Мир чеченцев. XIX век - Зарема Хасановна Ибрагимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Родной брат императора, князь Михаил Николаевич, одной из своих задач по народному образованию в крае поставил окончательное сближение всей системы образования на Кавказе, с программой, принятой Министерством народного просвещения в Российской империи345. Начальник Главного управления наместника на Кавказе откровенно заявлял о том, что потребность в знании местных языков уменьшается в связи с ростом понимания и употребления горцами русского языка. Он был абсолютно уверен в том, что русский язык совсем вытеснит местные диалекты. Но, как показал опыт и весь ход исторического процесса, распространение в Чечне русского языка, усилившееся с 70-х годов XIX века, не привело даже к возникновению двуязычия. Русский язык продолжал употребляться горцами наряду с арабским, кумыцким и другими языками346.
На заседании Государственного Совета соединённых департаментов 18 марта 1867 года развернулась дискуссия. Одни члены Совета выступали за необязательность обучения туземным языкам в гимназиях и училищах. Другие же члены Совета настаивали на обязательности изучения туземного языка, чтобы «не вызывать толки в подавлении народности». 15 мая 1867 года Государственным Советом было утверждено увеличение числа уроков русского языка347.
К концу XIX века, в результате проводимой правительственной политики по русификации края, горские языки были почти полностью вытеснены из программ обучения подрастающих поколений348. Начиная с 80-х годов школьная политика на Кавказе резко направилась на борьбу с местными языками «…отразившись на понижении умственного развития обучаемых в низшей школе, эта политика в то же время дала новую силу местным языкам, сделав знание их вопросом национальной чести и самолюбия»349. По свидетельству отчёта попечителя учебного округа за 1903 год, на Кавказе, из 2086 начальных школ в 1928 школах, что составляло 92,4 % – языком преподавания служил русский язык и только в 158 школах родной язык допускался в помощь при изучении русского языка350.
Реакционную реформаторскую политику системы обучения начал Министр народного просвещения Д.А. Толстой. В целом его деятель-
ность диктовалась стремлением государственной власти обезопасить самодержавие. Одной из уступок, которые правительство сделало обществу, была отставка Д.А. Толстого с поста министра. 5 февраля 1880 г. наступил период «диктатуры» М.Т. Лорис-Меликова, сочетавшей полицейские меры с некоторыми уступками обществу. В этих условиях подготовка контрреформы в образовании была приостановлена. После 15 лет управления Министерством народного просвещения граф Толстой был уволен 24 апреля 1880 года, потому что, как обвинил его тогда всемогущий М.Т. Лорис-Меликов, слишком сильно «натянул вожжи» и создал в школах такой режим, который подготовил тысячи недовольных существующим строем. После работы нескольких либеральных министров снова был взят курс на проведение реакционной политики. В 1901 году Министром народного просвещения был назначен член Государственного Совета, генерал-адъютант П.С. Ванновский. Политика Ванновского была ярким примером преемственности Толстовским реформам и отражала страх власти перед просвещенной массой351. Проведение русификаторской политики в обучающем процессе стало вводиться повсеместно в директивном порядке.
Как это ни странно, но русские в своё время, как и чеченцы, также боролись с засильем чуждого языка, отстаивая свою национальную самобытность и культуру. С Ломоносовских реформ началась в России национальная, научно поставленная педагогическая система, построенная великим педагогом на основе гуманистического просвещения, патриотизма и демократии. По мнению М.В. Ломоносова, ввести детей в сокровищницу знаний можно только посредством родного языка. В его время специальным регламентом Академии наук в 1747 году было запрещено русским студентам изучать русский язык. В итоге оказалось, что большая часть студентов писала по-латыни лучше, чем по-русски. Ломоносов и здесь был реформатором, введя русский язык как основу обучения. В 1758 году им были основаны «российские классы», «чего, – как справедливо говорит Ломоносов, – с начала гимназии до него не бывало»352.
С упразднением Кавказского наместничества «…обрусение туземцев, – как констатировали власти позднее, – было признано первейшей задачей новой кавказской администрации, – а школа лучшее к тому орудие»353.
Кавказский учебный округ не мог сделать местные языки основными в процессе начального обучения, хотя и признавал за горскими языками, имеющими письменность, важное значение для полного и всестороннего развития местных жителей354. Кавказские языки совершенно были изгнаны из всех учебных заведений вплоть до того, что чтение книг на родном языке считалось проступком355.
Многие российские просветители и администраторы выступали за возвращение горских языков в систему обучения. Свои взгляды они обосновывали тем, что «…обучая родному языку в начальной и даже средней школе, инородцем облегчается усвоение русского языка, потребность в котором выдвигалась самой жизнью»356. Даже если горца принимали на военную службу рядовым всадником, требовалось знание разговорного русского языка, не говоря уже о работе в административных органах и в сфере бизнеса357. К сожалению, кавказская школа не давала хорошего знания русского языка, из-за возникавшего языкового барьера, в связи с чем признавалась повсеместно вредной, т. к. только отрывала от домашних работ детские руки, отучала их от занятий сельским хозяйством и не способствовала получению новых навыков358. В газете «Терский край» А. Томаревский предлагал создать для туземцев особый тип школы: «Если мальчик горец будет читать на материнском языке про хорошие дела разных героев, про свои горы, про своё хозяйство и как его улучшить, про разные природные явления, а главное на родном языке будет читать избранные места из Корана, то, разумеется, такой ученик будет мил своему семейству и каждый отец и мать будут рады такому ученику и охотно будут посылать своих детей в школу». Томаревский предлагал в туземной школе первые два года уроки вести исключительно на родном
