МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - Леонид Млечин

Джеймс Бейкер, которого привел в пример Козырев, немало преуспел в сфере бизнеса. Он основал компанию «Кэрлайл груп» — она считается чуть ли не самой прибыльной в мире. Бейкер собрал целое созвездие удачливых бизнесменов и бывших государственных деятелей. В его компании работает всего сто десять человек. Но какие! Скажем, Бейкер пригласил на должность советника бывшего премьер-министра Великобритании Джона Мейджора. Его задача — по всему миру скупать компании, которые можно модернизировать и перепродать за большие деньги. Мейджор работал всего два дня в неделю, а получал чуть больше полумиллиона долларов в год…

БУТЫЛКА КОНЬЯКА

— Ваше лицо всем знакомо. Когда люди вас видят, какими глазами они на вас смотрят?

— На меня везде смотрят — и дома, и, что удивительно, за рубежом. Я никуда не могу пойти, чтобы на меня просто не показывали пальцем. Многие подбегают здороваться. Некоторым еще хочется и потрогать руками, что невыносимо, хотя это все доброжелательные люди. Я вообще не сталкивался с какими-то враждебными проявлениями, попыткой обидеть.

— Как же так, вы такой антинародный политик, прозападный, если почитать известную прессу?

— Я даже удивлен, что никто не подходит и не говорит: «Продал Россию, гад?» Известность иногда удобна. Меня везде пускают без пропуска. Иногда подвозят на машине и не берут денег, хотя я предлагаю.

От половины проблем Козырева спасает завидный характер.

— У меня практически не бывает устойчивого дурного настроения. Сгорела дача — да, огорчительно, тем более что нет денег ее восстановить, но долго огорчаться я не могу. А чтобы я просто предавался меланхолии — не в моем характере. Но это не значит, что я не переживаю, что у меня нет сильных страстей и пристрастий, скажем политических. Просто я считаю необходимым держать их при себе.

— Вы генетически спокойный человек? Вы с детства были спокойным? Или это результат самовоспитания, умения держать себя в руках, не распускаться?

— Я спокойный по манере поведения. И это сознательно, я очень стараюсь так делать. У меня был только один срыв, за который мне до сих пор стыдно. Еще в роли министра я приехал в Мурманск. У нас такая манера: когда приезжают люди определенного уровня, то в провинции останавливают движение целыми кварталами. Впереди машина с мигалкой, сзади машина с мигалкой. Меня это всегда раздражало. А когда приезжаешь в Мурманск вести избирательную кампанию?.. И так на тебя люди смотрят — почему ты не можешь проехать нормально? Зачем тебе охрана? В избирательном округе тебе это может стоить большого числа голосов. Я один раз доказываю, что подобного не нужно, второй раз — в своей спокойной манере. Но все бесполезно. Наконец я остановил кавалькаду, вышел из машины и, довольно грубо поговорив с представителями соответствующих служб, настоял все-таки на том, чтобы весь этот кортеж разогнали, и я спокойно проехал по своему избирательному округу — как человек, а не как президент банановой республики. За грубость мне было неприятно, потому что эти люди не виноваты — у них свои инструкции. То есть у меня бывают срывы.

— Для ушедшего в отставку министра вы очень молоды. Вы думали о продолжении политической карьеры?

— Я действительно исхожу из того, что жизнь у меня только начинается. Евгений Максимович Примаков стал министром — после меня — в шестьдесят пять лет. Так что у меня впереди по крайней мере столько же, сколько позади.

В одном из наших разговоров Андрей Козырев предложил поспорить на бутылку коньяка, что в скором времени у нас в стране опять возникнет необходимость в такой вот открытой, либеральной внешней политике, которую он проводил. Пока трудно сказать что-либо определенное о судьбе поставленной на кон бутылки коньяка. Хотя возможно, я уже могу на нее претендовать.

В 1999 году Козырев не стал баллотироваться в депутаты. Он ушел из политики и работал в московском представительстве транснациональной фармацевтической корпорации, принадлежавшей американскому миллионеру югославского происхождения Милану Паничу. В решающие для Югославии дни Панич стал премьер-министром страны, баллотировался на пост президента Сербии, но проиграл Слободану Милошевичу, который — в результате нескольких войн — привел сербов к катастрофе. Когда Козырев был министром иностранных дел, он пытался доказать, что Милошевича нельзя поддерживать — он опасен для собственной страны, но к нему не прислушались.

Мемуары Андрей Владимирович не написал, сколько я его ни уговаривал. Предпочел заняться бизнесом.

Глава 13

ЕВГЕНИЙ МАКСИМОВИЧ ПРИМАКОВ. АКАДЕМИК ОТКАЗАЛСЯ СТАТЬ ГЕНЕРАЛОМ

Глубоко Евгения Максимовича Примакова знают не многие, только те, кто входит в тесный круг его друзей. На экранах телевизоров Примаков часто предстает мрачноватым. Кажется, что он постоянно недоволен. Когда он стал министром иностранных дел, то первое время появлялся на публике в непроницаемых темных очках. Это производило не очень приятное впечатление. Видимо, кто-то ему сказал об этом, и он вскоре очки сменил, чтобы можно было видеть его глаза.

Пасмурный на вид, он в реальности веселый, жизнерадостный человек. Он пишет лирические стихи, любит застолье, знает множество анекдотов и хранит верность товарищам. Он многое делал как бы играючи. Защищал диссертации, не собираясь посвящать себя полностью науке, а получилось, что академическая карьера стала главной. Ушел из научного института, не предполагая, что со временем займет крупные посты в правительстве и в конце концов возглавит кабинет министров.

По образованию он арабист, специалист по Ближнему Востоку, где потом работал корреспондентом газеты «Правда». Из журналистики перешел в мир академической науки: возглавлял Институт востоковедения, затем Институт мировой экономики и международных отношений, был избран в Академию наук. Горбачев приблизил его к себе и вовлек в большую политику, сделал председателем Совета Союза Верховного Совета СССР, кандидатом в члены политбюро, членом Президентского совета, Совета безопасности…

Считается, что Примаков всю жизнь работает на КГБ. Но это явное недоразумение. В кадрах КГБ, по сведениям знающих людей, Примаков не состоял и среди «добровольных помощников» госбезопасности тоже не числился. Напротив, руководство КГБ его не жаловало и карьере его мешало. Почему же Примакову приписывают службу в КГБ? Возможно, потому, что он занимался некоторыми деликатными делами, например отношениями с иракскими курдами. Это действительно была секретная миссия, особое задание, но не разведки, а ЦК КПСС.