Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Брюн Сергей Павлович

В то же самое время пребывание в составе халифата привело и к определенному отчуждению восточных Патриархатов от Константинопольской Церкви. К примеру, лишь в 938 г. была восстановлена практика взаимного евхаристического поминовения между тремя восточными и Вселенским Патриархом. Как повествует Евтихий Александрийский, в годы патриаршества которого и было восстановлено взаимное поминовение, «Феофилакт, Патриарх Константинопольский, отправил посла с письмом к авве Евтихию, Патриарху Александрийскому, и к авве Феодосию, Патриарху Антиохийскому, и к авве Христодулу, Патриарху Иерусалимскому, прося их поминать его в молитвах их и во время богослужения, чего они не делали со времен Омейядов. И они согласились на его просьбу»[401]. Конечно же, сообщение между чадами Константинопольской Церкви и восточных Патриархатов никогда не прерывалось, однако эпоха арабского правления привнесла определенное отчуждение и разобщенность. Тем не менее, отдельные представители мелькитского клира продолжали посещать территории империи, в том числе и сам Константинополь. Одним из немногих мелькитских клириков, не просто посещавших «Новый Рим», но и игравших активную роль в жизни Константинопольской Церкви, был известный защитник иконопочитания — Михаил Синкелл (годы жизни — ок. 760–846 гг.). Михаил был эллинизированным сирийцем или арабом («персом»), с детства служившим в иерусалимском Храме Воскресения; впоследствии он стал синкеллом при Иерусалимском патриаршем престоле. Будучи представителем (апокрисиарием) Иерусалимского Патриарха, синкелл Михаил совершал путешествия в Рим — к Папе Льву III, и в Константинополь, где он был брошен в темницу за обличение иконоборчества. В 843 г., после прихода к власти императрицы Феодоры и окончательной победы над иконоборцами, Михаил, этот мелькитский иеромонах, был возведен в сан синкелла уже Вселенского, Константинопольского престола и поставлен игуменом столичного монастыря Хора, настоятелем которого оставался до конца своих дней[402]. В IX–XI вв. оживленные контакты с Римом и Константинополем поддерживали лишь отдельные мелькитские иерархи, такие как митрополит Фома Тирский (вторая пол. IX в.) и митрополит Сергий Дамасский, посетивший Рим в 1021–1022 гг.

Вспоминая о знаменитых мелькитских иерархах VIII–XI вв., нельзя не упомянуть и о Патриархах Оресте Иерусалимском и Арсении Александрийском, братьях любимой жены халифа Аль-Азиза, известной как «Ас-Сайды Аль-Азизах». Орест был возведен на Иерусалимский патриарший престол в 986 г. по фактическому приказу халифа Аль-Азиза. Тогда же его младший брат, Арсений, был поставлен митрополитом Мисра (Каира), возглавив мелькитские церкви и общины в столице Фатимидского халифата[403]. На рубеже 999–1000 г. Орест Иерусалимский возглавил посольство от фатимидского халифа Аль-Хакима к ромейскому императору Василию II Болгаробойце. Как об этом писал Яхья Антиохийский: «И был Орест, патриарх Иерусалимский, приглашен отправиться вместе с послом для утверждения перемирия и заключения мирного договора (…) и было сказано: "все, что утвердит патриарх, то подпишет и одобрит наш государь" (…) И заключил Орест между ними перемирие на десять лет и остался в Константинополе»[404]. Патриарх Орест действительно предпочел не возвращаться в Египет, очевидно предчувствуя полубезумное гонение на христиан, которое через несколько лет развернул Аль-Хаким; последние четыре года своей жизни Орест провел в Константинополе, где и был похоронен.

