Безнадежность - Коллин Хувер

Я не двигаюсь. Не люблю получать подарки и не хочу, чтобы она видела, как я разглядываю этот.

Я не поднимаю голову. Что же со мной не так? А со мной точно что-то не так, иначе я бы не переживала каждый раз, когда это случается. А в этом нет ничего такого особенного. Ну, так говорит папа. В этом нет ничего особенного, и не надо плакать, потому что он огорчается, когда я плáчу.

Они сидят рядом со мной долго-долго, но я не знаю, как долго, потому что не знаю, что длиннее: часы или минуты. Он наклоняется к моему уху и шепчет:

— Не забывай, что я тебе сказал. Помнишь, что нужно делать, когда тебе грустно?

Я киваю, но не смотрю на него. Помню, что мне нужно делать, когда грустно, делаю это, но мне всё равно иногда грустно.

Они сидят рядом со мной ещё несколько часов или минут, но потом она встаёт. Пусть бы они остались ещё на минуту или на два часа. Они никогда не спрашивают меня, что случилось, и поэтому они так мне нравятся, и поэтому я хочу, чтобы они остались.

Я приподнимаю локоть, выглядываю из-под него и вижу, как она уходит. Беру с коленки её подарок. Она сделала для меня браслет — сиреневый, и он растягивается, и на нём половинка сердечка. Натягиваю украшение на запястье и улыбаюсь, хотя в глазах ещё стоят слёзы. Поднимаю голову и вижу, что он не ушёл вместе с ней, всё так же сидит рядом. У него грустный вид, и мне плохо, потому что, кажется, он грустит из-за меня.

Он встаёт и поворачивается к моему дому, долго-долго смотрит и ничего не говорит. Он очень много думает, и мне интересно, о чём. Он отворачивается от дома и снова смотрит на меня.

— Не беспокойся, — говорит он, заставляя себя улыбнуться. — Он же не будет жить вечно.

И уходит к своему дому, а я снова закрываю глаза и кладу голову на руки.

Не знаю, почему он так сказал. Я не хочу, чтобы папочка умирал… Я просто хочу, чтобы он перестал называть меня Принцессой.

Понедельник, 3 сентября, 2012

7:20

Я достаю браслет не так уж часто, но почему-то сегодня мне захотелось на него взглянуть. Наверное, субботний разговор с Холдером о прошлом вызвал у меня приступ ностальгии. Я сказала своему собеседнику, что не пытаюсь найти отца, но остатки любопытства во мне сохранились. Волей-неволей думаю о том, как человек может растить ребёнка несколько лет, а потом от него отказаться. Ни за что мне этого не понять, да, видимо, и не надо. Вот почему я никогда не поднимаю эту тему, не задаю Карен вопросов. Никогда не пытаюсь отделить воспоминания от снов, и мне не нравится, когда эта тема всплывает… просто потому что мне это не нужно.

Я надеваю браслет на запястье. Не знаю, кто мне его дал, и, собственно, не очень-то это меня и колышет. Наверняка, прожив два года под опекой, я получила кучу всего от друзей. Однако этот подарок особенный, потому что он привязан к единственному воспоминанию, которое у меня осталось из прежней жизни. Браслет подтверждает, что воспоминание настоящее. А мысль о том, что воспоминание настоящее, каким-то образом подтверждает, что раньше я была совсем другой. Девочкой, которую я не помню. Девочкой, которая много плакала. Девочкой, совершенно не похожей на меня сегодняшнюю.

Когда-нибудь я выброшу этот браслет, потому что мне так будет нужно. Но сегодня мне просто нравится его носить.

Вчера мы с Холдером решили взять передышку. Я неспроста сказала: «передышка» — после субботнего вечера, который мы провели, практически совсем не дыша, имело смысл глотнуть побольше воздуха.  И вообще, вскорости должна была вернуться Карен, а последнее, чего мне хотелось —  заново представлять ей моего нового… ну, кем бы он там ни был. Мы ещё не зашли настолько далеко, чтобы как-то обозначить наши отношения. Вроде бы, бойфрендом его пока не назовёшь, учитывая, что мы даже ещё не поцеловались. Но чёрт меня забери совсем, если меня не бесит сама мысль о том, что его губы могут касаться какой-то другой девушки. В общем, что у нас там, свидания или нет, официально объявляю, что есть между нами что-то такое, исключительное. Может, исключительное в том, что мы ещё на самом деле не целовались? А исключительность и свидания не являются ли взаимоисключающими понятиями?

Я громко смеюсь. Или «ЛОЛ».

