Дело Бенсона - Стивен Ван Дайн

В этот момент зазвонил телефон, и Ванс снял трубку.

– Не мешайте, – сказал он в трубку и тут же положил се обратно. Он отошел в сторону и, наклонив голову, стал разглядывать Маркхэма.

– Послушайте, Ванс, – заговорил Маркхэм с едва сдерживаемой яростью, – если вы немедленно не покинете кабинет и не прекратите мешать моей служебной деятельности, я действительно вызову полицейских.

Ванс засмеялся. Он знал, что Маркхэм не прибегнет к таким чрезвычайным мерам. Разногласия между друзьями всегда носили чисто интеллектуальный характер, а о физических действиях и речи быть не могло.

Маркхэм смутился и покраснел.

– Почему вы так дьявольски заинтересованы в этом Ликоке? – спросил он. – Откуда у вас эта неразумная настойчивость, чтобы он остался на свободе?

– Вы удивительно невыносимый осел! Неужели вы думаете, что меня волнует судьба заурядного капитана-южанина? Да их здесь тысячи, этих ликоков с квадратными плечами и твердыми подбородками, с тупыми башками и варварским понятием о рыцарстве. Только их матери могут отличить одного от другого… Меня интересуете ВЫ, старина. Я не хочу видеть, как вы совершаете ошибку, которая вам обойдется дороже, чем Ликоку.

Глаза Маркхэма потеплели. Он понял мотивы, которыми руко-водствовался Ванс, и простил его. Но он все еще твердо верил в вину капитана. Он долго задумчиво молчал, потом принял какое-то решение я, вызвав Свэкера, приказал прислать к нему Фелпса.

– У меня есть план, который может помочь в этом деле, – сказал он. – И он сможет доказать то, чего даже вы не станете отрицать, Ванс.

Вошел Фелпс, и Маркхэм стал давать ему приказания.

– Немедленно отправляйтесь к мисс Сент-Клер и узнайте у нее, что находилось в пакете, который вчера вынес из ее дома капитан Ликок и выбросил в реку. – Он коротко изложил вчерашний доклад Хитгинботэма. – Послушайте, что она скажет, и нажмите на то, что там был пистолет, из которого убили Бенсона. Возможно, она откажется отвечать и прогонит вас. Идите вниз и ждите дальнейших событий. Если она позвонит, послушайте разговор у щита. Если она отправит записку – перехватите ее. Если она выйдет – на что я не надеюсь – последите за вей и узнайте что можно. Как только у вас будут какие-либо результаты, немедленно позвоните мне.

– Хорошо, шеф. – Феяпс поклонился и вышел.

– Эти трюки с вторжением в чужой дом и с подслушиванием телефонных разговоров – необходимый атрибут вашей профессии? – осведомился Ванс. – Никак не могу связать это с вашими другими качествами.

Маркхэм откинулся на спинку кресла и уставился на люстру.

– Личная этика здесь ни при чем. В конце концов это делается в интересах правосудия. Общество нуждается в защите. Граждане нашего округа с надеждой и верой смотрят на меня, они знают, что я защищаю их от преступников. Иногда для выполнения служебного долга мне приходится вступать в конфликт с собственными принципами. Я не имею права подвергать опасности общество только потому, что то или иное мое действие не находит понимания у какой-либо личности… Вы видите, конечно, что я не использую информацию, полученную неэтичным путем, если только она не нужна для пресечения преступной деятельности. В этом случае я имею право использовать ее на благо общества.

– Смею сказать, что вы правы, – согласился Ванс, – но общество меня особенно не интересует. Я за справедливость, но только чествую.

Едва Ванс закончил фразу, как появился Свэкер и сообщил, что майор Бенсон просит немедленно принять его.

Майора сопровождала молодая хорошенькая женщина лет двадцати двух с взбитыми светлыми волосами. На ней было светло-голубое крепдешиновое платье, и она казалась подростком. Но, несмотря на легкомысленный вид, в ней было что-то такое, что заставляло относиться к ней серьезно.

Майор представил ее как своего секретаря. Маркхэм усадил их я вопросительно посмотрел на майора.

– Мисс Гофман только что рассказала мне одну вещь, и я решил, что вам обязательно надо узнать. Я привел ее к вам, чтобы вы сами выслушали ее. – Майор был необыкновенно серьезен. – Расскажите мистеру Маркхэму все, что рассказали мне, мисс Гофман, – обратился он к ней.

