Восход Акроникса (СИ) - Максим Сорокин

Долго так продолжаться не могло и напряжение в отряде вскоре достигло апогея.

На семнадцатый день, идущим впереди парням чудом удалось избежать встречи с блуждающей ватагой мертвяков. Сквозь лес их вел самый настоящий некромант, которого Вик хоть и не видел, но поверил на слово буквально переставшим дышать Ялазару с Торунгом. Те вжались в землю и старались не дышать. Молодой человек молча последовал их примеру, а видя состояние товарищей, решил пока не спрашивать, чего это они так испугались каких-то бродячих трупов, коих им уже довелось за время путешествия порубить не меньше пары десятков. Ради интереса он заглянул за грань, открыв око инфернала и вот тут-то ему стало многое понятно.

Черный след, словно гангрена, расползающаяся по лесу, пересекал их путь. Это была даже не магия смерти, а какое-то искривлённое, изуродованное колдовство, смешавшее в себе стихии и эмпирии. Сила изменений, тянувшаяся от разверзшегося портала в глубины дикого эфира, что лежали далеко за горизонтом не то что астрала, но даже варпа. Она изменяла, убивала, а после вновь возрождала все, чего касалась, создавая жуткие аберрации жизни, не способные к самостоятельному существованию. Вот тут-то на помощь приходило дыхание загробного мира, превращая порожденных монстров в верных, бессмертных слуг того, чьей волей творилось это зло.

Ни о каком равенстве сил не могло быть и речи, мощь некроманта была столь велика, что меняла реальность на сотни шагов от того места, где шел её носитель, а тонкий мир вообще превращался в сплошную чумную яму. Попытайся Вик сплести заклятие из этих обрывков погибших стихий, это могло запросто обернуться против него самого, а убить владыку мертвых обычными клинками стало бы верхом глупости.

Ещё долго парням пришлось лежать неподвижно на холодном, липком снегу, молясь, чтобы лихо прошло стороной, пока нечестивая аура отравляла их тела. Когда они вернулись к костру, лица не было ни на ком из них, болела голова, всех троих тошнило, ноги едва держали. Троица повалилась у скрытого под кожаным навесом костра и глотая свежий воздух, словно утопающие, пытались прийти в себя. Глаза сильно покраснели и начали слезиться, а окружающие звуки доносились словно бы сквозь толщу воды. Лишь через несколько они поняли, что нависающий над ними Клах что-то орет. Заплетающимися языками они попытались рассказать, что произошло и только когда прозвучало слово "некромант", орк наконец-то заткнулся, а его кожа из зеленой стала бледно-бурого цвета. Какой бы дубиной этот гад не был, он все же понимал, чем может грозить встреча с таким противником.

Чтобы удостовериться, что ему не соврали, вожак отправил пару подручных к "тропе мертвых", как назвал гниющий шрам, оставленный разлагающейся процессией, Ялазар. Лишь когда они вернулись бледные, словно мел, подтвердив все сказанное, тот отстал от них. К сожалению ненадолго.

Так как Клах был больше не способен доводить парней своими не особо вычурными, но громкими, оскорблениями, то решил зайти с другой стороны. В каждую их вылазку он брал с собой пару рабынь, сначала для ублажения своей похоти, а после, голода. Насилие было столь зверским, что к моменту, когда орк начинал откусывать куски от своей жертвы, та либо уже сходила с ума, либо теряла создание от боли. Никто особо не реагировал на страдание несчастных и только Викара каждый раз пробирала злость, черной волной поднимающаяся из самых глубин его души. Ему стоило огромных трудов, скрипя зубами, загонять её обратно. Клах знал об этом, но до сегодняшнего дня ему не приходило на ум использовать неприязнь молодого человека к его садистским развлечениям.

Обычно рабыни таскались вожаком, словно заплечный мешок, обмотанные в шкуры, дабы не умерли от холода раньше времени, пользовать трупы орку удовольствия не доставляло. Сегодняшний день не оказался исключением и вскоре из мехового ковра выкатилось два полуголых тела. Молодая мать с дочерью, совсем ещё девчонкой. Те тут же вцепились друг в друга, но огромные лапищи без труда разорвали их слабые от голода объятия. Женщину постарше он снова связал и уложил, так чтобы она могла видеть происходящее, а вторую, поволок поближе к костру и бросил рядом с Викаром.

Парень сначала даже не понял, не предлагает ли зеленокожий ему, так сказать, "попробовать" слабо отбивающуюся и заливающуюся слезами жертву, но тут же осознал, что ничего подобного у того в мыслях не было. Напротив, он собирался провести свой ежедневный ритуал таким образом, чтобы троица так ненавистных ему людишек могла в мельчайших деталях разглядеть происходящее. Даже, скорее всего, все это представление было для одного Вика, так как Торунг безучастно пялился на костер, а Ял, лежа на спине, не отрываясь глядел в небеса, все ещё не до конца придя в себя после встречи с некромантом.

- Смотри, червь, я собираюсь порвать её напополам ещё до того, как начну пожирать и ты, сын шлюхи, можешь насладиться этим зрелищем, разрешаю. - облизнув кончиком языка потрескавшиеся губы, довольно прорычал Клах, обращаясь к Викариану. А после, раздвинул девушке ноги и выдохнул ей в лицо. - Никто тебе не поможет. Видишь этого сопляка рядом? Он единственный, кому не безразлична твоя судьба, но он трус без яиц. Всем остальным же на тебя просто насрать и я уж постараюсь, чтобы твоя смерть была долгой и мучительной.

Огромная ручища закрыла рот извивающейся и пытавшейся кричать девушке, развернув голову так, чтобы её лицо смотрело на парня и он видел, как из её глаз катятся крупные, чистые слезы. Зеленокожий все просчитал и либо Викар сейчас отвернется, уйдет, провожаемый взглядом той, для которой он был последней надеждой на спасение, признав, что Клах прав и он трусливое ничтожество, лишь ищущее оправдание своему бездействию. Либо...

"Убей!" - тело захлестнула волна обжигающей силы. Разъярённый рев Зверя, напитанного вскипающей ненавистью и рвущегося из своих оков, ураганом разметал все остальные мысли, кроме одной. - " Убей!"

Правая рука метнулась к темному кинжалу, последнему оставшемуся после сражения на Калери"Юна. Викар даже не попытался остановиться, позволив чудовищу, живущему в его душе, помочь в том, что он так страстно желал сделать. Его, ещё секунду назад сидящее тело, распласталось в зверином прыжке, метя когтем ночи в мускулистую, зеленую шею.

Именно этого и ждал Клах, тут же начав разворачиваться навстречу и вытаскивая из-за спины свой полутораручный меч. Однако улыбка, которая было появилась на его морде, очень быстро стала сползать, едва он осознал, что несмотря на всю разницу в умении, он не успевал перехватить удар Викара. Слишком велика была ненависть Зверя, слишком много силы и желания убить в удар вложил сам парень. К тому же, орк не особо опасался кинжала, а потому не став отклоняться, он продолжил тянуть огромное лезвие из ножен. Это стало его последней ошибкой в жизни.