Судьба его брата — Арсения была более трагичной. В 1000 г., после кончины Патриарха Александрийского Илии II, митрополит Арсений был возведен на Александрийский патриарший престол по прямому приказу Аль-Хакима. По словам Яхьи Антиохийского, «умер Авва Илия, Патриарх Александрийский, в Каире в ночь на субботу 4 Джумады II (12 мая 1000), и присутствовал при отпевании его епископ Арсений, брат Ореста, патриарха Иерусалимского. И прибыли вслед за его прибытием два посла от Аль-Хакима, из приближенных к нему рабов и приказали всем христианам-мелькитам сделать Арсения патриархом вместо покойного Илии. И они ответили ему: слушаемся и повинуемся. И был Авва Илия перевезен в Александрию на второй день по его смерти, и созвал Авва Арсений принадлежащих к александрийскому престолу епископов в Александрию, и они помолились за него в понедельник и Реджеба (17 июня 1000), днем»[405]. С момента смерти Патриарха Ореста в Константинополе (1004 г.), Патриарх Арсений также стал исполнять обязанности и местоблюстителя Иерусалимского престола, объединив под своей канонической властью все мелькитские епархии Фатимидского халифата (т. е. патриархаты Александрии и Иерусалима)[406]. Наконец, в 1010 г., в разгар гонений на христиан, воздвигнутых Аль-Хакимом, Патриарх Арсений был убит, а патриарший монастырь Аль-Кусаир подвергся разорению войсками халифа. Но, опять же, говорить лишь о мученической кончине Патриарха Арсения, опуская предшествующие события его жизни, или жизни его брата Ореста, если умалчивать о той поддержке, которой братья пользовались со стороны халифа Аль-Азиза и, первоначально, Аль-Хакима — это приведет к полному искажению представления о положении христиан, в том числе православных «румов» на территории Арабского Востока.

Подводя итоги этому краткому обозрению истории православного населения на покоренных арабами левантийских землях, можно констатировать, что мелькиты продолжали играть важнейшую роль в социальной и культурной жизни средневекового Леванта, и, в то же время, оставались форпостами халкидонского христианства, «христианского Рима» на Арабском Востоке. Однако разнородность Римской империи и годы арабского правления способствовали известному обособлению мелькитов. Пользуясь выражением X. Кеннеди: «Мелькитская Церковь выработала собственную идентичность, арабоязычную иерархию, набираемую из жителей халифата, арабскую литературу и сирийскую литургию»[407]. Так, мелькиты Антиохии, Александрии и Иерусалима оставались весьма самобытной частью византийского мира, который отнюдь не сводился к доминированию грекоязычного элемента или покорному воспроизведению художественных, политических и культурных традиций Константинополя.

Глава III.

Эпоха второго византийского правления в Сирии и Киликии

I. «Ромейская реконкиста»: византийская экспансия на Ближнем Востоке в X–XI вв.

Завоевания Никифора II Фоки. Восстановление ромейского господства на землях Киликии, Кипра и северной Сирии

Невзирая на присутствие позднеантичных памятников, многочисленных церквей и монастырей, возведенных римскими (ромейскими) императорами, обширных мелькитских анклавов в городах и провинциях арабского Востока, нам было бы сложно говорить о Сирии XI в. как о византийском пространстве, если бы в последней трети X в., после трех веков арабского господства, Киликия, Кипр и северо-западные области Сирии не вернулись бы в лоно Ромейской державы. Переход этих территорий от арабов к ромеям был связан с чередой крайне успешных и агрессивных наступательных кампаний, проведенных василевсом Никифором II Фокой в 958–969 гг. В 958 г., в правление императора Романа II, Никифор Фока, будучи еще одним из военачальников империи и великим доместиком схол Востока, отвоевал у арабов Крит. В 962–963 гг. Никифор, возглавив императорские армии, разорил принадлежавшие арабам земли Киликии, и даже вторгся в северную Сирию, где захватил и дотла разорил Алеппо, столицу арабского правителя Сирии (государства Хамданидов) — эмира Сейф ад-Даулы[408]. Подробное описание ромейского разорения Алеппо оставляет сиро-яковитский хронист Бар Эбрей: «Сейф ад-Даула, в сопровождении всего лишь нескольких человек, бежал. Тогда доместик Никифор захватил его дворец, лежавший за пределами городских стен; там он взял 390 талантов серебра, 2.400 мулов и бесчисленное множество оружия и доспехов. Никифор сжег дворец и стал лагерем у стен города. Проделав брешь в стенах, румы вошли в город и устроили там великое побоище, остановившись лишь после полного изнеможения. Внутри города они обнаружили 1.200 пленников из числа румов, которым предоставили свободу. Сами же румы захватили более 10.000 юношей и девушек и огромную добычу, которую они едва смогли унести; все остальное было предано огню (…) Тогда же они уничтожили мечети. Всего румы стояли там девять дней, уничтожая все»[409]. Согласно хронике мелькита Яхьи Антиохийского: «Никифор оставался в Алеппо на протяжении восьми дней, в течение которых его войска бродили по городу, сгоняя пленных и собирая добычу (…). Собрав все, что было угодно ему и его войску — бесчисленные суммы денег, оружие и прочую добычу — Никифор вернулся в Константинополь»[410].