Попаданка для Ректора. Влюбиться во врага - София Руд.

Глава 24. Искупление

- Госпожа Ганна, - подлетает к ней Озорник. Весь расплывается в улыбке и предлагает стул и чаю, но женщина, как стояла на месте, так и стоит.

Минуту прожигает обездвиженную меня взглядом, пока в глазах накапливаются слезы, а затем переводит разочарованный взгляд на Озорника.

- Что здесь происходит, Серафим? – ее дрожащий голос болью отдается в моем сердце. Я закусываю губу, чтобы не заплакать. – Деньги, которые ты мне принес, передала леди Сьерра?

- Госпожа Ганна, тут все намного сложнее, - пытается выкрутиться маг, но слез в глазах несчастной матери становится еще больше. Я не могу смотреть ей в лицо. Не могу.

- Ты! – хрипит она на меня. – Думаешь, мне нужны твои подачки?!

- Госпожа Ганна, не злитесь на нее. Она из лучших побуждений это сделала, - поспешил заверить Озорник. – Поверьте мне. Я не ошибаюсь в людях.

- Серафим, от вас я такого не ожидала, - качает головой женщина. – Как вы могли?

- Леди Сьерра искренне хотела помочь, и я не посмел отказать. Она каждый день приходила и наблюдала за вами, но не решалась войти, - принялся молоть он языком, пытаясь разрулить ситуацию, но делал женщине лишь больнее.

- Серафим, - шепчу я, пытаясь его остановить, но меня никто не слышит.

- У вас большое сердце, госпожа Ганна. Эта девочка не хотела вам зла. Все вышло случайно. Она не виновата. Но очень хочет помочь, - лжет он, а стыдно мне.

- Не виновата?! – смотрит на меня женщина, а я словно язык проглотила. Не могу ей врать. Тесса виновата!

- Я, правда, хочу помочь, - это единственная правда, которую я могу сказать.

Думала, женщина вспыхнет и начнет все врать и метать, но вместо этого она смотрит на меня разбитыми глазами. Озорник шепчет ей что-то на ухо, и она вздрагивает.

- Ну что ж, леди Сьерра, идите за мной, - говорит Ганна, и кивает в сторону выхода. Я тут же бегу за ней. Следую в паре метров от нее, не смея поднимать головы.

Мы приходим во двор, но в дом не заходим. Обходим его со стороны и оказываемся у загонов с живностью. Отдаленно животные напоминают то ли свиней, то ли коз. В шерсти, но с пятачком и пахнут жутко.

Чуть подальше еще отсек с самыми настоящими гусями. С детства их боюсь.

И хозяйка замечает мой страх, замешательство и тающую решимость.

- Что? Задание не для леди? – спрашивает она, ожидая от меня непременного отказа.

- Что нужно делать? – решительно спрашиваю я, чем вызываю легкое удивление.

Понимаю, она хотела меня пристыдить и отогнать, но ситуация повернулась не в ту сторону.

- Корм там. Синяя бочка для вискусов, - это, видимо, козло-свиньи. – Желтая – для гусей. Три ведра первым, два вторым, - говорит она, все еще рассчитывая, что я сбегу.

Но я решительно закатываю рукава, а затем связываю подол платья в узел, чтобы не собрать тут местные ароматные испражнения на ткань.

- Как закончишь кормить, напои. И прибери помет, - кивает она в сторону тачки.

Знаю, что ей моя помощь не желанна, и она усложняет задачу лишь чтобы я скорее сдалась, но я только то и делаю, что киваю и несусь к бочкам, пока не передумали не прогнали.

Корм, зараза, тяжелый, не для слабых ручонок Тессы, но я молчу и тяну ведра куда сказано. Затем иду за водой. Хозяйка смотрит.

Когда животные увлекаются набиванием живота, хватаю не то вилы, не то грабли и начинаю собирать какахи. Присохщие, воняют не сильно, но все равно тошно.

Сдерживаю блевотный порыв и продолжаю. Хозяйка все еще смотрит и никак не комментирует, пока я по неосторожности не задеваю попой калитку.

Она отворяется, и гуси, словно по команде, выскакивают из загона. Вот же блин!

- Стой! – кричит женщина, пытается поймать, но здоровье ей не позволяет.

- Я сама! – заверяю я ее, усаживаю на перевернутое ведро и бегу по огороду.

Ношусь, как сумасшедшая, пытаясь изловить хоть одного. Но они, зараза, проворные еще и летать пытаются, и ловкие как кролики. Это точно гуси?!

Одного загоняю в угол. Почти поймала, но падаю ничком в грязь. Встаю, стираю прелесть с лица и все-таки ловлю.

- Есть! – победно ору я, словно выиграла жизненно важное сражение. Женщина смотрит на меня странно. Вроде не злится.

Точнее, хотела бы злится, но мой вид, мои отчаянные попытки заслужить прощение, сбивают ее с толку. Эта госпожа слишком милосердна. Другая бы меня прибила.

Засовываю гуся «домой», и несусь дальше, пока не излавливаю последнего беглеца.

Уставшая такая, что ноги едва держат, тащу его в загон. Внимание рассеянное, на голове катастрофа, я вся в грязи, босые ноги чавкают мокрой землей.

Наверное, поэтому объявившийся из неоткуда ректор не узнает меня сразу.

- Матушка, - я слышу его голос, и в ужасе оборачиваюсь.

Только не это!

Сначала ректор смотрит на женщину, а потом замечает и замухрышку возле загонов с гусем в руках – меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