Таинство - Клайв Баркер

— Уилл…

— С ним ничего не случилось, — сказал человек в пыльном черном пальто. — Просто перевозбудился. Оставь его в покое и беги-ка лучше домой.

— Я не уйду без Уилла, — сказала Фрэнни, и голос ее звучал гораздо увереннее, чем она чувствовала себя на самом деле.

— Ему не нужна твоя помощь. — В голосе послышалась угроза. — Он здесь абсолютно счастлив.

Джекоб посмотрел на Уилла.

— Небольшая эмоциональная перегрузка — только и всего.

Не сводя с него глаз, Фрэнни опустилась на корточки рядом с Уиллом и сильно тряхнула его за плечи. Он застонал — и она на миг скосила на него глаза.

— Вставай, — позвала Фрэнни.

Вид у Уилла был совершенно нездешний.

— Поднимайся.

Человек в черном тем временем снова сел на стул и стал стряхивать на столешницу то, что было у него в руках. Полетели горящие кусочки чего-то. Уилл уже начал поворачивать голову к человеку в черном, хотя еще не успел подняться.

— Иди ко мне, — сказал тот Уиллу.

— Не ходи… — велела Фрэнни.

Пламя на столе угасало, зал заседаний погружался в темноту. Фрэнни стало страшно так, как бывает только во сне.

— Шервуд! — закричала она. — Шервуд!

— Не слушай, — сказала женщина, прижимая Шервуда к своей груди.

— Шервуд!

Он не мог не ответить на зов сестры. Тем более когда в этом голосе было столько страха. Шервуд отпрянул от горячей кожи Розы, по его лицу бежал пот.

— Это Фрэнни, — сказал он, отстраняясь.

Шервуд увидел на ее лице странное выражение, из открытого рта вырывалось частое дыхание, глаза закатились. Решимости у него поубавилось.

— Я должен идти… — начал он, но Роза схватилась за юбку, словно собираясь показать ему что-то еще.

— Я знаю, что ты хочешь увидеть, — сказала она.

Он отступил, выставив руку назад для опоры.

— Тебе надо то, что у меня там, внизу, — сказала она, задирая подол.

— Нет.

Она улыбнулась, продолжая поднимать юбку. Шервуд запаниковал, запутавшись в нахлынувших противоречивых чувствах, попятился и налетел на стол. Тот перевернулся. Книга, чернила, ручки и — что хуже всего — лампа полетели на пол. Какое-то мгновение ему казалось, что пламя погасло, но оно тут же вспыхнуло с новой силой, и мусор вокруг стола занялся огнем.

Миссис Макги уронила подол.

— Джекоб! — взвизгнула она. — Господи боже мой, Джекоб!

У Шервуда было больше оснований для паники, чем у нее, когда вокруг было столько всего, что может гореть. Даже в этом полубезумном состоянии он понимал, что нужно скорее выбираться отсюда, иначе он сгорит вместе с домом. Самым простым выходом из ситуации было выйти в дверь, через которую он вошел.

— Джекоб! Скорее сюда! Ты меня слышишь?! — завопила Роза и, не удостоив Шервуда даже взглядом, бросилась прочь из комнаты.

Огонь разгорался, комната наполнилась дымом и жаром. Шервуд повернулся к двери — по телу прошла дрожь воспоминаний об излишествах этих нескольких минут, но тут на глаза ему попалась книга, лежавшая на полу.

Он понятия не имел, о чем она, но подумал, что это может стать доказательством. Книга будет при нем, когда одноклассники поднимут его на смех и он покажет им ее и скажет: «Я был там. И делал все, о чем вам сказал, и даже больше».

Не обращая внимания на огонь, он нагнулся и схватил книгу. Она слегка обгорела, но была цела. Шервуд бросился по лабиринту коридоров на зов сестры.

— Шервуд!

Фрэнни и Уилла он нашел у двери в зал заседаний.

— Я не хочу уходить, — рычал Уилл, вырываясь из рук Фрэнни.

Но она крепко держала его — схватила за руку с такой силой, что наверняка останется синяк. Одновременно Фрэнни не переставала звать брата.

Джекоб поднялся со своего места за столом, встревоженный треском огня, а теперь уже и самим видом миссис Макги, которая была расстегнута, растрепана и требовала, чтобы он шел за ней немедленно.

Он пошел, только один раз оглянувшись на Уилла и коротко кивнув, словно говоря: ступай с ней, сейчас неподходящее время. Потом он исчез — ушел с Розой тушить пожар.

Потеряв его из вида, Уилл почувствовал, как на него снизошло странное спокойствие. Больше не надо бороться с Фрэнни. Он мог просто пойти с ней под открытое небо, зная, что подходящее, лучшее время еще настанет и они с Джекобом будут вместе.

— Ничего, все в порядке… — успокоил он Фрэнни. — Не нужно меня поддерживать — я могу идти.

— Я должна найти Шервуда, — сказала она.

— Я здесь, — раздался голос из дымной темноты, и появился Шервуд: лицо все в поту, перепачканное сажей и грязью.

Больше никто ничего не сказал. Они поспешили по коридору наружу, мимо колонн, вниз по ступенькам, на холодную траву. И только перебравшись через живую изгородь и выйдя на дорогу, остановились, чтобы перевести дух.

— Никому не говорите, что мы там видели, ясно? — выдохнул Уилл.

— Почему? — спросила Фрэнни.

— Потому что вы все испортите.

— Они плохие. Уилл…

— Ты о них ничего не знаешь.

— И ты тоже.

— Нет, знаю. Я видел их раньше. Они хотят, чтобы я уехал с ними.

— Это правда? — раздался дискант Шервуда.

— Помолчи, Шервуд, — оборвала его Фрэнни. — Мы не будем больше говорить об этом. Это глупо. Они плохие, я знаю, что они плохие.

Она повернулась к брату.

— Уилл может делать то, что ему нравится, — добавила она. — Я не могу его остановить. Но ты больше сюда не придешь, Шервуд. И я тоже.

Фрэнни оседлала велосипед, велев Шервуду сделать то же самое. Он молча повиновался.

— Так ты никому не скажешь? — спросил ее Уилл умоляюще.

— Еще не решила, — ответила Фрэнни таким высокомерным тоном, что он едва не вспылил. — Я должна подумать.

С этими словами она и Шервуд закрутили педали и покатили по дорожке.

— Если скажешь, я с тобой больше никогда не буду разговаривать! — крикнул Уилл ей вслед, а когда они исчезли из виду, понял, что это пустая угроза человека, который в ближайшие дни собирается уехать навсегда.

Часть третья

ОН ПОТЕРЯЛСЯ. ОН НАШЕЛСЯ

I

— Ему снятся сны? — спросила Адрианна у доктора Коппельмана в один из дней ранней весны, когда ее посещение Уилла (а ее посещения сводились к тому, что она сидела у его кровати) совпало с обходом врача.

Со времени событий в Бальтазаре прошло почти четыре месяца, и искалеченное, помятое тело Уилла на какой-то свой, почти чудесный манер залечивало себя. Но кома по-прежнему оставалась глубокой. Ни малейших признаков движения не появлялось на его словно заледеневшем лице. Сиделки то и дело переворачивали Уилла, чтобы предотвратить образование пролежней. Отправление естественных потребностей осуществлялось с помощью отводов и катетеров. Но он не приходил в себя, не желал приходить. И нередко Адрианна, навещая его в течение этой тоскливой виннипегской зимы и глядя в бесстрастное лицо, мысленно спрашивала: «Чем же ты занят?»