Под нами - Чёрное море - Константин Денисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сел в кабину, инженер, провернув винт на несколько оборотов, сорвал его с компрессии и крикнул: "Контакт!"
Я включил зажигание, крутанул ручку пускового магнето. Мотор, словно нехотя, но все же заработал, от него потянулись струйки дыма - это выгорала в цилиндрах консервирующая смазка. Да бог с ним, с дымом. Хуже другое: даже после прогрева двигатель обороты не набирал. В чем же дело? Как на грех, выяснилось, что данный мотор - М-11 - инженер в академии не изучал, а мои былые знания частично уже улетучились. Так что сразу определить причину неисправности ни он, ни я не могли.
Почесали, как говорится, затылки. И ведь дошли-таки, докопались: отсутствуют выхлопные патрубки, а именно на нижних патрубках монтируется система подогрева воздуха, поступающего в карбюратор.
.Патрубки без труда были обнаружены в задней кабине. Но вот незадача: чем их приворачивать, если нет инструмента? И тогда под аккомпанемент снарядных разрывов, пальцами, а затем с помощью камня и какой-то подвернувшейся металлической детали кое-как закрепили патрубки. Мотор запустился, обороты набрал нормально. Не раздумывая, взлетели и взяли курс на аэродром Херсонес.
Аэродром - не аэродром, а по всем параметрам обычная посадочная площадка, да еще и всего в 25 - 30 километрах от линии фронта. На границе летного поля у самого обрыва сиротливо стояли неукрытые три моих "ишачка", справа от них несколько "мигов", а левее - в беспорядке рассредоточенные штурмовики и "яки". Зато в направлении Казачьей бухты удобно "устроились" 15 "чаек". Здесь и в северной части аэродрома с помощью краснофлотцев и жителей Севастополя вовсю шли работы по его расширению, созданию укрытий для самолетов и личного состава, бытовых помещений.
Но скажу совершенно честно, что не так волновали нас вопросы размещения и питания, как нехватка техники. На чем воевать, когда счет самолетов в эскадрильях велся уже не на десятки, а поштучно. Сказать, что каждая машина на вес золота, значит ничего не сказать. Они просто не имели цены! А тут, как назло, потеряли накануне еще один И-16 - не вернулся с задания сержант С. П. Сабуров.
Но об этом я узнал несколько позже. А одним из первых встретился на аэродроме командир 5-й эскадрильи, уже широко известный своей отвагой летчик-истребитель старший лейтенант М. В. Авдеев.
- Здорово, дружище! - воскликнул Михаил Васильевич, увидев меня. Наконец-то мы встретились с тобой на земле. А где же твоя воздушная рать, верные стальные кони?
- А твои? - вопросом на вопрос откликнулся я.
- У меня целых два "яка".
- А у меня, бери выше, целых три "ишачка", видишь, красуются у обрыва? Того и гляди опустят "ноги" в море. Во всяком случае, лично я от такого забытого удовольствия не отказался бы.
Вразвалку подошел Герой Советского Союза капитан Алексей Антонович Губрий. Высокого звания Героя он был удостоен еще за отличия в советско-финляндской войне, а сейчас еще больше умножил свою ратную славу. Надо прямо сказать, что на все более или менее ответственные задания водил штурмовиков он сам. За добродушие, веселый характер и безмерную храбрость Алексея уважали не только в его штурмовом полку, но и в наших - истребительных.
- Ну так что же будем делать, отцы-командиры? - обратился Алексей Антонович ко мне и Авдееву. - Ведь без вас нашему брату ох как трудно, а вы, считай, почти "безлошадные".
- Наскребем чего-нибудь, - ответили мы Губрию неопределенно.
И ведь наскребли! Даже там, где не ожидали. Так, Авдеев получил приказание генерал-майора Острякова подобрать лучших летчиков и лететь на Ли-2 в Саратов за "яками", а в нашу эскадрилью передали из только что расформированных 96-й и 101-й авиаэскадрилий все И-16. Их у нас стало 12 - для подразделения вполне прилично! К тому же на нескольких машинах под плоскостями были установлены по четыре балки для реактивных снарядов РС-82, а вскоре такими устройствами оборудовали и остальные машины. Это позволило не только более надежно сопровождать и прикрывать "ильюшиных", но и вместе с ними или самостоятельно наносить эффективные штурмовые удары по войскам и технике противника. И наконец, впервые с начала войны на всех самолетах установили радиоаппаратуру.
Одновременно с самолетами в эскадрилью прибыли на пополнение летчики и техники из эскадрильи капитана Ф. И. Демченко, знакомые мне по совместному базированию в Евпатории. Среди прибывших был заместитель комэска старший лейтенант Георгий Иванович Матвеев. Все летчики уже имели боевой опыт, приобретенный в боях под Одессой.
Собрав всех прибывших, я обратился к ним со словами:
- Вот видите, как сложилось? Могли ли мы когда-нибудь думать, что встретимся здесь и будем защищать Севастополь с другого, южного направления?
- Печально, конечно, что так получилось. Мы часто вспоминали поездку с вами на экскурсию в Севастополь, она оставила очень много приятных впечатлений, - вдруг заговорил лейтенант Павел Левченко.
- А сейчас впечатления другие. В Севастополе рвутся вражеские бомбы и снаряды, уничтожаются исторические памятники, гибнут мирные люди. Имейте в виду, напряжение от всех нас потребуется огромное - отступать некуда.
Это конечно же все понимали.
Летный состав и часть технического жили на Херсонесе в различных постройках, находившихся на самом краю мыса, а младшие специалисты и некоторые техники - в землянках, вырытых вблизи самолетных стоянок. В дальнейшем, благоустраивая жилье, многие прокопали ходы к землянкам от капониров, что сократило наши потери на земле, когда начались артобстрелы и интенсивные бомбежки аэродрома.
Четверо из руководящего состава эскадрильи разместились в маяке. В нижней его части почти впритирку поставили две двухъярусные койки, между которыми протискивались только боком. А из домашней утвари имелась единственная литровая самодельная кружка из луженой меди, которую любезно одолжил нам смотритель маяка.
В условиях нового базирования, где еще далеко не все было готово для ведения напряженной боевой работы, потребовались огромные усилия частей обеспечения. Особенно досталось личному составу 12-й и 20-й авиабаз, возглавляемых майорами В. И. Пустыльником и И. Н. Губкиным, 10-го отдельного автотранспортного батальона и 202-го батальона связи. Дни и ночи работали стационарные мастерские, восстанавливая самолеты, поврежденные в воздушных боях и при бомбежках на аэродромах.
Обстановка осложнилась еще и тем, что с перелетом "чаек" с Херсонеса на Куликово Поле начался артобстрел и этого аэродрома. Вновь 2-ю эскадрилью, возглавляемую теперь капитаном П. С. Пономаревым, пришлось возвращать на Херсонес.
На Куликовом Поле спешно строились капониры с выходами из них в противоположные от направлений артобстрелов стороны. Сами выходы закрывали сетями с навешенными на них для маскировки тряпками и мочалой, окрашенными в зеленый цвет. Техники в свою очередь придумали устройства на амортизаторах, которые обеспечивали быстрое смещение сетей в сторону перед выруливанием из капониров самолетов. Словом, подготовка к предстоящим боям шла на всех уровнях, в большом и малом. Было очевидным, что любой просчет в период передышки, какие-то неиспользованные возможности в грозный час могут обернуться бедой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});