#Потерянные поколения - Ив Престон

Клод и Паула – неразлучная парочка, оба из Второго поколения. Всегда вместе. Берт рассказывает, что Клода хотели взять в курсанты еще в прошлом наборе, но он отказывался, пока не приняли Паулу. Паула ему нравится, говорит мальчик, легкая и открытая, она общается со всеми словно с давними знакомыми.

Пат и Риц – оба щуплые, невысокие. Молчаливые и незаметные. Про этих двух парней Берт рассказывает шепотом, хотя кроме нас в общей комнате никого нет. Они пострадали в результате неудачного эксперимента с Ускорением, и поэтому, по словам Берта, «немножко отличаются от остальных». Их даже несколько лет продержали в Ожидании, не зная, что с ними делать, говорит Берт, и умолкает, потому что на этом моменте нашего разговора в общую комнату заходит Юн.

На занятиях я наблюдаю исподтишка, пытаясь понять, что же с ними не так. На первый взгляд своей необщительностью и высокими баллами почти по всем дисциплинам оба напоминают Юна, но все же что-то в них меня настораживает. Отчего-то они кажутся мне очень похожими друг на друга – при том, что внешне их роднит только комплекция. Риц – светлокожий и русоволосый, Пат – потемнее, при этом черты его лица тоньше, чем у Рица.

И только спустя день наблюдений я понимаю, в чем заключается сходство.

Мимика и жесты. Абсолютная идентичность, что кажется невозможным. И одинаковые интонации в тех редких фразах, что мне удалось услышать.

Пат и Риц почти не разговаривают с нами, но между ними длится бесконечный безмолвный разговор. Для понимания им достаточно едва уловимых жестов. Присматриваясь к ним, я невольно начинаю слышать этот разговор – и прекращаю наблюдать, потому что мне становится неловко. Будто без разрешения влезаю в чужие мысли.

Перед очередной тренировкой Берт успевает нашептать мне, что после последнего Школьного года их разделили, отправив на разные работы, но уже через несколько дней у обоих началось резкое снижение умственных способностей.

Они зависят друг от друга. Для того чтобы жить нормальной жизнью, им всегда нужно находиться рядом.

Я не успеваю спросить Берта, как же тогда Пат и Риц смогут сражаться в Арголисе, – мальчик опережает меня, сказав, что их уже заранее закрепили за отрядом зачистки, где они будут все время находиться вместе, а он за ними присмотрит. Берт добавляет, что и Пат, и Риц очень сильные курсанты, что у обоих во время рекрутства были хорошие наставники, – и в этом я убеждаюсь в ходе следующей тренировки.

В этот раз правила соблюдены: в зале присутствуют командиры всех трех отрядов. Со скамейки мне машет Берт – видимо, нет занятий, и он решил подождать нас здесь. Невольно улыбаюсь, видя, как он вновь утыкается в свой планшет, увлеченно что-то печатая.

Все еще улыбаясь, я случайно ловлю на себе взгляд Макса. В его глазах клокочет ненависть – такая сильная, что я тут же разрываю зрительный контакт.

Он жаждет крови.

Когда капралы заканчивают показывать приемы и мы переходим к их отработке, напротив меня становится Пат. Он хороший соперник – быстрый и ловкий. Но я вижу, что он не может сосредоточиться, что-то его отвлекает. Когда на его месте появляется Риц и история повторяется, я уже начинаю догадываться.

Они не подпускают ко мне курсантов других отрядов.

Клод сменяет Рица, опередив буквально на пару мгновений курносого курсанта из отряда Финна. Что-то шикнув, тот уходит. Смотрю ему вслед. Даже не оборачиваясь, я чувствую, что Макс сверлит меня взглядом.

– Я могу постоять за себя, – тихо говорю я Клоду перед тем, как встать в стойку.

– Именно это и тревожит, – так же чуть слышно отвечает Клод, нанося первый удар.

Тренировка уже близка к завершению, когда объявляют еще одну смену партнеров. Клод уходит, и ко мне уже направляется Паула – но тут передо мной вырастает незнакомый курсант.

– Моя очередь, – говорит он Пауле, которая останавливается напротив нас с растерянным видом. – Заблудилась? – Криво улыбнувшись, он машет рукой в сторону: – Сейчас твое место вон там.

Паула хмурится, явно хочет возразить, но я ее останавливаю. Мы уже начинаем привлекать к себе внимание.

– Все в порядке. Иди.

Паула уходит, оглядываясь. Я поворачиваюсь к курсанту:

– Что тебе нужно?

Незнакомец занимает исходную позицию на мате.

– А ты как думаешь? – говорит он, наклонив голову. Кривая улыбка не сходит с его лица. – Мы в зале для тренировок, в тренировочной одежде… Будут предположения?

