Циклопы. Тетралогия - Оксана Обухова

Но как все будет на самом деле угадать нельзя. Журбин впервые решился испробовать крылья и отправиться в вольный полет.

Уже в больнице, когда схлынул первый нервяк, он понял, что справляется: парит легко и ровно. Никто его не сдерживает, не раздает команд, не лезет с комментариями, не язвит…

Арсений шел по коридорам. Люди открывали перед ним двери и решетки. Люди подчинялись. Невероятная легкость наполнила сознание молодого телепата и захотелось пошалить: открыть палаты, распахнуть решетки и устроить пациентам прогулку по ночной Москве…

Смешно. Легко. И просто.

В какой-то момент Журбин почувствовал себя БОГОМ. Творцом реальности.

И сам того не понял. Не заметил, как закружилась голова от первого успеха, как шальная бравада ударила по венам…

Раздуваясь от гордости и вседозволенности, Арсений шел по коридору вместе с дежурным медиком и у п и в а л с я в л а с т ью. Впервые в жизни им никто не руководил, он САМ придумал план. Сам его разработал и воплощает!

…Навстречу Сеньке и врачу вывернула из-за поворота седая санитарка с уткой и влажным полотенцем в руках. Сенька машинально о т ш в ы р н у л ее с пути!

Старушка охнула и уронила судно. На гладкий линолеум пролились нечистоты, санитарка забормотала извинения… Чуть не заплакала!

Журбин опомнился. Стоял над согнутой спиной пожилой женщины, смотрел как под халатом суетливо двигаются острые лопатки и спрашивал себя: "Да что это со мной? Что я, черт возьми, творю, "властитель" недоделанный?!"

Перевел взгляд на замершего рядом мужчину…

Благообразный и осанистый кандидат наук боролся с внутренней телепатической преградой: Дмитрий Федорович хотел утешить хорошо знакомую бабушку и может быть помочь, но не мог справиться с телепатической установкой Журбина – не делать ничего без моего приказа!

"Господи, да что же я творю-то?! Они ж живые люди!!!"

От досады и стыда Арсений едва не выпустил ментальную узду. Дмитрий Федорович зашевелился, начал наклоняться…

"Стоять, – спокойно, уже без лишнего давления, приказал Арсений. – Клавдия Николаевна сама тут приберется. Извиняйся и уходим".

Дежурный врач пробормотал "простите нас, пожалуйста, я не хотел вас напугать" и двинулся дальше по коридору. Сенька шагал рядом. Перед глазами вдруг возникло ухмыляющееся лицо Тамары-Миранды…

"Ну что, миленький, теперь ты ПОНЯЛ?…"

Да. Арсений понял – властью заиграться просто. Он много раз мысленно и даже вслух упрекал Миранду за надменность по отношению к его современникам. Пришелица отшучивалась: "А как бы ты сам себя повел, Сеня, окажись ты во временах Ивана Грозного? Кем бы ты, телепат из двадцать первого века, себя почувствовал, когда на тебя сабельки и пищали направили? Может быть, ты взял бы на себя право мессии и учителя? Или просто надавал бы всем по шее и на трон уселся?"

Возможно. Журбин честно попытался представить себя среди бородатых стрельцов в кафтанах, вообразил как те в него бердышами тычут… Мысленно примерил шапку Мономаха.

Но то была игра. Теперь Арсений понял, как бывает на самом деле: превосходство развращает быстро.

Так что Миранду стоит уважать. А может быть, и пожалеть. Обладающая боевыми навыками и техническими знаниями пришелица много лет провела среди "темных" предков. Она пользовалась превосходством лишь как средством их защиты, в спорах упирала на логические разъяснения, хотя могла бы "надавать по шее и на трон усесться"… Она – не заигралась.

"Господи, да как же Миранда восемь лет-то вытерпела?! Меня – на три часа хватило и башню вдребезги снесло!! – Арсений вспомнил слова наставницы о ребенке с острой бритвой в руках… И понял: он в самом деле только что уподобился недорослю размахивающему без разбора топором – направо и налево! куда рука "властителя" пойдет! – Прости, Миранда… Прости, отец. Вы были правы – детям нельзя давать в руки опасные игрушки".

Испуганные, виноватые глаза старой санитарки – слезящиеся, в красных прожилках от бессонной ночи, – навсегда остались в памяти Арсения точкой отсчета настоящего взросления. Стыд быстро выжигает подростковую муть, освобождая место для переоценки.

– Палата двадцать восемь. Раиса Журбина. – Прозвучал рядом с Арсением размеренный голос дежурного врача. Дмитрий Федорович остановился напротив двери с небольшим окошком и замер, слепо глядя в дверное полотно.

– Спасибо, – автоматически сказал Журбин. Обтер внезапно вспотевшую правую ладонь о бедро, замотанная левая рука нестерпимо зачесалась под бинтом! – Отпирайте, – приказал врачу.

Пока медик заторможено возился с замком, Арсений глядел в небольшое дверное окно на женскую фигурку, скорчившуюся на постели под тонким одеялом.

"Мама, – ментально позвал Сенька. – Мама, проснись! Это я, Арсений!"

Мама не отозвалась и не проснулась, но зашевелилась и легла навзничь…

Арсений забежал в палату, на ходу подцепил кончик бинта, собираясь размотать, снять его с лица!

Остановился.

Приподнимаясь, на кровати усаживалась – НЕЗНАКОМКА.

Арсений на мгновение оторопел. Потом зажмурился и потряс головой, как будто отгоняя наваждение! Ментально прикоснулся к мыслям той, что д о л ж н а быть его матерью!

Женщина считала себя Раисой Журбиной и откликалась на это имя.

Но она ею не была!

И чтобы в этом убедиться, Журбину не надо было открывать глаза. Зрение еще его могло бы обмануть- пациентка была невероятно, фантастически похожа на Раису Журбину: брюнетка с огромными миндалевидными глазами, точеный нос, упрямый подбородок! Ментальное проникновение сказало правду: с головой бедняжки – п о р а б о т а л и. Незнакомку стерли как личность, внушили что она – Раиса Журбина.

Арсений стремительно развернулся и бросился в коридор:

– Где Раиса Журбина?! – выкрикнул в лицо врачу. – Куда вы ее перевели?!

– Мы не переводили. Раиса Журбина. Палата двадцать восемь, – покорно отрапортовал дежурный медик. – Другой пациентки под этим именем у нас нет.

И это было правдой. Дмитрий Федорович на самом деле считал эту женщину Раисой Журбиной.

Арсений спиной упал на стену, сполз по ней на корточки. До боли закусил кулак!

Если мужчине для взросления нужно натворить кучу глупостей, то сегодня Арсений Журбин побил рекорд. Он огрел по голове верную подругу и лучшую в мире учительницу. Поставил под удар друзей, навлек на них смертельную опасность. Сам еще не известно как выпутается…

Урод! Ради чего он это сделал?! Ради того, чтобы на полчаса почувствовать себя Богом?! Доказать кому-то, что он – МОЖЕТ?!

Урод. Придурок. Сопля на тощих лапках.

Все зря… Напрасно… Глупо…Попадос.

На Сеньку накатило ощущение отлично подготовленной ловушки. Больничный блок, где содержали "Раису Журбину" находился в самом центре здания. Одноместные платы не имели окон.