Попаданка для Ректора. Влюбиться во врага - София Руд.

Одной секунды ему не хватает, чтобы сообразить, что тут происходит. Его мозг будто сломался, а глаза смотрят то на лицо, то на босые ноги, то на задратое изгаженное платье.

- Тесса? – наконец-то, узнает меня Редмонд, и карие глаза набираются такой лютой претензии, что я превращаюсь в камень от страха.

Он ведь велел больше сюда не заваляться. А что сделала я?

И что теперь сделает он?

Редмонд:

Мне не давало покоя, что Сьерра согласилась пройти камень правды так легко. Как ее только не уговаривали во время следствия, она то упорно отказывалась, то, вроде как, соглашалась, но в последний момент избегала.

Даже разыграла болезнь, чтобы не явиться в зал суда.

Время шло, и я опасался, что заносчивая девчонка найдет очередной способ сбежать. Но ведь она дала клятву. Более того, меня не покидает мысль, что с Тессой что-то не так.

Что именно, я не знаю наверняка. Но после ночи на берегу относиться к ней так, как раньше сложно. В голову лезут самые странные мысли.

То ее «искусственное дыхание» что бы это не значило, то момент, когда она выпрыгнула впереди меня под шар, ненормальная.

И если до этого Тессе удавалось меня удивлять, то теперь она уже поражала.

Мне не нравилось то, что я начинаю ощущать или попытки ее оправдать в собственной голове. Это ни к чему. И я опять спорю сам с собой.

Неужели прохвостка так хитра, что и мой разум затуманила притворной добротой? Опять-таки, какая притворщица кинется под смерть ради врага?

Нет. Об этом лучше не думать. Это лишнее. Ненужное.

У меня есть цель. Есть обещание, данное себе, Ларетте и ее матери. И слезные глаза Тессы, которая, как оказалось, все же умеет плакать, не пошатнут решимости.

Она должна ответить за собственные поступки.

Письмо из Эдэрха с хорошей новостью пришло как раз вовремя. «Ларетта почти полностью исцелилась и скоро вернется домой».

Я отложил дела, и решил, что эту весть сию же минуту должна узнать Ганна.

- Матушка, - с детства звал ее так ласково. Матерью она мне никогда не была. Но заметила родительницу, скончавшуюся при родах, будучи нянечкой. Жаль, что покинула дом, так рано и, если бы не завещание отца, я, наверное, не стал бы ее искать. И не узнал бы о Ларетте.

Едва вошел во двор, услышал голоса. Странно, несколько месяцев тут было тихо, как на кладбище и вдруг…. Голос женский, звонкий. Кажется мне знакомым, но это никак не укладывается в голове.

Вижу девчонку-замарашку, всю в грязи, босую. Носится с улыбкой по двору, как какая-то крестьянка. Ларетта?

Нет. Тесса. Глазам своим не верю. Что заставило ее, черт возьми, во все это ввязаться?

Почему ее поступки нарушают привычную мне картину, почему выбивают из колеи? Почему мне сложнее отмахиваться от нее?

А главное, что она опять задумала?

Алефтина:

Ни говоря ни слова, ректор хватает меня за руку и тянет с такой силой, что я попросту отрываюсь от земли. Госпожа Ганна пытается ему что-то сказать, но Редмонд и не думает слушать. Идет так быстро, что в ушах лишь свист ветра.

- Когда же ты остановишься, Тесса?! – спрашивает он у меня, когда выводит за калитку. Такой злой, что я попросту теряюсь. – Зачем тебе эта игра? Неужели ты не понимаешь, что делаешь людям больно?! Как ты вообще посмела прийти к матери, чью дочь покалечила?!

- А если это не я? – выпаливают мои губы прежде, чем я успеваю понять. Почему-то мне сейчас очень хочется, чтобы он мне поверил. Чтобы перестал считать той, кем считает. Чтобы увидел меня, а не ту ужасную Тессу, которую знал.

Даже хочу ему все рассказать про обмен и тюрьму, но одумываюсь в последний момент. Что если такой расклад его не устроит?

Что если он решит вернуть сюда хозяйку тела и лично проследить за ее казнью? А я ведь переход обратно не переживу.

- Не ты?!

- Не я! – повторяю я. Озорник правильно сказал, отныне моя жизнь здесь, и надо за нее бороться. Пусть и таким способом, что мне совсем не нравится. – Знаю, что не веришь. Но подожди, и камень правды все покажет.

- Так зачем ждать?! – рычит ректор, вновь хватает меня по-хозяйски за руку и тянет куда-то, да с такой силой, что я едва ли успеваю ноги переставлять.

Наступаю то ли на камень, то ли на ветку и корчусь от боли. Но ректор не видит, он слишком ослеплен своей яростью.

В момент вокруг нас все меняется. Улица превращается в светлый большой холл. Даже до портальной арки не дошел, так зол что растратил энергии куда больше переместившись в неположенном месте. Да еще и настолько быстро, что я и калейдоскопа не успеваю заметить.

Зато вижу обескураженные лица, наблюдающие за этой убогой сценой. За тем, как ректор тащит за собой перепачканную, страшную девчонку, шлепающую грязными босыми ногами по мраморному белому полу.

- Что ты возишься?! – разворачивается он, когда я в очередной раз замедляю ход из-за того, что рана на стопе раздается новой болью.