Я становлюсь напротив. Курсант щурится, беззастенчиво разглядывая меня. Вскинув голову, я следую его примеру: несколько секунд пристально рассматриваю его – моего противника. Высокого и крепкого, между прочим. «Закар» – читаю имя, вышитое на тренировочной форме. Надо и мне так сделать, чтобы жетон на рукаве не таскать… Закар разводит руки в стороны, словно приглашая: атакуй. Я выполняю заученную серию атакующих ударов, которые он успешно блокирует. Мы расходимся.

– Неплохо, совсем неплохо, – говорит он, окидывая меня взглядом. – Особенно для такой мелочи, как ты.

Сам он выше меня примерно на голову. Его черед нападать – и я к этому оказываюсь не готова. С трудом выдерживаю удары. Звучит гудок: моя правая нога за пределами мата. Закар возвращается на исходную позицию, я делаю то же самое.

Закар бьет намного сильнее, чем это нужно для тренировки. Почти в полную силу.

Вскинув голову, я возвращаю улыбку. Серия моих ударов ничуть не отличается от предыдущей: я бью с прежней силой, как бы ни хотелось ударить сильнее. А вот Закар бьет сильнее.

– Нравится стучать по мелким? – говорю я, невольно потирая ушибленную руку.

Закар широко улыбается, напоминая мне Макса.

– Та к ты же курса-ант, – протягивает он с издевкой. – Вон, даже жетон есть. А знаешь, о чем это говорит? – Он прерывается, чтобы отразить мою атаку, и сразу же переходит в нападение со словами: – О том, что я не обязан делать никаких скидок – ни потому, что ты девушка (удар), ни потому, что ты мелкая (еще удар), ни потому, что ты Несовместимая (двойной удар, завершающий комбинацию, после которого я снова чуть не оказываюсь за пределами мата). – Ни потому, что ты… Носитель Знания, – заканчивает он, возвращаясь на исходную. – Думаешь, только Макс на тебя зубы точит? То, что Солара взяла тебя, – это оскорбление для всех, кто потратил годы, чтобы попасть в ряды курсантов.

– А ты один из таких, как я вижу? – не удерживаюсь я от колкости.

Закар лишь пожимает плечами:

– Я провел все это время с пользой. – И улыбка возвращается на его лицо.

Теперь атака за мной. И я нападаю так, как хотелось с самого начала.

– Я тоже, – говорю я, но мои слова заглушает гудок. Закар стоит за пределами мата, и у него такой обескураженный вид, что я даже усмехаюсь, несмотря на то что боль в руках становится все сильнее. Что-что, а бить он умеет.

Капрал Финн громогласно объявляет, что тренировка окончена, и все начинают двигаться к выходу. Закар преграждает мне путь перед дверным проемом, не позволяя выйти.

– Что-то не так? – слышу я рядом с собой голос Клода.

– Мы еще не договорили, – приторно-вежливым голосом проговаривает Закар, но тем не менее делает небольшой шаг назад.

– А ты уверен, что у вас есть повод для разговора? – Альма появляется совсем неслышно.

– Брось, Альма. – К Закару присоединяется Макс, у которого подозрительно довольное выражение лица. – Что вы так трясетесь над своим… Носителем? – Последнее слово он почти выплевывает. За ним стоят еще двое курсантов из его отряда. Макс и Закар переглядываются.

– Знаешь, Макс, – внезапно говорит Закар, переводя взгляд на меня, – предположим, что она может обладать какими-то полезными знаниями. Предположим, что это так. Но чего они стоят, если она… – Он медлит, и, видя мрачное торжество, разгорающееся в его глазах, я замираю, предчувствуя основной удар. – Интересно, а твои друзья знают, что ты не смогла справиться даже с работой Смотрителя?

– О чем это он? – спрашивает у меня Альма, но я не могу проронить ни звука.

– Несчастный случай, после которого она сбежала из Смотрителей, поджав хвост. – Закар с деланным сочувствием качает головой. – О, так она вам не рассказала?

Больно. Очень больно. Больнее, чем все предыдущие удары вместе взятые, – теперь Закар бьет прямо по душе, по ране, которая только-только начала затягиваться. Я не могу пошевелиться, не могу даже сморгнуть выступившие слезы. Туман застилает все вокруг, плотный туман – мешает видеть, дышать, вызывает головокружение, путает мысли. Земля уходит у меня из-под ног, еще мгновение – и я растворюсь в этом тумане…

Мир вновь обретает привычные очертания, когда я чувствую в своей руке маленькую ладонь, которая вытаскивает меня из тумана и держит крепко-крепко. И я снова могу дышать.

– Интересно, а твои друзья знают, что твоего папочку казнили за малодушие? – Голос Берта звенит от напряжения, когда он делает шаг вперед, продолжая держать меня за руку.