Последняя чаша гнева - Валерий Вотрин

Однако когда ветер налетел в очередной раз, разогнал тучи и началась пурга, они были уже у подножия черных базальтовых великанов. Костер сложить было не из чего, поэтому они лишь переоделись, благо седельные сумки надежно защищали от влаги их содержимое. Всю ночь выл ветер, и Чойс никак не мог уснуть. В нем пробудились старые инстинкты его предков, которые также не могли заснуть, слыша стенающий вой ветра в печной трубе. Будто плачет кто-то. Это сравнение тоже было старо, как мир.

Так он промучился всю ночь, заметив, однако, что не одинок в своих страданиях: храпел лишь Фонсека. Утро здесь наступило так же неожиданно, как перед тем упала ночь: появилось лишь ощущение утра, не принеся с собой ни восхода солнца, ни даже легкого просветления неба, — так же завивались по ровной поверхности плато огромные вихри поземки, шквалы ветра налетали с чудовищной силой, буквально сбивая с ног, а по слепому небу неслись тяжелые, толстобрюхие тучи.

Они медленно и плотно поели, следуя наставлениям Фонсеки: впереди был день, богатый на лишения. Лошади были так же измучены, как и люди: овес, захваченный с собой, был мелкий и сорный, и его было мало.

Изнурительный переход через горы продолжался.

Обогнув приютившие их на ночь пики, они очутились перед узким, зажатым между двумя скальными вершинами ущельем, которое затем плавно расширялось, имея по одну сторону два крупных ледниковых языка, а по другую — глубокие, затянутые туманом пропасти. Дым от извержения северных вулканов стелился в этом ущелье удушливым пологом, оседая грязноватыми хлопьями на одежде.

Спускались медленно. Лошади каждый раз долго выбирали, куда им ступить, осторожно упираясь другими ногами и напрягаясь всем телом. Сверху казавшееся хорошо утоптанным трактом, это ущелье мешало продвижению бесчисленными россыпями камней. Но здесь ощущалось единственное достоинство ветра: там, наверху, он отгонял вонючий дым, тянущийся с севера из недр планеты. Здесь же сторожившие ущелье утесы задерживали испарения, которые откладывались на камнях желтоватым налетом. Когда наконец достигли конца ущелья, оказалось, что плащи и гривы лошадей буквально пропитались вулканической грязью. Лоу чихал, проклиная на этот раз всю тектоническую деятельность, которая была, есть и будет.

После удушливого воздуха ущелья сильный ветер, налетевший на них тотчас же, показался поначалу свежим и пахнущим незнакомыми ароматами. Но затем стало ясно, что даже теплые плащи не спасают от этих злых шквалистых порывов. Голова Фонсеки совсем ушла в плечи, только посиневший крючковатый нос торчал из-под провисших от образовавшегося льда полей шляпы. Остальные накинули островерхие капюшоны и стали похожи на древних пилигримов.

Слева открывался вид на два крупных ледника. Вид этот никак нельзя было назвать дивным. Появляясь откуда-то из-под подножий нависших над миром вершин, эти два ледника, грязно-белые из-за множества пробуравивших их шкуру за тысячелетия скал и трещин, неподвижным извивающимся потоком сползали далеко вниз, в туман белесых провалов, и было видно, как свирепые порывы ветра срывают с их поверхности куски плотного фирна, гоня их прочь. Ледяное дыхание этих ветров и почувствовали путники при выходе из душного ущелья. Проносясь через долину, по которой они ехали, чтобы бесследно кануть в головокружительных пропастях по правую руку, ветер через некоторое время возвращался оттуда еще более могучим. Тогда он сбивал с ног, валил, и им приходилось прикладывать все свои силы, чтобы не быть сброшенными в пропасть, на зернистую поверхность ледников.

Через несколько изматывающих душу часов конец этой долины был уже ясно виден. Он терялся в сети узких, сложнорасчлененных ущелий, подобных тому, что они уже прошли. Дым вулкана сюда не доносило, ибо он рассеивался дикими ледниковыми ветрами. Еще через час они были у входа в одно из таких ущелий. Фонсека прокричал:

— Мы прошли ледники Раргарин и Тэш, самое опасное место в горах Альбегин. За этими ущельями склоны начинают понижаться и вскоре переходят в долину. Это и будет ВОА.

У входа в ущелье они сделали небольшой привал, а затем вступили в ущелье.

— Здесь нет живых существ? — спросил Чойс негромко.

— Есть, — ответил Фонсека. — Некоторые из них разумны. Они называют себя Встречающими.

В ущелье было сумрачно, но тепло и сухо. Камни под копытами лошадей покрывал древний, зеленоватый мох, трещащий и рассыпающийся, когда на него наступали. После пронизывающих ветров Раргарина и Тэша ущелье показалось им теплым раем, правда, несколько темноватым. В стороне у скал торчало несколько прямых, как палки, деревьев. На одном сидела большая птица. Длинный ее клюв кривился в сардонической усмешке.

— Хурр! — закричала она. — Добро пожаловать в Вольную Область Анархии! Здесь нет законов, ни людских, ни Божьих.

— Мы знаем это, — спокойно ответил Чойс.

— Зачем же вы пришли сюда?

— Предоставь решать это нам, — сказал Чойс.

— Все отвечают так же. Хурр! — и птица замолкла и погрузилась в дрему.

Но тут из-за больших камней слева внезапно вышли на дорогу трое богатырского вида людей. Правда, это были странные богатыри: у одного не хватало правой руки, у другого — левой, а у третьего так и вовсе отсутствовала голова. Этот третий держал в руках лук. Видимо, существа хотели поразить своим появлением. Но большого взрыва эмоций не последовало.

— Ой! — притворно ужаснулся Лоу. — Да у него лук!

— Как это он разговаривает? — задумался Шамиссо.

— Ему и бриться не надо, — нашел практическую сторону вопроса Чойс.

Из чрева безголового донесся глухой голос:

— Говорите, зачем, или.

— Что он сказал? — поскреб щеку Лоу.

— Вон как он разговаривает, — нашел разгадку Шамиссо.

— Он сказал: «Говорите, зачем пришли, или умрете», — любезно перевел Фонсека.

— Да что это такое! — всполошился Лоу. — Да кто он такой? Эй! Ты кто такой?

Вместо ответа безголовый натянул свой лук. Чойс мельком заметил, как хищно блеснул заточенным острием наконечник стрелы. В следующую секунду Шамиссо выстрелил. Но, вопреки ожиданиям, луч, ударив в грудь безголового, не причинил ему особого вреда. Он только воспламенил лук и отбросил существо далеко назад. Троица мигом скрылась с глаз.

Шамиссо удивленно осмотрел свой бластер.

— Можешь выкинуть его, — посоветовал Фонсека. — Этот ворон на дереве правильно подметил насчет законов. Многие физические законы не работают здесь из-за Зла ВОА. Но все, что ни делается, к лучшему. Больше Встречающих не будет.

— Почему?

— В конце концов уясните себе, что вы попали в мир, где царит магия и где других законов нет. Как поведете себя при встрече, так и будете себя вести потом. И так же к вам будут относиться. Вы не простили дерзости, и больше к вам не пристанут. По крайней мере, в этом ущелье.