Камни Рун. Том 2 - Александр Якубович

— Призма, камень. Ты знаешь, о чем идет речь. Он где-то здесь, в этих горах, — продолжила проявлять чудеса осведомленности волшебница.

Я взглянул на женщину истинным зрением, оценивая свои шансы. Даже если я смогу выбить меч из ее рук, могущество Георы поражало воображение. Вся тьма, вся пустота, доступная мне с помощью осколков камня рун не сможет поглотить и десятой доли ее силы. Нечего даже и пытаться.

— О, я вижу, наш общий знакомый тебя кое-чему научил, — усмехнулась Геора, так что от неожиданности я чуть не упал на задницу. — Это тебе пригодится, не сомневайся…

После чего она резко убрала меч, и, спрятав оружие в ножнах, чуть отошла в сторону, давая мне подняться на ноги. От резкого поворота белоснежный плащ взмыл в воздух, едва не хлестнув своим краем меня по лицу.

— Пригодится для чего? — спросил я.

— Что ты знаешь об Эдриасе? — проигнорировала мой вопрос Геора. — Что он тебе наплел?

Я посмотрел на волшебницу и понял, что единственное, что спасет мою жизнь — честность. Иначе никак. И я заговорил.

— Он умирал, когда я его нашел. Был смертельно ранен, все кости — перемолоты, Эдриас был на последнем издыхании…

На этих словах глаза Георы зажглись, а по ее недовольно поджатым губам я понял, что было бы лучше для всех, если бы я позволил магу испустить дух в той пещере.

— Он предложил мне договор…

— Власть над миром взамен на сущую безделицу? — язвительно спросила волшебница.

— Способность к магии в обмен на поиск пути в Сферу, — ответил я.

— Всего-то?

— Очень лестное предложение для голодного бродяги.

Угли в костре в последний раз чуть полыхнули от набежавшего порыва ветра и, видимо, полностью истощившись, окончательно угасли. Моя импровизированная стоянка, которая внезапно превратилась в место для допроса, погрузилась во тьму.

Геора сделала шаг вперед, собираясь сказать что-то еще, но в этот момент между нами появилась тень. Даже до конца не понимая, что происходит, я почувствовал почти звериный, неконтролируемый ужас. Тот, что не поддается объяснению, тот ужас, с которым ты после заката смотришь на силуэт из веток и теней, что во тьме становится похож на человека. Ужас глубинный, непознанный и от этого — совершенно свободный от твоего контроля. Его не обуздать, его не преодолеть, его не пересилить. Единственное, на что ты способен — это бежать, или замереть, в надежде, что все обойдется.

— Беги! — рыкнуло из сердца этой тьмы и мне показалось, что это был голос старика Йеши.

Тьма почти закрывала от меня Геору, но я все же увидел, как ткань мироздания разорвалась и мощная, когтистая лапа, ударила по тому месту, где еще мгновение назад стояла женщина.

— Шевелись же! — прокатилось в ночи обращение ко мне, а из разлома начала лезть какая-то тварь.

Волшебница уже была в десятке шагов от места моей стоянки, сжимая в руках светящийся магическим светом клинок. Ее лицо в этом мертвенно-потустороннем пламени окончательно потеряло всякое сходство с живой плотью и сейчас буквально сливалось с плащом, что развивался за спиной женщины.

Я попытался развернуться к своему коню, что был стреножен чуть в стороне, но понял, что меня засасывает в разлом. Еще раз рванув в сторону, я понял, что окончательно увяз во все расширяющемся темном проломе, откуда на меня смотрела Пустота.

— Держись! — прогремел голос Йеши, после чего мир вокруг окончательно исчез, а я стал проваливаться в пустоту междумирья, наблюдая за все удаляющейся точкой разрыва в ткани реальности, где Геора приняла бой с призванным чудищем.

Я не знаю, как долго длилось мое падение. Зов Пустоты становился все сильнее и сильнее, возвращая меня в прошлое, во время, когда я застрял между жизнью и смертью, ведомый светом камня рун.

— Не слушай ее! Не слушай голос Бездны!

Сильная сухая рука схватила меня за локоть, и потащила куда-то в сторону. Нет! Я не хотел этого! Она зовет меня! Зовет!

— Не слушай! — прогремел Йеши.

Удар о землю выбил из меня весь дух. Перед глазами все завертелось, будто я сверзился с лошади и упал, словно мешок.

В голове стучало, а язык прилип к нёбу. Я поднялся на локте и понял, что ритмичный стук, что гремел в моих ушах, издавался десятками лошадиных ног.

Яркое солнце слепило глаза, но я сумел их рассмотреть. Вооруженные тяжелыми саблями, копьями и боевыми серпами, черные, как смоль, вокруг меня кружило не менее десятка верховых келандцев.

— Tunih nekherei! — крикнул кто-то, после чего в воздух взмыли несколько арканов, что легли на мои руки и ноги.

Мои же попытки вырваться были быстро пресечены копьем, приставленным к груди, и коротким ударом по затылку, который окончательно лишил меня ясности ума и способности двигаться.

* * *

Она пыталась найти Эдриаса почти год.

После его последнего визита, еретик будто в воду канул — Геора не могла напасть на его след.

Но вот советом, что дал ей Эдриас, она воспользовалась. Встретилась с этим Неро, местным магическим судьей.

Прямо сейчас в Шамограде велась какая-то возня, и как сумела разузнать Геора, связана она была с дворцовым переворотом и переделом власти. Но вот что крайне удивило хранительницу — это местный Устав Магов и форма тех, кто следил за его соблюдением.

Серые одежды рядовых и Трибунальных Истигаторов были невероятно похожи на старые костюмы хранителей. Вот только смысл, который закладывал ее народ в защитные полосы на груди, слоты под амулеты и петли под оружие, был утрачен или извращен, исходя из местных реальностей. Но сходство было, конечно, поразительным.

Факт, что первыми Стражами Устава Магов в этом мире были Хранители, а написаны основные главы — кем-то из ее народа, однозначно говорило о том, что этот мир был важен. И что вмешиваться в работу призматического щита Пресии — так называли мир местные — очевидно, не стоит.

Но и погибать тут, как ее предшественники, она не собиралась. Геора была молода, амбициозна и крайне сильна как воин, а значит, ей надо как-то вырваться. Ее ждет Сфера, ее ждет великое будущее, ее ждет заслуженный титул. Так считала молодая хранительница.

Тогда Неро, или же как он предпочитал, чтобы его называли, граф Ронтор, выложил ей все. Он долго рассказывал о мальчишке по имени Рей, время от времени срываясь на рассуждения о его учителе, Трибунальном Истигаторе Осиоре. Фигура последнего совершенно