Проснувшись вчера утром, я получила два эсэмэс. Я уже втягиваюсь в это развлечение. Получая каждое сообщение, радуюсь, как ребёнок. Даже не представляю, насколько захватывающими могут оказаться электронная переписка, Фейсбук и вообще все эти технологические новшества. Одно сообщение было от Шесть, в нём на все лады восхвалялись мои пекарские способности, а также содержалось требование позвонить ей с её домашнего телефона в воскресенье вечером, чтобы ввести в курс происходящего. Что я и сделала. Мы проболтали почти час, и она была сражена известием, что Холдер оказался совсем не таким, как было принято думать. Я спросила её о Лоренцо, он она даже не поняла, кого я имею в виду, так что я рассмеялась и оставила эту тему. Очень по ней скучаю, страдаю от её отсутствия, но ей там клёво, и поэтому я счастлива вместе с ней.

Второе сообщение — от Холдера — гласило:

«С нетерпеливым ужасом жду встречи в школе».

Раньше самым ярким событием в моей жизни были пробежки, но теперь — оскорбительные эсэмэс от Холдера. И кстати, о Холдере и пробежках: мы решили временно от них отказаться. По крайней мере, не бегать вместе. Вчера, обменявшись несколькими сообщениями, мы пришли к выводу, что не стоит нам совершать совместные пробежки, да ещё каждый день, это уже чересчур. Я сказала ему, что не хочу вносить путаницу в наши отношения. И потом, я очень стесняюсь, когда я потная, сопливая, вонючая и дышу с присвистом, так что лучше уж я буду бегать одна.

И вот сейчас я тупо таращусь в свой шкафчик и тяну время, потому что мне очень не хочется тащиться в класс. Предстоит первый урок — единственный, на котором я встречаюсь с Холдером, и я по-настоящему нервничаю, не зная, как всё пройдёт. Достаю из рюкзака книгу, которую дал мне Брекин, добавляю две книги, которые я принесла для него, всё остальное укладываю в шкафчик. Войдя в класс, плетусь на своё место. Ни Брекин, ни Холдер пока не пришли. Сажусь и утыкаюсь взглядом в дверь, сама не понимая, с чего так нервничаю. Просто всё как-то по-другому, чем дома. Казённая школа — она такая… казённая.

Открывается дверь, входит Холдер, и почти сразу за ним — Брекин. Оба шагают в конец класса. Холдер улыбается мне, идя по проходу. Брекин улыбается мне, идя по другому проходу, и несёт два стаканчика с кофе. Холдер доходит до парты рядом с моей и только пристраивает на неё свой рюкзак, как его догоняет Брекин и собирается поставить стаканы с кофе на ту же парту. Оба взглядывают друг на друга, потом поворачиваются ко мне.

Фу, как неловко!

Я делаю то, что кажется мне единственным спасением в неловких ситуациях — подпускаю сарказма.

— Похоже, ребятки, у нас небольшое затруднение. — Улыбаюсь им обоим и останавливаю взгляд на кофе в руке Брекина. — Вижу, мормон почтил свою королеву небольшим подношением. Впечатляет. — И обращаюсь к Холдеру, выгнув бровь: — А вы, безнадёжный вы мальчишка, не желаете ли продемонстрировать своё подношение? И тогда моё величество решит, кого из вас на сегодня приблизить к трону.

Брекин смотрит на меня, как на умалишённую, а Холдер заливается смехом и поднимает рюкзак.

— Кое-кому не помешала бы эго-протыкательная эсэмэска.

Кладёт рюкзак на парту перед партой Брекина и усаживается.

Брекин так и стоит с кофе и вид имеет невероятно смущённый. Я приподнимаюсь и беру из его руки стакан.

— Поздравляю, мой верный рыцарь, сегодня королева выбрала вас. Присаживайтесь. Те ещё были выходные, доложу я вам.

Брекин медленно опускается на стул, ставит на парту свой кофе, стягивает с плеча рюкзак, и всё это время меряет меня подозрительным взглядом. Холдер сидит боком на своём стуле и тоже смотрит на меня. Я делаю жест в сторону Холдера.

— Брекин, это Холдер. Он не мой бойфренд, но если я поймаю его на попытке побить рекорд лучшего первого поцелуя с какой-то другой девушкой, вскоре после этого он станет моим бездыханным не-бойфрендом.

Холдер вздёргивает бровь, и лёгкая улыбка играет на кончиках его губ.

— Взаимно.

Что за пытка — эти его ямочки! Нужно смотреть ему прямо в глаза, иначе учиню что-нибудь такое, за что меня накажут.

Делаю жест в сторону Брекина.

— Холдер, это Брекин. Он мой самый-самый лучший друг на всём белом свете.

Брекин оценивающе рассматривает Холдера, тот улыбается и протягивает руку для пожатия. Брекин настороженно жмёт его руку, поворачивается ко мне и прищуривается.

— А твой не-бойфренд в курсе, что я мормон?