «Совсем другое дело», – подумал Влад.

– Что, простите? – Она явно тянула время, не знала, как реагировать. Подалась в сторону, смерила взглядом стоящих в стороне «военнослужащих СС». Бойцы не выходили из образа немецких военнослужащих, курили, обменивались репликами на чужом языке.

Засмеялся Садовский, украдкой покосился на особу, подхватившую столбнячную болезнь.

– Мне кажется, вы расслышали. Вы же понимаете по-немецки? Могу повторить по-русски, – усмехнулся Дымов. – В латышском, к сожалению, не силен… Ничего не скажете?

– Да, конечно… Спасибо, нам не нужно дров, мы уже договорились с другими поставщиками.

– Отлично. Позволите войти?

Девушка поколебалась, но уступила дорогу. Пушкарь и Балабанов остались на улице, отошли подальше. Садовский поднялся на крыльцо, вошел в дом. Внутри было убрано, но проживали здесь не самые обеспеченные люди. Латыши предпочитали просторные комнаты – пусть и минимум меблированные. На полу лежал ковер с дырками, в углу имелась печь, уже не актуальная в это время года, стол со стульями, кушетка. Пальцы постукивали по кобуре с «вальтером», и этот жест не ускользнул от внимания девушки.

– Все хорошо, – успокоила она. – Здесь нет засады. Нас испугала ваша форма, мы немного растерялись. Ваши люди плохо говорят по-немецки, им нужно перестать это делать. У вас получается лучше… – Девушка перешла на русский, она уже поняла, с кем имеет дело. Язык она знала, но некоторые слова произносила забавно, путая ударение. В голосе звучали интересные мелодичные нотки.

– Спасибо, обязательно учтем ваши замечания. Вы сказали «мы»?

Тихо отворилась дверь в соседнее помещение и на пороге возник молодой мужчина в замшевой безрукавке. У него было круглое лицо, окладистая борода и короткая стрижка. Глаза, сощурившись, смотрели с опаской. Мягко ступая, мужчина добрался до тахты и сел.

– Если не возражаете, мы осмотримся, – сказал Влад, – прошу простить.

– Да, конечно. – Девушка обняла себя за плечи. – Будьте как дома.

Офицеры бегло осмотрели помещения. Их было немного – две комнаты, кухня, хозяйственная пристройка. За задней дверью находилось маленькое крыльцо, за ним – беседка. «Задворки» убегали в глубину квартала, упирались в садовую акацию. От соседей участок заслоняли высокие заборы. На скамье под крыльцом сидел мужчина, положив ногу на ногу, курил самокрутку. Он тоже носил безрукавку («Видимо, что-то национальное», – в шутку предположил Влад), был старше своих товарищей, имел яйцеобразную голову, маленькие глаза. Руки мужчины были на виду. Он смерил взглядом эсэсовское облачение, поднял глаза и кивнул. Очевидно, это было приветствие.

– Дышите? – хмыкнул Влад. – Так надо, понимаю. Зайдите, пожалуйста.

Мужчина бросил в жестяную банку окурок, поднялся на крыльцо. От его одежды пахло чем-то кислым. Он пристроился на кушетке рядом с бородачом и исподлобья уставился на женщину. Что означал этот взгляд, Дымов не понял. Возможно, ничего.

– Военная контрразведка. Майор Дымов Владислав Георгиевич. Со мной мои люди. Просим прощения, что испугали. Ваши координаты и условную фразу любезно предоставила Анна Сауляйте. Ее люди встретили нас за линией фронта и довели до окраин Лиепаи. Не буду объяснять, чем занимается группа, не думаю, что вам это интересно…

– Анна? – Девушка шевельнулась, бледная улыбка осветила неприветливое лицо. – С Анной и ее ребятами все в порядке?

– Вы, видимо, Рамона Вентьяре? – Дымов демонстрировал прекрасную память. – А остальные присутствующие – Андерс Смилга и Ивар Зиндерс? Эти имена назвала Анна.

– Да, мое имя Рамона, – призналась девушка. – До недавнего времени я преподавала в школе историю и латышскую литературу. Это Андерс Смилга, – она кивнула на мужчину с окладистой бородой, – он мой двоюродный брат, временно живет в этом доме. Ивар Зиндерс, к сожалению, погиб неделю назад. Квартира, куда он пришел, оказалась под контролем гестапо, Ивар попал в засаду. Чтобы не попасть к нацистам, он покончил с собой, выпрыгнув из окна третьего этажа. Своим поступком он спас нашу последнюю ячейку в этом городе. – У девушки побелели скулы, она скрестила руки на груди, как бы дистанцируясь от посетителей.

– Мне жаль, – сказал Влад. В голове возникла удручающая мысль: они напрасно сюда пришли.

– Янис Калниш, – гортанно произнес субъект с вытянутым лицом. Ломая язык, он закончил по-русски: – Работал водителем на складе в порту. Второй месяц без работы.

– Вы не ответили, как дела у Анны и ее людей, – произнес Андерс. У него был тонкий, какой-то женский голос. На губах обрисовались скорбные складки, он, кажется, о чем-то догадывался.

– Новости неприятные, товарищи. – Дымов сделал сочувствующую мину. – Анна Сауляйте и ее соратники вчера погибли – наш отряд попал в засаду легионеров. Был тяжелый бой, помимо партизан погибли двое наших товарищей и… еще один человек, оказавший нам услугу. Люди Анны вели себя храбро и мужественно.

Подпольщики окаменели. Их лица и без того не отличались богатством эмоций, а сейчас и вовсе превратились в маски. Садовский благоразумно молчал, вверив командиру ведение переговоров с местными «товарищами». Рамона изменилась в лице, похолодела. Остальные тоже пребывали в ступоре. Андерс Смилга втянул голову в плечи. Янис нахмурился – словно не мог понять, о чем тут говорят. Имелась у этих людей своя особенность: доходило не быстро, требовалось время все взвесить, обдумать. Возможно, оттого и несли большие потери.

– Вы уверены, что они мертвы? – вытянув голову из плеч, спросил Андерс.

– Я сожалею, – сухо произнес Дымов. – Эти люди погибли на наших глазах. Шел тяжелый бой с местными коллаборационистами. Перед этим Анна Сауляйте рассказала о вашей группе. Она не стала бы этого делать, если бы не доверяла нам. Моя группа понесла потери, у нас нет поддержки и прикрытия, мы бессильны на чужой местности. Нет рации, чтобы связаться с начальством и доложить о создавшейся ситуации. Мы знаем, что вы подчиняетесь ЛЦС и не обязаны нам помогать – в отличие от ваших товарищей из коммунистического подполья. Мы просим о содействии. Советское командование в долгу не останется.

– Правда? – Рамона усмехнулась. – Ваше командование удовлетворит желание большинства населения Латвии жить в независимом государстве?

«Насчет большинства вы, барышня, загнули», – подумал Влад. В воздухе становилось как-то напряженно.

– Оставьте политику, – поморщился майор. – У нас общий враг – фашистская Германия. Или, как говорят у вас на западе, – нацистская. Не время что-то делить