Клинок Гармонии (СИ) - Илья Кишин

сборище обиженных на режим детей, все мы — бойцы, готовые бороться за свою свободу и идеалы.

— Но как нам бороться, когда внутри ордена такой разлад? — оборвала его Хорнет. — Думаешь, нам по силам справиться с самовольничеством таких людей, как Хомура? Неутихающей злобой и грубостью отдельных индивидов? А что нам делать с детьми, которых пришлось во все это втянуть?

— Я понимаю твой страх, Хорнет, — спокойно ответил Илия. — Но, знаешь, люди на то и люди, чтобы забывать все обиды и объединяться перед лицом одной большой опасности — именно так была построена Гармония. Подвиг Хомуры пусть и кажется абсурдным, но она дала нам почву действовать, дала возможность Ашидо и мне заявить о себе всему народу Гармонии, потому ее действия не останутся неоправданными — мы докажем всем, что Хомура не просто так рискнула своей жизнью. Я помогу вам свергнуть короля, и сделаю это собственными руками, а вы позаботитесь обо всем остальном, ибо иного варианта у нас нет. Если я уйду из ордена, ни у кого из вас не останется возможности победить Бартона, а я лишусь своих единственных настоящих друзей.

— Я хочу, чтобы ты ушел, — дерзнул я. — На то мы и орден, чтобы бросать вызов тем, кому боятся возразить остальные. Уходи, Илия, забудь обо всем, что здесь когда-либо происходило, забудь о нас и никогда более не возвращайся — как-нибудь без тебя справимся.

— Ты уверен в своих словах, Ашидо? — в грустном тоне произнес Илия.

— Так будет лучше и для тебя, и для меня, — вздохнул я.

— Что ж, в таком случае, благодарю всех за внимание и то время, которое мы разделили вместе — глубоко в моем сердце все осталось прежним. Спасибо, орден «Спектр», пусть Ашидо и говорит мне обо всем позабыть — я вас не забуду. Прощайте.

Сказав это в чувственном тоне, Илия поклонился и тихим шагом устремился на выход из командного центра, не позабыв при этом захватить свой вульгарный рогатый шлем. Не скажу, что я жалею об его уходе, но, как и было сказано, всем от этого будет лучше, ведь нельзя так просто восстановить доверие между людьми, тем более в тот критический период, в котором приходится поддерживать в ордене жизнь. Я не могу так просто отказаться от своей первоначальной цели, не могу сражаться на одном поле боя с тем, кто может воткнуть нож в спину в самый неподходящий момент, потому отпущу тебя на растерзание судьбой, какой бы жестокой в реальности она не была.

— Стоять! — очень громко воскликнула Эмили.

Очевидно, девушка сразу привлекла к себе все внимание, включая уходящего Кишина, который вдруг остановился и повернулся в сторону Морроу.

— Что с вами не так, люди? — возмутилась она. — Пусть мы толком и не знакомы, мне очень неприятно видеть такие двойные стандарты внутри ордена, ради которого я предала дворец! Задумайтесь! Вы готовы идти против могущественнейшего человека в Гармонии! Готовы сражаться за свободу и свои идеалы, но не готовы возразить собственному главе? С какой стати Ашидо решает за всех? И это вы называете семьей? Разве вы тоже хотите, чтобы Кишин ушел? Чтобы ваш драгоценный и столь же сильнейший союзник, преданный ордену вопреки вашему же недоверию, просто ушел по щелчку пальца одного человека? Ашидо, очнись! Илия спас тебе жизнь! Бартон убил бы тебя, если бы Илия не вмешался! Что было бы с народом Гармонии, потерявшим бесценную надежду и веру вместе с потерей того, кому они верят? Ты говоришь Кишину, что он слишком эгоцентричен, но разве вы не одинаковы? Разве сейчас ты не думаешь только о себе, не хочешь выгнать его только потому, что он противен лично тебе? Разве оно того стоит? Стоит того оборвать все связи с человеком, не спросив у других, что они о нем думают? Лично я горжусь, что я на свете есть такой человек, как Илия Кишин, потому буду первой, кто проголосует за то, чтобы он остался в ордене!

Сказав это, Эмили подняла вверх руку настолько, насколько могла, чтобы каждый присутствующий отчетливо ее видел.

— А я-то думал, что мы поладим, Эмили, — тяжело вздохнул я. — Думаешь кто-то в самом деле поддержит твои возгласы?

— Обернись, Ашидо, — спокойно проговорила она, широко улыбнувшись.

Последовав совету, я обернулся назад, и в этот момент перед глазами раскрылась ошеломляющая картина того, как позади меня стали поочередно подниматься руки, и было их настолько много, что с каждой секундой я все меньше и меньше чувствовал себя ценным в этом кругу самый хороших друзей. Амелия, Юмико, Ринна, Мисато, Наталья, Николас, Шин, Джозеф, Итачи, даже Торин — все они высказались за то, чтобы Илия остался. Едва я развернулся посмотреть на остальных, как застал перед собой Войд в той же позе.

— Ты тоже с ними? — обратился я к Хорнет, которая все еще не подняла руку.

— Знаешь, Ашидо, — тяжело вздохнула она, — Эмили ведь права. Я тоже хочу, чтобы Илия остался с нами, — сказав это, Хорнет подняла руку вверх.

Одна лишь Нао не хотела повторять за остальными, но что она может против большинства?

— Победа большинства! — выкрикнула Эмили. — Илия, слышишь? Ты можешь остаться, потому что мы не хотим, чтобы ты уходил!

— А что мне остается? — широко улыбнулся Илия, подзывая присутствующих руками. — Идите все сюда!

В ответ на призыв, люди стали подрываться со своих мест, бросаясь во всеобщие объятия, в центре которых находился человек, которого я минутой ранее почти было выставил за двери навсегда. Поверить не могу, что слово главы ордена ничего не значит для тех, кто ему подчиняется — разве так бывает на свете? Разве последнее слово не должно быть за мной? Неужели я сейчас нахожусь в том же положении, что и король Гармонии? Можно сказать, теперь мне знакомы те чувства, которые он испытывает, когда народ отворачивается от своего правителя.

— Чего сидишь? — окликнула меня Юмико, дернув за руку. — Давай к нам!

— Отвали, мне тошно от вас, — отстранился я.

— Вставай, сукин сын, будешь обниматься, — настояла Юмико, сумев отодрать меня от кресла.

Не знаю, как вообще воспринимать то, что произошло сегодня. Такого стресса я еще никогда не испытывал, и не уверен, что испытаю когда-нибудь снова. Может оно и к лучшему, что Илия в конечном итоге остался в ордене, но никто точно не знает, как все сложится дальше: судьба ордена, судьба братьев Кишин, судьба Гармонии и моя собственная судьба…

Душу греет лишь мысль о том, что нам наконец открылась правда.

Глава 54: Эхо-терапия