Опасное знание - Боб Альман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это был могучий широкоплечий богатырь средних лет со светлыми, коротко подстриженными волосами. Он осторожно спускался по узкой винтовой лестнице. За ним шли еще двое полицейских. Один из них был длинный и узкий с длинным и узким красноватым лицом. И все у него было длинное и узкое. Он шел, согнувшись в три погибели, чтобы не удариться обо что-нибудь головой. Рукой он все время придерживал козырек своей фуражки. Другой был маленький и толстый. У него было широкое лицо, и он постоянно улыбался. Они остановились перед дверью, ведущей в мужской туалет, и стали смотреть на Мэрту. Богатырь нагнулся над трупом.
— Задушена, — сказал он коротко.
Долговязый встал на цыпочки и изогнулся над своим начальником широкой дугой. Толстый по-прежнему улыбался. Потом богатырь выпрямился, круто повернулся на месте и протянул мне руку.
— Комиссар Бюгден, — сказал он.
Это было необыкновенно мощное рукопожатие, и, хотя я тоже попытался сжать его руку как можно сильнее, у меня ничего не вышло.
— Турин, — сказал я.
— Это вы ее нашли? — спросил Бюгден.
— Я.
— Вы ее знаете?
— Нет, откуда мне ее знать?
— Здесь спрашиваю я.
— Да, похоже на то, — констатировал я. — Но я знаю, кто она. Ее зовут Мэрта Хофстедтер, и она преподает историю литературы в университете.
— Преподавала, — поправил меня Бюгден.
Он начинал раздражать меня. Это был типичный полицейский — весь одни мускулы. Он наслаждался своим устрашающим видом. И весь светился самодовольством.
— Вы никогда не слышали об употреблении настоящего времени в значении прошедшего? — спросил я.
Некоторое время он пристально смотрел на меня из-под светлых густых бровей, которые топорщились в разные стороны. Я ему явно не нравился.
— Выбирайте выражения, молодой человек, — сказал он.
— Вы выбирайте выражения, и тогда я тоже буду выбирать выражения, — отрезал я.
Его дубленая полицейская физиономия стала медленно наливаться кровью. Два других полицейских стояли рядом и глазели на нас. Толстый радостно улыбался. Комиссар отвернулся.
— Ладно, — сказал он долговязому. — Поднимись наверх и вызови по телефону ребят. Пусть возьмут с собой фотокамеры и всю аппаратуру. Полный вперед!
Долговязый стал быстро подниматься по лестнице. Он бежал пригнувшись, маленькими шажками, по-прежнему придерживая козырек своей фуражки. Комиссар шагал взад и вперед по комнате. У него не было никакого желания разговаривать со мной. Он решительно мерял пол. Потом вдруг посмотрел на меня.
— Вы ничего здесь не трогали? — спросил он.
Я покачал головой. Он снова начал ходить. Толстый следил за ним взглядом, в котором застыла улыбка.
— Вы позвонили прокурору Брубергу? — спросил я.
— Зачем? — отозвался Бюгден.
— Думаю, что его заинтересует это происшествие.
— Почему вы так думаете?
Он задавал вопросы быстро и отрывисто. Его голос отлично соответствовал всей его внешности. Он был густой и рокочущий. Словно гремела тяжелая артиллерия. Его наверняка до смерти боялись мелкие воришки и любители угонять чужие машины.
— Потому что его интересует, кто отравил Манфреда Лундберга, — ответил я. — Меня не удивило бы, если бы оба эти убийства оказались связаны между собой.
— Почему вы так думаете? — повторил он.
— Мэрта Хофстедтер — одна из тех, кто сидел в «Альме» за тем самым столом, за которым был отравлен Манфред Лундберг, — объяснил я.
— Это все? — спросил он.
— По-моему, этого вполне достаточно, — ответил я.
— До этого мы уже сами докопались, — сказал он, постучав себя указательным пальцем по лбу. — Сегодня я присутствовал на следственном эксперименте в «Альме».
— Какого же черта вы тогда спрашиваете, кто она такая? — взорвался я.
— Полегче, — сказал Бюгден. — Здесь спрашиваю я. Вы только отвечаете.
Он словно наслаждался тем, что он — комиссар Бюгден.
— Может быть, вам лучше покончить с вопросами и вместо этого немного поработать? — спросил я.
Бюгден не обратил на мои слова ни малейшего внимания.
— Похоже, что она проникла сюда через окно, — заметил я. — Обе рамы открыты.
— Это вы бросили здесь окурок? — спросил он, подтолкнув его ногой.
— А если его бросил убийца? — пошутил я. — Разве можно так обращаться с вещественными доказательствами?
— В таком случае вы и есть убийца, — заявил Бюгден с довольным видом. — Эта сигарета потухла всего несколько минут назад.
— Тем более я не могу быть убийцей, — возразил я. — С тех пор, как ее убили, прошло уже много часов.
— Откуда вы знаете? — сказал он. — Кстати, из этого все равно не следует, что вы; не убийца.
Наверное, мы могли бы так препираться до выхода на пенсию. Ему это явно доставляло удовольствие. Наверное, он родился отъявленным спорщиком и забиякой. И если бы он еще в незапамятные времена не попал на работу в полицию, то наверняка стал бы гангстером. Однако мне эти препирательства здорово надоели.
— Послушайте, комиссар, а ведь вы далеко пойдете! — заметил я.
Бомба, которая поразила бы его прямо в голову, не произвела бы такого ошеломляющего эффекта, как мои слова. Здесь была его ахиллесова пята, и он замер на месте, свирепо уставившись на меня. Лицо и шея стали багрово-красными. Он подошел ко мне вплотную. Казалось, еще секунда — и он бросится на меня.
— Берегись, парень, — прошипел он. — Всякому терпению приходит конец.
— Насколько мне известно, я не пил с тобой на «ты», — ответил я.
От него пахло лакрицей. Он стоял и дышал лакрицей мне прямо в лицо. Дышал тяжело и шумно. Потом он отошел на шаг, избавив меня заодно и от запаха лакрицы.
— Что вы здесь делали? — спросил он.
— А что вы здесь обычно делаете? — отпарировал я.
Он не понял, что я имею в виду.
— Я здесь никогда раньше не был, — воскликнул он удивленно.
Но тут же спохватился.
— Отвечайте на мои вопросы! — гаркнул он.
— Я отвечаю, как умею, комиссар, — сказал я. — Но меня выводят из себя ваши вопли и крики. Я вас нисколько не боюсь. Что вы сами обычно делаете в уборной?
Он молчал. Волосы у него упали на глаза. Очевидно, он прикидывал, как ему лучше расправиться со мной. Думал так, что трещала его старая полицейская коробка. Из-за его плеча, улыбаясь, выглядывал толстяк. Наконец он принял решение. И в самый последний миг я испугался, когда комиссар Бюгден сжал свои громадные кулаки, прищурил глаза, так что они превратились в маленькие желтые щелочки, и уже сделал шаг вперед, желая задать мне хорошую трепку. Но тут на лестнице появился Харальд Бруберг.
Харальд Бруберг тоже был средних лет.
