Год гражданской войны - Иван Бочарников

А так может снова в тюрьму отправят, а может воевать заставят. А ты на чьей стороне?

– А я – мэр.

– Круто. Хотя я власть не люблю, но ты вроде нормальный. Друганы у тебя только странные, особенно этот, с вертолетом.

– Кто с вертолетом? – спросил я и тут же вспомнил, что, кажется, ко мне заходил Аркадий. Он весь был в возбуждении.

– Представляешь, я нам бюджет выбил побольше, на оборудование. Вот, смотри, – и Аркадий достал какую-то коробку. – Это квадрокоптер! Круто, а?! У нас теперь есть свой дрон! Мы им будем виды сверху снимать, панорамы крутые. Красота! «Дроны войны» – так и запишем! Пойдем, я покажу.

Мы отправились с ним на крышу. Там нас ждали два других чиновника, уже из департамента транспорта, СМИ и казачества.

– Евгений Семенович, рады вас видеть в добром здравии. Мы на минутку, – начал говорить галантный, чуть смуглый мужчина с красным галстуком. – У нас новый проект – охрана казаками и байкерами общественных туалетов и торговых центров. Они будут круглосуточно блюсти нравственность и духовность, чтобы школьники не практиковали безнравственное поведение в туалетах, а также не покупали одежду, провоцирующую беременность.

– Да, – подхватил второй, повыше ростом и с низким голосом. – Бюджет небольшой, сущие копейки – 100 тысяч рублей в день, знаете, лошадкам на корм. Они же без лошадей патрулировать не будут, это же смех какой-то, несерьезно, если без лошадей. Как говорят наши эксперты, рост заболеваемости СПИДом связан с навязыванием нашей молодежи западных ценностей и бороться с ним можно только венчанием.

– Давайте потом! – приказал им Аркадий, и они тут же исчезли. – Смотри!

Аркадий запустил дрон в воздух, и тот полетел над крышей нашей больницы, расположенной на месте сгоревшего когда-то ДК им. Дзержинского. А потом я проснулся. Мой сосед держал в кулаке сигарету.

– Твой друг Юра заходил, сигаретку вот мне выдал. Велел передать, когда проснёшься, что доктор сказал, что с тобой все будет нормально. Если хочешь, можешь даже к работе вернуться. Он сказал, что вы новости снимаете. Какие тут могут быть новости?

– Ну, что всё хорошо.

– А, это я где-то слышал, да. Помню было по телевизору. Пойду покурю, если дойду хотя до окна. А ты постой на шухере.

Я уж было усмехнулся, но он был серьезен. Он доковылял до окна, оперся о подоконник и стал открывать окно. Я смотрел в коридор, чтобы предупредить его, если кто-то пойдет. Он смог открыть окно, а затем достал сигарету и спичечный коробок, который тоже, видимо, где-то достал. В коридоре послышались шаги, но они прошли мимо нас. Я было уже собирался его кликать, но пронесло. Да и что он мог бы сделать со своей скоростью – разве что притвориться, что просто у окна стоит.

– Если бы я в больнице работал в таких условиях, как эти, я бы главного врача точно бы зарезал, – говорил он и курил. – Я тебе точно говорю – не терпи. У тебя семья есть?

– Нет.

– Тем более, терять тебе нечего. Я раньше, когда в органах работал, за свою работу держался. Работал как раб – по 15 часов в сутки, глаза вечно слипались. Я себе сделал раскладушку в кабинете, чтобы там же спать. А толку никакого – только бумажки и бумажки, а потом проверки и проверки. И всё это ничего общего с правосудием вообще не имело, просто статистика. Она только начальству была нужна. Меня так старшее поколение научило, что за дела, которые не можешь доказать сразу лучше не браться. Только за те, где все очевидно и где будет обвинительный приговор. Я за 9 лет работы видел только два оправдательных приговора от судей, а мне потом по голове за это доставалось. Потому что если оправдали, значит я не доработал. А мне просто работа была нужна, семью кормить. И все так делали. Все. То, что я 9 лет так проработал – это вообще песня. У нас там сгорали очень быстро, особенно молодые, которых в академии учили, что они будут ловить преступников.

В коридоре снова послышались шаги, но на этот раз уже сильно в нашу сторону. Я обернулся, чтобы предупредить моего соседа, но его уже не было. Только открытое окно.

Глава 16: Аэропорт

После моего выздоровления, меня не отправили домой. Да я и не хотел. Аркадий выписал из Москвы нового оператора, которого Юра быстро ввёл в курс дела. Оператор оказался бывалым. В том смысле, что уже бывал в «горячих точках». Когда мы вновь встретились в редакции, от Юры сильно пахло потом и перегаром. Он был не в лучшей форме. На нём была помятая джинсовая куртка.

– Нам надо доработать до конца, так что соберитесь, – начал Аркадий. – По моим данным, война скоро кончится. Наши победят, иначе и быть не могло. У нас поэтому два момента – надо убить Папу Джона и провести в регионе демократические выборы нового мэра.

– А как же я? Я не останусь мэром? – спросил я.

– Конечно нет! Это же все только для телика. С чего ты взял?

Я промолчал, но вспомнил, что мне по этому поводу говорил Матвей Александрович. Он был прав.

– Но сегодня у нас пока запланировано событие – открытие нового крыла аэропорта. Пресс-релиз я уже подготовил, скоро выезжаем. В 9:30.

Сегодня Аркадий был немногословен. Он быстро слинял пить кофе, хотя раньше даже не прикасался к этой плохо растворимой жиже. Только сейчас я заметил, что у него дергается правый уголок рта, поднимаясь периодически вверх. Эту нелепую ухмылку, этот нервный тик сложно было понять. Он делал всё, что говорил Аркадий, какой-то глупой шуткой.

Лера тоже была не в настроении. Судя по её ремаркам, ей не хватало общения вообще и интернета в частности. Наш маленький коллектив ее серьезно достал. И не сказать, что это было удивительно. Для девушки в самом расцвете сил, у нее было слишком мало возможностей для самореализации. Ни нормального быта, ни нормальной одежды, ни нормальных друзей. Мне показалось, что после того взрыва всех нас немного переключило. Мы, конечно, ездили на фронт, видели войну и взрывы, но не думали, что ударят и по нам. Страшно стало ещё и потому, что о нашей смерти никто не узнает.

Когда мы приехали в аэропорт, нас встретила девушка модельной внешности – коротко стриженная блондинка на высоких каблуках. На жилетке у нее была приколота голубая птичка. Она широко улыбалась и провела для нас экскурсию по зданию аэропорта.

– Она настоящая? – спросил я у Аркадия.

– Что