Девушка заговорила хорошо поставленным голосом:

– Около неделя назад – я думаю, что это было в среду, – мистер Пфайф пришел в личный кабинет мистера Олвина Бенсона. Я находилась в соседней комнате, где стоят моя пишущая машинка. Обе комнаты разделены стеклянной перегородкой) и когда в кабинете мистера Бенсона происходят громкий разговор, я могу его слышать. Через пять минут после начала разговора мистер Пфайф и мистер Бенсон начали ссориться. Мне показалось это странным, поскольку они были большими друзьями, но я не обратила на это особого внимания и продолжала печатать. Их голоса звучали очень громко, и я уловила несколько слов. Сегодня утром мистер Бенсон спросил меня, что это были за слова. Очевидно, вы тоже хотите это узнать. Они говорили о каких-то бумагах и раза два было произнесено олово «чек». Несколько раз было сказано слово «тесть». Один раз мистер Бенсон сказал «ничего нельзя сделать». Потом мистер Бенсон вызвал меня и попросил принести из его личного ящика в сейфе конверт с пометкой «Пфайф – лично». Я принесла конверт, но меня тут же вызвал наш бухгалтер, и я больше ничего не слышала. Минут пятнадцать спустя, когда мистера Пфайфа уже не было, мистер Бенсон снова вызвал меня и попросил убрать конверт на место. Он сказал, что если когда-нибудь при любых обстоятельствах мистер Пфайф явится сюда, то я не должна ни в коем случае впускать его в личный кабинет мистера Бенсона, если его в этот момент там не будет. И еще он сказал, чтобы я никому не отдавала этот конверт без его распоряжения, даже если я получу письменный приказ… Вот и все, мистер Маркхэм.

Во время ее рассказа я обратил особое внимание на реакцию Ванса. Когда она появилась в комнате, Ванс выразил удивление и внимательно осмотрел ее. Когда Маркхэм усадил ее, Ванс встал, чтобы убрать книгу, которая лежала рядом с ней на столе. Делая это, он низко склонился над ее головой, чтобы – во всяком случае так показалось мне – проверить размер ее головы. Во время ее рассказа он разглядывал ее еще более тщательно, обходя то справа, то слева. Мне его действия казались необъяснимыми, но я знал, что его любопытство всегда имеет важную причину.

Когда она закончила рассказ, майор Бенсон достал из кармана длинный белый конверт и положил на стол перед Маркхэмом.

– Вот этот конверт, – сказал он. – Как только я выслушал этот рассказ, я велел мисс Гофман принести его.

Маркхэм неохотно взял конверт, как будто сомневался, имеет ля он право заглянуть внутрь.

– Вам лучше ознакомиться с содержимым, – посоветовал майор. – Возможно, это поможет вам в деле.

Маркхэм снял резинку, перетягивающую конверт, и высыпал его содержимое на стол. Там оказалось три предмета: погашенный чек на 10 000 долларов, выданный Линдером Пфайфом и подписанный Олвином Бенсоном; расписка на 10 000 долларов, выданная Олвину Бенсону и подписанная Пфайфом и короткая записка, в которой сообщалось, что чек был поддельным. Чек был подписан 20 марта нынешнего гола. Записка и расписка были сделаны два дня спустя. Расписка была выдана на девяносто дней и ее срок истекал в пятницу, 21 июня.

Маркхэм внимательно изучил эти документы. Их неожиданное вторжение в дело казалось ему таинственным. Но когда он сложил бумаги обратно в конверт, на его лице не было никаких следов замешательства.

Он еще раз тщательно допросил девушку, уточняя отдельные детали ее рассказа. Но ничего нового ему выяснить не удалось, и он обратился к майору:

– Бели вы не возражаете, я оставлю конверт у себя. В настоящий момент я не вижу в этом ничего важного, но впоследствии бумаги могут пригодиться.

Когда майор и его секретарь ушли, Ванс поднялся со своего места.

– A, la fin![42] – проговорил он. – Все вещи движутся: луна и солнце, день и ночь, утро н вечер, все звезды. Videlicet[43]: мы начали делать успехи.

– К чему вы клоните, черт возьми? – раздраженно спросил Маркхэм. Новая улика в отношении Пфайфа разозлила его.

– Интересная молодая женщина, не правда ли? Не заботится о покойном Бенсоне. И она совершенно справедливо не переносит бла-гоухающего Пфайфа. Он, очевидно, говорил, что миссис Пфайф не понимает его, и приглашал девушку пообедать с ним.

– Да, она красива, – равнодушно согласился Маркхэм. – Бенсон мог и к ней приставать, поэтому она его ненавидела.

– Вы правы, но это никуда не ведет, – заметил Ванс – Она честолюбива, способна и хорошо знает дело. Она умеет играть свою роль, умна, честна и, я бы сказал, что в ее жилах течет тевтонская кровь. – Он задумчиво помолчал. – Вы знаете, Маркхэм, у меня есть подозрение, что вы еще услышите об этой мисс.