Рифтеры - Питер Уоттс

Кларк подплывает к нервному центру. Рифтеры раз­даются перед ней, и только шестеро загораживают путь. Гомес, Крамер, остальные слишком черны и далеки, что­бы опознать по мозговому излучению.

– Она внутри? – спрашивает Кларк.

– Сдай назад, – говорит Крамер, – здесь ты не ко­мандуешь.

– О, я никому не приказываю. Все в вашей воле. Можете убраться с дороги или попробовать меня оста­новить.

– Это Лени?

Голос Лабина доходит из воздушной среды.

– Да, – после короткой паузы жужжит Крамер. – Она здорово...

– Впустите ее, – говорит Лабин.

Здесь вечеринка для избранных, только по пригла­шениям. Кен Лабин, Джелейн Чен, Дмитрий Александр. Аврил Хопкинсон. И Грейс Нолан.

Кен даже не оборачивается, когда она выбирается из мокрой комнаты.

– Разберетесь потом. Сейчас нам нужна ты, Лен, и Грейс тоже. Попробуете вцепиться друг другу в глот­ки–я приму меры.

– Поняла, – ровно отвечает Нолан.

Кларк смотрит на нее и молчит.

– Так... – Лабин снова обращается к монитору, – Где вы были?

– Я почти уверен, что нас не видели, – говорит Чен. – Он был слишком занят своим участком, а кру­гового обзора у этой модели нет

Она дважды постукивает по экрану: изображение в центре замирает и приближается.

На нем нечто вроде обычного «кальмара», только с па­рой манипуляторов на переднем конце и без руля сзади. Какой‑то зонд‑автомат. Явно не здешний.

Хопкинсон сквозь зубы втягивает воздух.

– Вот, значит, как. Они нас нашли.

– Не обязательно, – возражает Чен, – На такой глу­бине дистанционное управление невозможно, особенно на такой местности. Он должен работать автоматически. Тот, кто его послал, не узнает о станции, пока аппарат не вернется на поверхность.

– Или пока тот не отправит отчет по расписанию.

Чен пожимает плечами:

– Океан велик и опасен. Не вернется – спишут на оползень ила или бракованный навигационный чип. Нас подозревать – никаких причин.

Хопкинсон качает головой.

– Никаких? А что этот зонд вообще здесь делает, если не нас ищет?

– Слишком уж поразительное получилось бы совпа­дение, – соглашается Александр.

Лабин стучит по экрану. Картинка отдаляется и про­должает прокручиваться с прежнего места. У нижнего края толпятся цифры и сокращения, сдвигаются и упол­зают по мере изменения телеметрии.

Зонд плывет в нескольких метрах от берега Невоз­можного озера, над самой поверхностью. Вытянув одну лапу, макает палец в галоклин и отдергивает, словно ис­пугавшись.

– Вы посмотрите, – говорит Нолан, – боится по­вышенной солености.

Маленький робот отползает еще на несколько метров и делает вторую попытку.

– Он ни разу вас не заметил? – спрашивает Лабин.

Александр качает головой:

– До сих пор не замечал. Был слишком занят обсле­дованием местности.

– Видеозапись есть? – спрашивает Нолан таким то­ном, будто в целом свете у нее никаких забот. Будто не живет в долг.

– Только несколько секунд от начала. Очень мутная вода, мало что видно. Слишком приближаться мы, по­нятно, не хотели.

– Однако сонарили регулярно, – отмечает Лабин.

Чен пожимает плечами.

– Выбрали из двух зол меньшее. Надо же как‑то про­следить, чем он занимается. Все лучше, чем ему пока­зываться.

– А если он проведет триангуляцию по импульсам?

– Мы постоянно двигались. Импульсы посылали с широким разбросом. В худшем случае ему известно, что кто‑то прощупывает водяной столб, а у нас там пара приспособлений в любом случае этим занимаются. – Чен тычет в экран, как будто оправдываясь. – Там все за­писано.

Лабин хмыкает.

– Ну вот, сейчас начнется, – говорит Александр. – Секунд через тридцать...

Зонд скрывается в дымке, направляясь, видимо, к од­ному из огоньков, отмечающих трассу по поверхности Невозможного. Прежде, чем он окончательно скрывается, вид загораживает темная масса – какой‑то утес вторгает­ся на экран слева. На его поверхности не видно кругов света, хотя субмарина всего в нескольких метрах: Чен с Александром работают в темноте, прячась за локаль­ной телеметрией. Картинка на экране перекашивается и покачивается: субмарина обходит скалы – темная на темном, еле видная в смутном освещении, с черными обводами углов.

Александр склоняется вперед:

– Сейчас...

Свет справа впереди: дальний край выступа освеща­ется и становится похожим на осколки черного стекла. Субмарина сбавляет ход, продвигается дальше осторожно, выходит на свет...

И чуть не сталкивается с возвращающимся зондом. Два значка телеметрии вспыхивают красным и начина­ют мигать. Запись не сопровождается звуком, но Кларк представляет, как орет сирена в рубке. На мгновение зонд замирает: Кларк готова поклясться, что видит, как раскрываются диафрагмы стереокамер. Потом аппарат разворачивается – чтобы продолжить поиск или бежать как всем чертям – смотря по тому, сколько у него моз­гов.

Этого они уже не узнают, потому что снизу в поле зрение камеры выстреливает серая чернильная лента. Она ударяет зонд в середину корпуса, расплескивается и обви­вает его, словно эластичная паутина. Аппарат вырывается, но упругие волокнистые концы упорно притягивают его к субмарине.

Кларк впервые видит в действии стрельбу сетью. Выглядит довольно круто.

– Ну, вот, – говорит Александр, когда изображение замирает. – Повезло, что сеть не использовали раньше, на какую‑нибудь из этих ваших чудовищных рыбин.

– И повезло, что я вообще догадалась выстрелить сетью, – добавляет Чен. – Кто бы мог подумать, что она так пригодится. – Нахмурившись, она добавляет: – Хотя интересно, что насторожило эту зверушку.

– Вы двигались, – напоминает ей Лабин.

– Да, естественно. Чтобы он не зафиксировал наш сонар.

– Он следовал на звук вашего мотора.

Доля самоуверенности слетает с Чен.

– Значит, он у нас, – говорит Кларк. – И сейчас?..

– Сейчас Дебби его разбирает, – говорит Лабин. – По крайней мере, мин‑ловушек в нем не нашли. Она говорит, что сумеет влезть к нему в память, если там нет серьезной шифровки.

Хопкинсон снова веселеет.

– Серьезно? А может, устроить ему временное выпа­дение памяти и отправить дальше гулять?

В такую удачу не верится, и взгляд Лабина это под­тверждает.

– А что? – не понимает Хопкинсон. – Подделаем поток данных, отправим его домой, и пусть расскажет мамочке, что здесь только ил и морские звезды. В чем проблема?

– Насколько часто мы там бываем? – спрашивает ее Лабин.

– Что, на озере? Раз или два в неделю, не считая дней, когда устанавливали аппаратуру.

– Довольно редко.

– Чаще не надо, пока не придут сейсмоданные.

У Кларк холодеет в животе – озноб зародился не­сколько секунд назад, когда разговор зашел о надежде на ложные воспоминания, отступил как волна и вернулся еще хуже, чем был.