Опасное знание - Боб Альман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Без четверти три в дверь позвонили. Эрик удивленно посмотрел на меня. Из квартиры госпожи Гердерлин послышался скрип кровати. Я залпом допил виски, которое еще оставалось в моем стакане.
— Теперь мне пора идти, — сказал я.
Я пошел за Эриком в переднюю. Он, казалось, все еще сомневался, стоит ли открывать. Снова зазвенел звонок. Тогда Эрик открыл.
На пороге стоял Герман Хофстедтер. Он был чем-то очень взволнован.
— Это ты, Эрнст, — сказал он, не здороваясь с Эриком. — Я увидел свет в окнах и подумал, что Мэрта, может быть, здесь.
— Ее здесь нет, — удивился Эрик. — Что это пришло тебе в голову?
Герман устало посмотрел на него.
— Заходи, — пригласил Эрик.
— Нет, спасибо, — холодно ответил Герман. — Я хожу по улицам и ищу Мэрту. Она до сих пор не вернулась домой. Еще не было случая, чтобы она не ночевала дома.
— После следственного эксперимента я не видел ее, — сказал я.
Эрик ее тоже не видел. Герман только кивнул головой.
— Извините за беспокойство, — сказал он и ушел.
— Пожалуйста, — пробормотал Эрик.
Он закрыл дверь и посмотрел на меня.
— Каким образом он, черт побери, вошел в подъезд? — спросил он.
На этот вопрос я не мог дать ответ. Я поблагодарил и откланялся. Дверь на улицу была заперта. Снаружи ее можно было открыть только ключом. Герман Хофстедтер уже исчез из виду. Неужели у него был ключ, с помощью которого он мог в любое время дня и ночи войти в дом Эрика Берггрена?
Когда я вернулся домой, Биргит проснулась. Но этот вопрос нисколько не заинтересовал ее.
10. Турин
Мы были вдвоем — Йозеф Хеллер и я. И виноват во всем был отнюдь не Хеллер. Он написал великолепную книгу, всю построенную на парадоксах. С огромным наслаждением я читал ее до самого вечера. Виноват во всем был я. Мне не удалось усидеть на месте за книгой. Около одиннадцати я отложил книгу, надел пальто и вышел на улицу. Сначала я даже не понимал, куда меня несет нелёгкая. Потом понял. Я двинулся по Гропгрэнд, пересек Эфре-Слотсгатан и вышел к Епископскому переулку. Снег совсем прекратился, небо очистилось от облаков. Оно было усыпано звездами, которые сверкали и переливались разноцветными огоньками. Ветер утих, и я почти не ощущал холода. Но температура, возможно, упала еще на несколько градусов. Я миновал Густавианум и кафедральный собор. Дойдя до площади Фюристорг, повернул за угол и вошел в бар. Гардеробщик, худощавый старик, сидел на стуле и читал газету. Заметив меня на лестнице, он встал, сложил газету и положил ее на стул.
— Добрый вечер, — сказал он, слегка кланяясь и принимая у меня пальто.
— В баре много народу? — спросил я.
— Не очень, — ответил он, подавая мне номерок. — Свободных мест более чем достаточно.
Бар был заполнен примерно наполовину. Я остановился у дверей и скользнул взглядом по залу. Знакомых не было. У стойки сидело четыре человека. Я занял самый крайний стул. Посетителей обслуживал новый бармен. Я не знал его. Перед рождеством здесь был другой бармен. Впрочем того я тоже не знал. После рождества я пришел сюда впервые.
— Виски со льдом, — сказал я.
Новый бармен был небольшого роста, узкоплечий, темноволосый. Волосы он смазывал бриолином и зачесывал назад. Глядя на него, я решил, что он уроженец юга. У него было красивое, немного женственное лицо. На его белой куртке темнело большое свежее пятно. Оно было на уровне сердца, только с правой стороны.
Бармен поставил передо мной виски, и я стал прихлебывать его небольшими глотками. Время от времени я поглядывал на экран телевизора, стоявшего на полке за стойкой. Передавали репортаж о хоккейном матче. Это была скучная и суматошная игра. А кроме того, изображение все время искажали помехи.
— Нельзя ли как-нибудь настроить телевизор? — спросил я бармена. — Все время помехи.
— Дело не в настройке, а в погоде, — ответил бармен.
Ничего не поделаешь…
Атлетического сложения парень с рыжей шевелюрой и маленькой нелепой бородкой подошел и сел через два стула от меня. Я узнал его. Это был новый редактор «Эрго». Он кивнул бармену, как старому знакомому, и бармен тоже кивнул ему, как старому знакомому, склонившись над стойкой.
— Чистое виски, как всегда? — спросил он.
Рыжий утвердительно кивнул. Есть люди, которым доставляет удовольствие быть с барменом на короткой ноге. Сначала нам всем доставляет удовольствие быть с барменом на короткой ноге. У каждого из нас есть свой первый бармен, и его мы не забудем никогда. И в этом нет ничего удивительного. Но некоторым не надоедает играть в эту игру всю жизнь. С каждым новым барменом, которого они встречают, им надо быть на короткой ноге, надо называть его по имени, обучить приготовлению своих любимых напитков и так далее. Судя по всему, рыжий принадлежал к этой категории людей. Возможно, конечно, что этот маленький бармен был его первым барменом. Это не исключено, но маловероятно. Наконец перед ним поставили чистое виски.
— Трудно? — спросил бармен, вытирая тряпкой стойку.
Рыжий кивнул и сделал глоток виски. Нельзя сказать, чтобы он совсем не осознавал, сколь важный пост он занимает. Напротив, он весь был преисполнен сознанием своего величия.
— Очень трудно, — подтвердил он.
Он сделал еще глоток виски.
— Так всегда бывает вначале, — добавил он.
Он вытащил из жилетного кармана пачку сигарет, вынул одну из них и сунул в рот, чтобы выглядеть еще внушительнее. Этот жест отлично отработан в американских фильмах.
— Пока как следует не войдешь в рабочую колею, — закончил он свою мысль.
Он зажег сигарету и бросил взгляд на бармена, который понимающе кивнул в ответ.
— Так бывает всегда, когда поступаешь на новую работу, — очень серьезно сказал бармен.
— Пока как следует не войдешь в рабочую колею, — повторил рыжий. — И прежде всего это касается редакторской работы.
Больше я не мог выдержать. Меня чуть не стошнило. Я взял стакан и сел за свободный столик в углу зала. Потом зажег сигарету и сделал несколько длинных глубоких затяжек.
Это произошло перед самым закрытием бара. Уже началась
